Журнал «Вокруг Света» №07 за 1973 год
Шрифт:
Сколько этажей было в этих грандиозных сооружениях? Казалось, ответить на этот вопрос сейчас, когда от дворцов сохранились лишь одни полуразрушенные фундаменты, вряд ли удастся. Но сделанные в 1955 году открытия археологов, давшие серьезный повод предполагать, что стелы повторяют формы аксумских зданий, подтолкнули аксумологов и на другое предположение: не повторяет ли, хотя бы приближенно, высота стел высоту царских дворцов? Советский африканист Юрий Кобишанов, очень много сделавший для знакомства широкого читателя с великим прошлым Аксума, убедительно доказывает, что там существовали дворцы в 4, 6, 12 и 14 этажей! «Ведь стела передает (в уменьшенном масштабе, при высоте этажа в два метра) все подробности царского жилища, — пишет исследователь. — Вот входная дверь со скобой, вход с дверной
Небоскребы в Африке, воздвигнутые в начале нашей эры! Как и кто их строил? На каком уровне развития должно было находиться древнее африканское государство, чтобы организовать огромные Массы людей на подобное строительство?
Еще в конце прошлого века англичанин Бент открыл всего лишь в шести километрах к северо-западу от Аксума, в местечке Годебра, остатки огромной каменоломни. Древние каменотесы разрабатывали монолитный гранитный массив, пользуясь неизвестной нам техникой. На полпути от каменоломни к Аксуму Бент нашел также гигантскую гранитную глыбу, местами обтесанную, но по непонятным причинам так и не попавшую в фундамент храма. Какой техникой пользовались аксумиты при транспортировке многотонных глыб? Совсем не обязательно утверждать, что это были элементарные деревянные катки. Наннос, посол византийского императора Юстиниана, оставил в своих записках упоминание о том, что правитель Аксума ездил в золоченой колеснице, а его подданные в посеребренных. В колесницы впрягали слонов. А коль скоро аксумиты умели заставить работать африканских слонов, то почему бы не допустить, что они использовали этих силачей при транспортировке гранитных и базальтовых глыб? И для подобной транспортировки были в Аксуме дороги.
Австриец фон Калло, в 1931 году одним из первых европейцев проникший в Аксум, записал: «Я проехал мимо монастыря и попал на высеченную в скале древнюю дорогу шириной в 15 метров».
Вслед за крестьянами, и сегодня пользующимися старинной дорогой, я проехал на «лендровере» к каменоломням Годебра. Следы титанического труда, потраченного на то, чтобы прорубить в скале широченную колею, видны повсюду.
Стучат тамтамы под сводами нового храма святой Марии. Солнечные лучи, заставив засверкать огромный купол церкви, дотронулись вдруг до голубого базальта стел, и они заиграли, заискрились. Легкие облака плыли по небу, то закрывая, то открывая солнце. И стелы, перехватывая его лучи, то сверкали, то растворялись на синем фоне неба. Было что-то загадочное и торжественное в игре со светилом переживших века монументов. Случайна ли эта игра?..
Точно так же почти две тысячи лет тому назад играли с солнцем стелы, только стояли они не на невзрачных пьедесталах, а на величественной платформе, облицованной полированным известняком. Громада Таакха-Марьям, увенчанная бронзовыми изваяниями единорогов, возвышалась напротив. За ней еще два царских дворца — Энда-Микаэль и Энда-Симеон, храмы языческим богам или церкви, особняки знати вдоль улиц, вымощенных плитами, по которым неслись колесницы, украшенные золотом и серебром. Огромный, величественный архитектурный ансамбль, богатейший город, созданный просвещенным народом...
Наши предки умели плавить камень, — без тени сомнения заявил курчавый паренек, напросившийся сопровождать меня по пыльным улочкам древнего Аксума. — Они разливали его в длинные деревянные формы, а когда камень остывал, обтесывали, полировали и превращали в гигантские стелы...
Два вечевых колокола — один, извещавший аксумитов о радости, другой — о беде, стояли на церковной площади. Долго звонил о беде колокол в тот день где-то в середине X века. Под напором орд кочевников-язычников, обрушившихся на Аксум, рухнули две внешние стены храма Открылись ворота в третьей, и орда хлынула в город.
Потом, когда варвары ушли, за сохранившейся по сей день внутренней
В Аксуме, Адулисе и других семи уже известных науке аксумских городах, и в их соборах и дворцах, на землях, некогда подвластных аксумитам, где сохранились еще никому не известные крепости, в любом из аксумских домов, где, глядишь, в стену дома, как обычный строительный материал, вделана стела, — повсюду в Эфиопии простора для научных исследований хватит для всех. Ведь речь идет не только об изучении архитектурных загадок Аксума. Речь идет о выяснении огромного вклада, который внесен Аксумом в культуру древнего мира.
Сергей Кулик
Подводные реки
В середине XIX века сторонникам Бенджамина Франклина пришлось схватиться в научном споре с директором Парижской обсерватории метром Домиником Франсуа Араго. Спор был о Гольфстриме.
Описывать «героя» полемики нет нужды — Гольфстрим самое знаменитое из всех течений (см. «Вокруг света» № 8 за 1972 г.). Впервые гипотезу о природе этой «реки в океане» (гораздо более мощной, чем все реки суши вместе взятые!) высказал некий монах Афанасий Кирхер. По мнению достопочтенного служителя церкви, где-то в океане из подземных жерл выливаются потоки воды. А в другом месте они вливаются через другие жерла, проносятся через центр Земли и замыкают круг. Теперь такую гипотезу и на пушечный выстрел не подпустили бы к науке, но то был конец XVII века, — отдадим должное, пытливый был человек. Кроме того, сама идея замкнутых круговых водотоков... Но не будем спешить.
В XVIII веке за дело взялся генеральный почтмейстер британских колоний в Америке Бенджамин Франклин, ибо несносный Гольфстрим нарушал расписание его пакетботов. Из-за него капитаны тратили на путь в Америку гораздо больше времени, чем на обратную дорогу.
Мистер Франклин, желая лучше изучить «врага» королевских почт, обратился за помощью к знаменитому китобою Фольджеру. Франклин предложил капитану, который ходил на промысел китов к берегам Гренландии и потому лучше других моряков знал Северную Атлантику, составить карту течения. Когда карта была составлена, генеральный почтмейстер написал ученый труд, в котором строго доказывал, что Гольфстрим рождают пассатные ветры. Эти ветры нагоняют огромные массы воды в Мексиканский залив. Оттого уровень здесь выше, чем в океане. И избыток воды, словно с горки, устремляется из залива в Атлантику.
Объяснение представлялось простым, логичным, и полстолетия ни у кого не вызывало возражений. Но Доминик Франсуа Араго, известный французский физик, подсчитал, что разница в уровнях Мексиканского залива и океана весьма невелика — четверть метра на расстоянии в двести километров. Немедленно Араго заявил: такой незначительный наклон не может вызвать гигантского течения! Значит, мнение Франклина неверно, Гольфстрим возникает из-за разницы в плотности воды. 8 тропиках сильное испарение приводит к тому, что вода поверхности океана там имеет большую плотность, чем в высоких широтах. Однако лишь ничтожная часть «тяжелой воды» может погрузиться в глубины. Этому мешают нижние — также плотные — слои океанской толщи. И потому воды тропиков стремятся «стечь к полюсам».