Журнал «Вокруг Света» №06 за 1985 год
Шрифт:
Каждый день фестиваля был днем солидарности с народами определенного географического региона. И вот в День Кубы делегаты получили возможность познакомиться с деятельностью и встретиться с членами Комитетов защиты революции. Советские товарищи поехали в Аламар — город-спутник Гаваны. Там жители прямо на улицы вынесли стулья, накрыли столы. И на них выставили блюда — не из ресторанов, заранее приготовленные, а что у кого было, от души, все домашнее, очень вкусное. За столами и потекла беседа.
Затаив дыхание
Русский кубинцы изучают очень серьезно. Тут мне придется рассказать о своей семье. Я родилась недалеко от города Сьенфуэгос. Там, в маленьком поселке при сахарном заводе, где работал отец, прошло детство. Вся Куба тогда начала учиться; мы, подростки, отправлялись в горные районы, занимались там с пожилыми и взрослыми людьми, лишь после Революции начавшими постигать грамоту.
О Советском Союзе я знала тогда мало. И уж никак не думала, что буду заниматься русским языком. В Гаване я два года училась русскому языку в Институте имени Горького. А потом — на целых пять лет — моим вторым домом стал Киевский университет, где я занималась на филологическом факультете. В Киеве родился мой первенец, сын Александр. Муж закончил аспирантуру в Москве, Александр учится сейчас в Союзе — хочет стать летчиком. Дочки-близнецы Дегра и Норма тоже изучают русский. Словом, в семье нашей — два родных языка.
С русским языком у меня связана почти вся трудовая жизнь: преподавала на подготовительном факультете Гаванского университета, в Институте имени Горького, работала инспектором в Министерстве образования Кубы. А с 1977 года, когда в Гаване открылся филиал Института русского языка имени Пушкина, стала его директором.
На XI фестивале я еще раз убедилась, что русский стал языком международным, языком межнационального общения. Примеров тому много, приведу лишь один.
Я возвращалась домой из фестивальной «деревни». В автобусе оказался студент из Индии. Он не знал, как доехать до площади Революции. Все пытались ему объяснить, но тщетно. И тут я его спросила, не знает ли он русский. И он по-русски ответил, что учится в Москве, в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Так мы и проговорили всю дорогу, пока он не доехал до нужной остановки.
Первый Всемирный фестиваль молодежи и студентов в латиноамериканской стране стал, несомненно, крупным успехом в деле претворения в жизнь идеалов антиимпериалистической солидарности, мира и дружбы между народами.
И вот встреча в Советском Союзе...
Особенно знаменательно, что юноши и девушки из разных уголков земного шара соберутся в год 40-летия Великой Победы в Москве, столице страны, народ которой внес наибольший вклад в разгром германского фашизма и японского милитаризма. Символично, что молодежь первого в мире социалистического государства примет эстафету мира и дружбы из рук молодежи первой социалистической страны в западном полушарии, героической Кубы.
Вся молодежь мира с особым нетерпением ждет XII фестиваля в Москве еще и потому, что Советский Союз идет в авангарде борьбы за мир, за прекращение гонки вооружений.
Готовятся к фестивалю и у нас, на Кубе. Быть его делегатом — очень большая честь, и боролись за это право все юноши и девушки нашей страны. На Кубе давно создан Национальный подготовительный комитет фестиваля. Кубинская молодежь активно участвует в вечерах интернациональной дружбы, конкурсах политической песни. В прошлом году многие наши студенты трудились в строительных отрядах и заработанные
У своих советских друзей в Москве и Киеве я часто вижу бережно сохраняемые сувениры — шляпы-сомбреро и мачете, которым рубят сахарный тростник, куколок в традиционных костюмах, ракушки и цветы с моего острова...
И я знаю, нас, кубинцев, как и всех тех, кто побывает в Москве, ждет гостеприимное «Добро пожаловать!».
Гавана — Москва
Ана Кубрейра Кансела
Рассказ записал корреспондент АПН Андрей Чернощек — специально для «Вокруг света».
Сорок восьмой Маугли
Девочка по прозвищу Бэби-Хоспитал стала Маугли номер сорок семь. Стала с того момента в 1978 году, как крестьяне, расчищавшие лес под поля в отдаленном уголке Сьерра-Леоне, обнаружили ее среди стада обезьян. Четверорукие обратились при виде людей в бегство, а девочку крестьяне оттеснили от стаи и набросили на нее сеть...
Мы пишем «девочку», а люди, заметившие ее, отнюдь не были в этом уверены. То есть с первого взгляда им стало ясно, что неизвестное создание — не обезьяна. Но кто? Подумали сразу — злой дух, и попался он кстати, поскольку в деревне начали дохнуть козы, что было несомненным и верным признаком козней злого духа. Дух, очевидно, был не слишком сильным пакостником — из тех, что вредят больше козам да курам. Потому-то сельчане ринулись на него без особого ужаса и взяли почти голыми руками. Добычу в сетке подвесили к шесту и тронулись домой. Жертва билась в сетке, потом затихла, но когда крестьянин Аластер Док-Дохерти сунул сквозь ячею палец, существо с необычайной ловкостью и силой тяпнуло его зубами и прокусило до крови.
Когда пленника в деревне осмотрели внимательнее, выяснилось, что это дитя человеческое, девочка лет пяти. Люди пытались задавать ей вопросы, но она лишь глухо ворчала, точь-в-точь как обезьяна. Стоять она могла только сгорбившись, согнув руки и ноги. Ей дали кружку, но она не сумела из нее пить, налили воду в плошку — вылакала в мгновение ока. Положили на землю банан. Девочка упала на четвереньки и впилась в еду зубами. Совершенно невозможным оказалось надеть на нее хотя бы рубашонку: она изорвала одежду в мелкие клочки. В общем, стало ясно: это не злой дух, а ребенок, неизвестно как потерянный в лесу, подобранный и воспитанный обезьянами. Все же крестьяне побаивались найденыша. Девочку держали в сарайчике на задворках привязанной за ногу, кормили ее кашей. Так провела она четыре года, пока в деревню не заехал с инспекцией окружной врач. Он забрал девочку с собой в окружную больницу (тогда-то ее и прозвали Бэби-Хоспитал) и немедленно сообщил о ней в Рим доктору Анне Лудовико, с которой состоял много лет в ученой переписке.
Анна Лудовико изучает детей, воспитанных животными в разных частях света. Для удобства широкой публики их всех называют «маугли», настолько памятен созданный фантазией Киплинга образ мальчика, усыновленного волками, но оставшегося человеком. Человеком, отчетливо сознающим свое превосходство над животными. Второй подобный (а точнее, еще более неправдоподобный) образ — Тарзан, но перо его создателя — Эдгара Р. Берроуза — неслось по бумаге с легкостью необыкновенной. Тарзан, взращенный обезьянами, не только сам дошел до того, что нужно одеваться, но даже научился бриться.