Журнал «Вокруг Света» №06 за 2007 год
Шрифт:
А что заставило советскую разведку дезинформировать египтян, до сих пор неясно. Особая забота о безопасности Сирии? Желание переложить на чужие плечи ответственность за шаткий дамасский режим?.. Как бы там ни было, несмотря на объективные опровержения, Насер как раз поверил ложному предупреждению и решил действовать. Президент не сомневался: подтянув «в ответ» на израильский демарш на севере свои войска к границе на Синае, он произведет впечатление на Израиль. Ему ли, «победителю Британии и Франции», трусливо прятаться за голубыми беретами ооновцев?
От суэцкого кризиса до Шестидневной войны
Поражение в войне 1948 года шокировало арабов. Многие из них, оставшиеся под властью Израиля, частично бежали, другие были изгнаны. Так появились палестинские беженцы. Арабское государство в Палестине не было создано — Иудею и Самарию аннексировала
Капкан на взводе
15 мая Каир объявил чрезвычайное положение. Две танковые дивизии, прогрохотав по столичным бульварам, выехали в сторону израильской границы.
На следующий день Насер потребовал от командующего войсками ООН на Синае индийского генерала Рихье оставить некоторые позиции. Тот, опасаясь, что египетский демарш спровоцирует войну, отказался делать это без приказа У Тана, генсека ООН, который, в свою очередь, заявил: мы, мол, не можем идти на полумеры — либо все миротворцы останутся на своих позициях, либо они вообще покинут Синай.
Посовещавшись, Насер и фельдмаршал Амер решили принять вызов: пусть убираются к черту! А У Тан на удивление легко согласился — ожидалось ведь, что он, как минимум, попытается выиграть время. Поля для маневра не осталось: голубые каски уходили, египетские солдаты, ликуя, занимали их позиции.
Так, не произведя ни единого выстрела, Насер достиг очередной политической победы — к ним он за предыдущие 10 лет вполне привык. Полуостров Синай и Тиранский пролив снова находились под полным контролем египтян. А отсюда — ясный вывод, озвученный вскоре фельдмаршалом Амером: «Как могут мои солдаты в Шарм-аш-Шейхе, видя израильское судно, дать ему спокойно проплыть мимо? Это совершенно невозможно! И если Израиль начнет войну, то тем хуже для него — наша армия с легкостью разгромит любого противника!» 22 мая была вновь объявлена блокада Тиранского пролива, и единственный для Израиля выход в Красное море опять захлопнулся.
Молчание израильтян было расценено арабами как признак слабости. Уверенность в легкой победе окрылила арабский мир: «Если евреи хотят войны — мы говорим им: «Добро пожаловать!» Пусть приходят и убедятся, насколько силен Египет!» — заявлял перед многотысячной толпой Насер. «Победив, мы поможем выжившим евреям вернуться обратно в Европу. Впрочем, сомневаюсь, что кто-то выживет», — обещал на другом митинге председатель исполкома Организации Освобождения Палестины Ахмед Шукейри.
Иорданский король Хусейн и египетский президент Гамаль Абдель Насер после подписания иорданско-египетского договора об обороне в Каире. Июнь 1967 года
В двух шагах от гибели
К концу мая петля на шее Израиля затянулась окончательно. Один из злейших врагов Насера, король Иордании Хусейн, тайно прибыл в Каир и подписал с ним договор о военной взаимопомощи, тем самым присоединившись к египетско-сирийскому союзу. Генерал Риад, талантливый и опытный офицер с берегов Нила, отправился в Амман, где принял на себя командование иорданским Арабским легионом. Маленькое еврейское государство было окружено со всех сторон, и казалось, уже ничто, кроме разве что прямого боевого вмешательства США, не спасет его. Впрочем, предвкушавшие триумф арабы на словах не боялись даже американцев. Амер самоуверенно заявлял: его армия, мол, справится с Шестым средиземноморским флотом в два счета, а Советский Союз обязательно придет на помощь, если понадобится. В готовности СССР к интервенции египтяне и сирийцы, кстати, не сомневались, неверно истолковав общие воинственные высказывания Подгорного, Косыгина и Гречко. Слова опытных дипломатов о том, что русские драться в такой дали от своих границ не станут, потонули в маршах «близкой победы».
В Израиле тем временем полным ходом шла подготовка к последнему и решительному бою, хотя Эшколь, со своей стороны, и пытался из последних сил избежать кровопролития, решительно отвергая рабиновскую идею о превентивном ударе. Начальник Генштаба постоянно пытался навязать ее главе государства, но в ответ слышал «нет», а из уст самого влиятельного иностранного союзника, Шарля де Голля, даже: «Израиль ни в коем случае не должен стрелять первым!» Ему вторил и президент США Линдон Джонсон: «Вы не останетесь одни, только если решите не действовать в одиночку». Впрочем, никакой реальной помощи он и не мог предложить тогда — завязшие во Вьетнаме американцы отнюдь не горели желанием влезать еще в одну локальную войну с сомнительным исходом. Конгресс ни за что не санкционировал бы этого «мероприятия».
«Стисни зубы и держись»
Эшколь объявил частичную мобилизацию резервистов еще 19 мая, сразу после вывода войск ООН с Синая. Армейское командование — Рабин и начальник оперативного отдела Генштаба Эзер Вейцман в душе не сомневались в победе и рвались в бой с тем же пылом, что их враги (иное дело, что им запретили проявлять его публично). Вейцман, племянник первого президента Израиля и сам будущий президент, прошел Вторую мировую войну боевым летчиком британских ВВС и посвятил свою жизнь превращению израильской авиации в мощную, слаженную машину. Он не понаслышке знал, как обстоят дела: «Во время войны мы частенько говорили: «Немцы снова окружили нас… бедолаги». Теперь то же самое можно сказать про арабов». Но власти, как уже отмечалось, не спешили действовать. Рабин пережил нервный срыв, премьер был близок к инфаркту, а нация чувствовала такую неуверенность лидеров и требовала перемен: 1 июня под давлением с разных сторон сформировалось правительство национального единства, к которому присоединились оппозиционные партии: «ГАХАЛ» под руководством Менахема Бегина и небольшая, но влиятельная «РАФИ», созданная еще Бен-Гурионом. Ее представитель, знаменитый одноглазый генерал Моше Даян — бывший начальник Генштаба и победитель Насера в 1956-м, — стал министром обороны. Наступило время действий.
Основное внимание израильтяне сосредоточили, естественно, на Синае. Командующие Северным и Центральным фронтами Давид Эльазар и Узи Наркис получили приказ не реагировать на сирийские и иорданские провокации и не просить подкреплений. «Стисни зубы и держись», — инструктировал Наркиса Даян. Тем временем Эшколь, оставшийся премьером, через американцев передал королю Хусейну письмо, в котором убеждал его не ввязываться в войну, последствия которой будут разрушительны для Иордании. Объяснять что-либо сирийцам представлялось бессмысленным.
В ночь с 3 на 4 июня — строго секретно! — члены израильского кабинета проголосовали за войну. В целях дезинформации противника многим резервистам в тот же день дали отпуска. Получилось так убедительно, что иностранные корреспонденты, уже измученные бесплодным ожиданием, потихоньку «потянулись» прочь из страны, решив: Израиль смирился с блокадой. Арабы тоже поверили, что снова победили без боя. А на следующее утро произошло то, с чего мы начали этот рассказ.