Журнал «Вокруг Света» №05 за 2010 год
Шрифт:
День второй
Раннее утро. Пьяцца-дель-Кампо, центральная площадь Сиены, края которой на пару метров выше центра — настоящая открытая створка раковины, в которой к центру сходятся девять брусчатых секторов в память о Совете Девяти, управлявшем городом в XIII–XIV веках. Если это и не самая красивая площадь Европы, то как минимум одна из них. Я пью ристретто под навесом, мимо проходит местный житель: свитер, перчатки, толстый шарф обмотан вокруг шеи, зонтик и портфель, тонкие очки, задорно насвистывает себе под нос циничную арию герцога из «Риголетто» Верди. Я пропеваю строчку в унисон (Muta d’accento — e di pensiero!), прохожий подмигивает и скрывается в Палаццо Публико — наверное, служащий муниципалитета (кстати, на верхних этажах дворца расположена одна из самых
После спуска с башни — еще одно кафе, где разговорчивый официант сообщает мне, что в Сиене, оказывается, впервые в Италии была создана пешеходная зона. Вежливо улыбаюсь и киваю: «Подумать только — в Сиене!» Удивляюсь неискренне. Исторический центр Сиены лежит на трех холмах Терци, и половина улиц настолько круто карабкается в гору, что и пешком-то едва пройдешь, куда там на машине! Ем панфорте, знаменитую сиенскую сласть, отдаленно напоминающую медовый пряник (но лучше).
Нас ждет Пьенца — «идеальный город», город-утопия. Об идеальном городе во время Раннего Возрождения кто только не мечтал, от Антонио Филарете до Пьеро делла Франческа. Но ресурсов воплотить мечту в камне хватило только у папы Пия II. По-настоящему его звали Энеа Сильвио Пикколомини (не правда ли, прекрасный итало-латинский дуплет?). Он родился в крохотном городке Корсиньяно, на месте которого и заложили Пьенцу. Абсолютно прямоугольная сетка улиц в явно средневековом городе приводит к некоторому когнитивному диссонансу, равно как и названия улиц — Любви, Поцелуев, Фортуны. Центральная площадь выстроена по тому же канону, что и в любом крупном средневековом городе, но в масштабе примерно 1:10 (специально померил — ровно четыре сотки!). Пий II, правда, умер спустя восемь лет после начала строительства, и концы улиц тут же прихотливо загнулись.
1. Рокка-д’Орча — здесь за 500 лет ничего не изменилось. Фото: CUBO IMAGES/FOTOLINK
2. Если смотреть со стены крепости в Монтальчино, видно очень далеко: все поселения здесь венчают собой холмы. Фото: LONELY PLANET IMAGES
Монтальчино, конечно, тоже на горе, что ясно из названия (в долинах здесь и вовсе почти никто не живет). Знаменит невероятной храбростью жителей, в многочисленных сражениях отстоявших независимость своего города (с такими соседями, как Сиена и Флоренция, это непросто). Отстояли они крепость XIV века, в которой теперь удачно расположилась винотека, предлагающая вина всех местных домов. Местные дома производят Brunello di Montalcino — одно из лучших вин на свете и, несомненно (на мой взгляд), лучшее из кьянти (не забывайте, мы в регионе Кьянти).
Кстати, если интересуетесь винами, то вам прямая дорога в Castello di Brolio, замок баронов Рикасоли. Бароны живут в Тоскане с VII века ( явно явились сюда с лангобардами ), а вино производят уже 900 лет. 10 000 гектаров виноградников и прекрасные погреба, а также незабываемые ландшафты — все это, наверное, привлекло (в том или ином сочетании) Бернардо Бертолуччи, который неоднократно использовал эти места для съемок своих фильмов.
Наконец, вот он, тот самый город, который уважающий себя турист никогда не объедет стороной — Сан-Джиминьяно (кстати, именно тут впервые нам встречаются туристы в ассортименте). С расстояния в несколько километров он сильно походит на средневековую карманную модель Манхэттена. Около 800 лет назад жителей города сразила «небоскребная болезнь», и они принялись надстраивать над жилыми домами башни одна другой выше. Когда-то их было больше 70, сейчас осталось всего 15, но и этих достаточно, чтобы представить себе чувства путешественника в XIV веке: вот он после долгого пути въехал на своем муле на ближний холм — и вдруг перед ним вздымается душераздирающая картина вопиющей строительной гордыни. Неудивительно, что в том же XIV веке славный некогда город (основали его еще этруски ) перешел под власть Флоренции — необузданная постройка башен истощила как местные финансы, так и силу духа.
И снова серпантины, серпантины с редкими прямыми отрезками. Право, мне нравятся итальянские сельские серпантины: на ширину в полторы машины, крутые и обычно без отбойников. А горы здесь совсем не игрушечные, для настоящих мужчин. Вот мы обгоняем грузовик — водитель одной рукой держит трубку сотового телефона, а другой страстно жестикулирует. Вот с некоторым трудом догоняем и начинаем гордо обходить местную легковушку: смотрите все на нас, мы сейчас обставим местного на горной дороге, это дорогого стоит! Как вдруг оказывается, что итальянский водитель даже не подозревает о соревновании с московскими гонщиками, он… на ходу читает газету.
1. ПодпВид на большой флорентийский собор с куполом Брунеллески и колокольней Джотто.
2. Фонтан Sprone (работы Бернардо Буонталенти), Флоренция. Фото: FERDINANDO SCIANNA/MAGNUM PHOTOS/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU
А вот и Флоренция (Firenze). Тяжесть и воздух, камень и свет. Единственный плоский город в Тоскане. Единственный город с большой рекой. Единственный, где на мосту аж в три этажа живут люди. Это город Возрождения — здесь гигантские просторные площади и широкие улицы. Здесь галерея Уффици, упирающаяся углом в Палаццо Веккьо («старый дворец») с его странной грузно парящей башней, фактически построенной на «балконе» бывшей резиденции Медичи. Здесь, у другого угла Палаццо Веккьо, — «Давид» Микеланджело. И вот здесь-то оно наконец и случилось. Наверное, на «Давида» стоило смотреть издалека, а не подходить вплотную и не таращиться, сильно задрав голову, как деревенщина лапотная. Но в висках уж забухало, голова пошла кругом, дыхание слегка перехватило, а Давид, казалось, слегка наклонился надо мной, качнул шевелюрой на фоне темнорозовеющего закатного неба. Так вот ты какой, синдром Стендаля!
Назад в Рим летели по ночной уже автостраде. Яркие туннели, один за другим, гулко прожевывали нашу машину и выплевывали снова в вязкую темноту. Два дня в Тоскане — как два часа. Два часа обратной дороги — как два дня пути. Потому что уже хочется вернуться.
Егор Быковский
Выбившиеся из строя
С тех пор как возникла цивилизация, многие испытывали искушение отойти в сторону и попытаться проложить собственный, особый курс. Как правило, подобные эксперименты заканчиваются неудачей, порой даже катастрофической. Некоторые жители датской столицы выбрали золотую середину: они решили обособиться не за пределами цивилизации, а внутри нее.
В 1971 году группа жителей Копенгагена проломила забор, которым многие годы была окружена заброшенная территория военных казарм в западной части города. История места восходит к концу XVII века, когда король Христиан V после изнурительных войн со Швецией включил этот участок в цепь оборонительных укреплений города. После Второй мировой военная база стала приходить в упадок, ее единственным билетом в историю остался сарай, где приводились в исполнение последние смертные приговоры в Дании , вынесенные коллаборационистам.