Журнал «Вокруг Света» №04 за 2008 год

Журнал Вокруг Света

В кустах в десятке метров от меня по ходу движения кто-то вдруг осторожно завозился, и звук стал быстро удаляться. «Пекари (лесная свинья)», — сообщает Кевин. Приходится верить на слово. А вон на дереве висит слегка разлохмаченный темный мешок — термитник. Наш провожатый уверяет, что, судя по следам, недавно здесь был муравьед, но сейчас его нет. Вот около валуна следы стоянки местных охотников — они, судя по всему, ждали дикобраза . Возможно, они его дождались — но не мы.

Тропа огибает забавное деревце — листьев практически нет, ствол покрыт большими шипами. Что оно тут делает, в темноте? Это сейба (Ceiba pentandra). Когда она появляется на свет, то вырастает до высоты человеческого роста, а потом сбрасывает листья и перестает расти. Так она стоит и год, и два, и двадцать — столько, сколько понадобится. И ждет. Рано или поздно рядом рухнет большое дерево, погибшее от старости, и в вечно полутемную сельву проникнет прямой солнечный свет. Тут же в рост пойдет множество новых деревьев, наперегонки — кто первый вырос, тот и победил, тот и занял освободившееся место, ведь на всех его не хватит. Но сейба

все равно будет первой, ведь она уже успела подрасти и стояла на «низком старте». Она быстро тянется вверх, а когда поднимется выше уровня соседей, раскрывает крону, как гриб, и сразу закрывает просвет. Чуть дальше мы увидим взрослую сейбу с отходящими от ствола мощными контрфорсами — ее и вдесятером не обхватить.

Сейба пятитычинковая может достигать в высоту 45, а в диаметре 4 метров. Прочную устойчивость ей обеспечивают досковидные корни в основании стволов, тянущиеся по поверхности почвы на несколько метров. Фото ALAMY/PHOTAS

И все же животные куда интереснее — ведь в атлантических дождевых лесах проживает 180 из 202 видов животных, считающихся в Бразилии на грани исчезновения. Скажем, именно в этом заповеднике спасаются от почти полного вымирания вида желтогрудые капуцины (обезьяны Cebus xanthosternos). И среди растений, и среди животных здесь полно «эндемиков» — видов, не встречающихся в других местах. Например, маленькая птичка Scyta psychopompus, которую бразильцы называют Папакуло (Papaculo), вообще водится теперь только здесь и больше нигде. Мой взгляд все время обращен то вверх, то к земле: может быть, хоть змею увижу? Вообще, змей в Бразилии достаточно, но в Центральной Америке их несколько больше, чем в Южной, особенно ядовитых. Ядовитые проникли сюда из Азии примерно в третичном периоде и успели образовать много новых видов (особенно ямкоголовые отличились), а в Южной Америке они расселились позже, и пока их там очень мало — всего 7 родов, впятеро меньше, чем в Африке или Азии. Тем не менее по лесу все же лучше ходить в сапогах, а ночью — с фонариком. Вот она! Нет, ошибся — это всего-навсего «плакса» монстера (из семейства аронниковых), типичная лесная лиана. Ее извивающийся зеленый стебель с темными пятнами действительно напоминает змею. А «плаксой» ее прозвали за то, что водные устья ее листьев активно выделяют воду, которая сбегает к заостренному концу листа, этакому «носику», и капает вниз. Нет, со змеями так и не повезло, жаль. А знаменитых колибри я видел лишь на террасе своего домика в паре десятков километров от заповедника — цветов с таким привлекательным нектаром на ней было куда больше, чем в первом «ярусе» влажного полутемного леса.

Единственной моей «добычей» стала наземная планария (из отряда ресничных червей), замечательно странный обитатель самых влажных мест. Издали ее можно принять за случайную трещину в почве, вблизи же она кажется застывшей струйкой темного стекла. Но «стекло» вдруг оживает и начинает очень медленно течь куда-то в сторону, показав подвижный хоботок из щели в передней части туловища. Конечно, одной планарией «сыт не будешь», но для успешного свидания со всеми прочими обитателями леса сюда надо приезжать не на день, а на неделю, и тогда бы нам повезло, и неоднократно, уверен.

Водопад Панкада-Гранди (высотой 61 метр) на реке Кашуэйра-Гранди является частью заповедника. Фото автора

За судьбу заповедника, пожалуй, можно быть совершенно спокойным — в последние годы идеи охраны природы находят живой отклик в сердцах бразильцев, а слова «экология» и «защита леса» вызывают самую положительную реакцию. По крайней мере, к людям, работающим в этой сфере, повсюду относятся с огромным уважением. Крестьянин, конечно, не вырубит свой гектар плантации, с которого кормится его семья, чтобы высадить на нем «естественный лес». Да это и не нужно — главное, чтобы заповедный лес не пошел рубить. А при выделении участка под плантацию правительство теперь требует гарантий, что 20 процентов территории (если продается не менее 20 гектаров) будут использованы под «естественные насаждения».

Места, где сохранился дикий тропический лес, сегодня в Бразилии малочисленны. Массовая вырубка деревьев, считает климатолог Карлос Нобре из бразильского Национального института космических исследований, к 2100 году до 60% леса превратит в серрадо (тип саванны). Фото автора

Атлантический, дождевой

В раннем миоцене, примерно от шестнадцати до двенадцати миллионов лет назад, основная часть равнин на нашей планете (большая часть Европы и Азии, практически вся Африка и обе Америки) была покрыта бесконечным шатром буйных зеленых лесов. Но ничто не вечно под луной, и даже континенты не стоят на месте. Климат постепенно изменился, на полюсах наросли ледовые шапки, глобальное похолодание «засушило» прилегающие к экватору территории, и миоценовый тропический дождевой лес начал постепенно сокращаться. И все же он дожил почти до наших дней. Дождевой тропический лес растет в зонах влажного несезонного экваториального климата со среднегодовой температурой 22—28° (или, по крайней мере, там, где зимой не бывает ниже 18°), годовой суммой осадков не менее 1 500 миллиметров и относительной влажностью воздуха

не менее 50%. Что же он собой представляет? Некоторые исследователи выделяют в вертикальной структуре дождевых лесов чуть не 12 ярусов, и все же их, скорее, 4—5. Самый верхний ярус состоит из деревьев выше 30 метров, кроны в нем не смыкаются (поэтому у тропического леса издали часто такой «рваный» вид). Настоящая «крыша» леса на высоте 25—30 метров — это второй ярус. Дальше идет ярус низких деревьев (от 10 до 15 метров) и приземной ярус с молодняком, кустами и пр. Есть еще и межъярусная растительность, самый любопытный представитель которой (во всяком случае, для европейца) — это лианы. Одна из самых характерных особенностей дождевого леса — исключительное биотическое богатство, при этом огромное разнообразие животного мира поддерживается в основном за счет разнообразия флоры: число видов одних только деревьев всего на один гектар леса достигает ста (не говоря о лианах, эпифитах и травах). Любопытно, что такое количество биомассы существует обычно на совершенно неплодородных, голых почвах, из которых вымываются все активные вещества. В то же время свежей органики хватает: это опавшие листья, ветви, семена, плоды и пр. Но высшие растения не могут «есть» это напрямую, и они вступают в симбиоз с микоризными (живущими на корнях) грибами — отсюда и доминирующая поверхностная корневая система. Правда, поверхностные корни, разумеется, неспособны заякоривать в почве (которой к тому же практически нет) дерево-гигант, и потому самые большие деревья отращивают себе досковидные корни, прилегающие к стволу и слегка напоминающие стабилизаторы у ракеты. Такие корни, бывает, отходят от ствола вниз на высоте нескольких метров, а к земле опускаются в трехчетырех метрах от основного ствола.

Егор Быковский

Гиперзвуковой кольт

Если вам нужно одержать победу над противником и при этом остаться в живых, просто позаботьтесь о том, чтобы ваше оружие было точнее, быстрее и мощнее. Это правило оставалось непреложным в течение тысячелетий военной истории человечества. А современным военным необходимо оружие не только быстрое и точное, но и не вызывающее ненужного политического резонанса. Таким оружием или средством его доставки могут стать гиперзвуковые системы нового поколения.

Гонке наступательных и оборонительных вооружений столько же лет, сколько и оружию, как таковому. Против стрелы и копья человек изобрел щит, против снаряда — броню. Апофеозом этой тенденции стало создание ракетно-ядерного межконтинентального оружия, против которого до сего дня так и не создано эффективного технического «противоядия»: существующие с 60-х годов прошлого века системы противоракетной обороны имеют ограниченные возможности и неспособны противостоять массированному ракетному нападению. Фактической основой противоракетной обороны стали не оборонительные системы, а возможность «гарантированного уничтожения» ответным ударом противника.

«Стратеги» нужны не всегда

Десятилетиями мирное сосуществование Запада и Востока обеспечивалось принципом взаимного сдерживания. Но после краха СССР вдруг оказалось, что гигантский арсенал ракетно-ядерного оружия, от ядерных снарядов для полевых гаубиц до межконтинентальных бомбардировщиков и стратегических ракет, совершенно бесполезен при отражении некоторых новых угроз, главной из которых стал международный терроризм. И в самом деле, с одной стороны, ядерный удар по базе террористов выглядит стрельбой из пушки по воробьям. С другой — применение ядерного оружия, неизбежно влекущее многочисленные жертвы среди мирного населения, неприемлемо по политическим мотивам. Для Соединенных Штатов (как правило, и являющихся инициатором создания новых видов оружия) кроме терроризма существуют и другие, явные или мнимые, угрозы. Например, «страны-изгои», вроде Ирана или Северной Кореи , к которым традиционная политика ядерного сдерживания малоприменима.

Локальные войны последних десятилетий, и прежде всего военные операции Запада в Ираке и Афганистане , выявили недостаточную оперативность и обычного высокоточного оружия, например крылатых ракет и управляемых авиабомб. Слишком большое время проходит с момента обнаружения цели до ее возможного уничтожения. Бомбардировщик-невидимка B-2 Spirit, взлетая с авиабазы на территории США, должен лететь 12—15 часов, например, до цели в Афганистане, до «логова» террористов. Даже если высокоточные бомбы поразят мишень, не факт, что за это время те, против кого они использовались, не успеют покинуть своего убежища.

Итак, в современных условиях требуется оружие быстрое, точное и не вызывающее ненужного политического резонанса (впрочем, когда дело идет о национальной обороне, военные готовы закрыть глаза на «глупый политес»). Таким оружием могут стать гиперзвуковые системы нового поколения.

Хотя бы отчасти знакомый с современной военной техникой человек резонно заметит, что гиперзвуковые системы уже давно существуют. Те же ядерные боеголовки входят в атмосферу Земли с гиперзвуковыми скоростями, зенитные ракеты большой дальности — тоже гиперзвуковые. Да и другие виды ракетного оружия — оперативно-тактические баллистические ракеты, противокорабельные и некоторые противотанковые системы — могут летать со скоростями на грани гиперзвука. Казалось бы, основа гиперзвукового оружия имеется, но не все так просто. Тактические ракетные системы имеют слишком малую дальность. Чтобы их использовать, надо придвинуть войска поближе к цели, при этом вся оперативность будет утрачена.