Журнал «Вокруг Света» №07 за 1988 год
Шрифт:
Греческие крестьяне орошают свои поля водой реки Ахерон; Округа была наполнена жужжанием насосов, и в воздухе расплывались вееры брызг от поивших зеленые всходы дождевальных установок. Черная и желтая краски на помятой железке указывали путь к «Ахеронскому эстуарию», и, шагая вдоль пляжа, я дошел до того места на краю бухты, куда теперь отведено русло реки. Современным вариантом леса Персефоны служила роща привозных высоких эвкалиптов, в листве которых копошились сотни чирикающих воробьев.
В выжженном солнцем краю, где туго с водой, серовато-зеленый Ахерон шириной немногим больше двадцати метров казался диковиной. Даже отдав столько воды на орошение, он был достаточно глубок, чтобы по нему можно было плыть на небольшой галере.
Ныне к Оракулу мертвых подводит дорога. Она соединяет деревню
Дакарис установил, что посетитель попадал в некимантейон через ворота в северной части теменоса — священной ограды. Затем его вели через длинные коридоры вдоль трех сторон некимантейона; очевидно, он при этом вдыхал дурманящие курения. Чтобы войти в святая святых Оракула, паломник должен был под конец обогнуть пять-шесть углов, призванных еще больше запутать его. За медными дверями он оказывался в коротком проходе, откуда ступени вели вниз в крипту — обитель грозного бога подземного царства Аида и его жены Персефоны. Здесь жрецы оракула вызывали души мертвых. Найдя несколько шестерен, медные отливки и большое колесо со спицами, Дакарис предположил, что речь идет о частях хитрого устройства, при помощи которого жрецы могли поднимать как бы из подземного царства одного из своей братии, читавшего нараспев пророчества доверчивым и одурманенным слушателям.
Этому надувательству пришел конец в 168 году до нашей эры, когда некимантейон был разрушен пожаром.
Открытия Дакариса побудили гомероведов заново рассмотреть вопрос о возможной связи некимантейона с Оракулом, описанным в «Одиссее», и Дж. Л. Хаксли, известный английский специалист по античной истории, который объездил весь Эпир, собирая данные для справочника по древней географии, предложил весьма убедительное объяснение слов Гомера о лежащей поблизости от Аида печальной области киммериян, вечно покрытой туманом. Хаксли указал, что на побережье Эпира, недалеко от некимантейона (и всего в пятнадцати километрах от того места, где бросил якорь «Арго») находилось место, именовавшееся Химерион. Иногда так называли мыс (нынешний Варлан), иногда тамошних обитателей. Слово «химерной» переводится как «штормовой». Хаксли не сомневался, что у Гомера речь идет о химериянах, просто при записи вкралась ошибка. Простое, но изящное и доказательное решение искусственно осложненной проблемы.
Что до меня, то мне Оракул мертвых помог разработать план «логического маршрута». О раскопках Дакарисом некимантейона я прочел, когда еще готовился к экспедиции по следам Ясона в Черном море. Убедительные доводы в пользу того, что некимантейон находился в Северо-Западной Греции, порождали вопросы относительно всей географии «Одиссеи». Если Оракул мертвых помещался в Греции, зачем другие этапы скитаний Улисса по-прежнему привязывать к Сицилии или Италии в западной части Средиземного моря? Ни одна из «итальянских» версий не подтверждалась данными современной археологии. Все они опирались на традиционно повторяющиеся из века в век идеи и цитаты из одних и тех же авторов. Существование некимантейона, мне кажется, позволяет опровергнуть прежнее толкование «Одиссеи». Быть может, описанные в поэме приключения происходили совсем близко от родины Улисса, даже в самих греческих водах. Если мы проследим логический маршрут Улисса, идущего из Трои домой, и исследуем подходы к греческому некимантейону, может обрести реальный смысл все, что касается описанных в поэме морских путей.
Прокладывая себе путь через кусты к вершине скалистого холма, возвышающегося к северо-западу от некимантейона, я думал о том, что полученные нами до сих пор данные с лихвой оправдали мои надежды. Как раз на этой легко обороняемой вершине археологи обнаружили стену, защищавшую микенское поселение. Продираясь сквозь хрусткие цепкие заросли, я видел сотни торчащих над кустами, венчающих длинные гибкие стебли белых цветков асфодели. Толстые темно-коричневые луковицы, покрытые шелушащейся кожурой, выглядывали из земли, напоминая перезрелый репчатый лук. Такое обилие асфодели было вполне уместно, ведь говорит же Гомер, описывая царство мертвых, про «Асфоделевый лук», и согласно древнему поверью луковицы составляли пищу погребенных мертвецов.
Вереница тополей и ракит обозначала русло самого Ахерона, спускающееся к бухте Фанари и стоянке «Арго». А вдали у горизонта смутно различались очертания острова, который представлялся мне наиболее вероятным кандидатом на звание обители Кирки: зеленого, приветливого Пакси.
Мы не располагали никакими археологическими свидетельствами в пользу такого предположения, ибо, насколько мне было известно, там никогда не находили и не искали никаких памятников древности. Да и вряд ли от лесной обители «прекраснокудрявой богини» могли остаться сколько-нибудь заметные руины. В пользу Пакси говорит, главным образом, его расположение напротив устья Ахерона на подходящем расстоянии от Оракула мертвых. Для галеры, использующей прибрежные острова как ступени на своем маршруте, было естественно, посетив Пакси, изменить курс и подойти к материку там, где в море впадает Ахерон. И Пакси вполне отвечает небогатому подробностями описанию Эи, изображенной в «Одиссее» как приветливый лесистый остров. Пакси известен своим плодородием и обильной флорой; овраги и проталины между оливковыми рощами покрыты пышной дикой растительностью. Есть здесь и моли — растение, которое, по мнению ботаников, подходит на роль волшебного злака, чей «корень был черный, подобен был цвет молоку белизною», того самого, что защитил Улисса от чар Кирки. Речь идет об одном из видов allium, родственного чесноку, и на Пакси найдены три его разновидности.
Правда, в одном отношении Пакси не подходит к описанию Эи у Гомера. Улисс рассказывает, что с вершины утеса на острове видел только безбрежную бездну морскую. Между тем с наиболее высокой точки Пакси хорошо виден материк, а на севере — остров Керкира. И как совместить эти слова Улисса с тем, что путь до устья Ахерона был пройден его кораблем всего за один день, что, как правило, отвечает расстоянию до пункта, находящегося в пределах прямой видимости. Четырнадцать миль, отделяющие Пакси от Ахерона, вполне преодолимы за такой срок. Выйдя с острова при северном ветре, Улисс и его люди запросто могли через пять-шесть часов достигнуть гавани в устье названной реки. Может даже показаться, что это мало для дневного перехода, однако так уж принято в «Одиссее» измерять расстояния на море. Вы ни разу не увидите выражения «одночасовой переход» или «пройдено за утро»; один день — наименьшая единица измерения; даже царь Менелай, возвращаясь из Египта, совершил «однодневный» переход до острова, лежащего так близко от побережья, что теперь он поглощен разросшейся дельтой.
Если Пакси и впрямь тождествен острову. Эя, то для поисков обители Кирки можно предложить одно логическое место. Указанием служит наличие пресной воды. Самый надежный источник питьевой воды на всем острове Пакси находится в верхней части узкой долины в районе Ипапанди. Здесь увенчанная кипарисами скала обрамляет маленькую лужайку. Вдали синеет тихая бухта Лакка — идеальная гавань для зимней стоянки галеры. Берущий начало на лужайке родничок наполняет встроенный в скальную стену сводчатый колодец, похожий на печь для выпечки хлеба. Воздух кругом насыщен запахом мяты, жужжанием пчел, пением птиц. Здесь растут цикламены, и прохладный морской ветерок шуршит листвой густого подлеска. Чувствуешь себя совсем изолированным от внешнего мира. Самое подходящее место для волшебной обитательницы леса вроде златовласой богини Кирки.
Посетив Оракул мертвых, Улисс вернулся на остров Кирки, чтобы оттуда плыть дальше в Итаку по пути, который укажет хозяйка острова.
Этот путь и его ориентиры явились кульминацией наших изысканий, ибо здесь происходило большинство самых знаменитых эпизодов «великого скитания»: приманивающие людей сирены, водоворот Харибды и многоголовое чудовище Скилла. Местонахождение этих мифических созданий составило ряд наиболее впечатляющих открытий нашей экспедиции.
Окончание следует