Журнал «Вокруг Света» №07 за 1993 год
Шрифт:
Во Второе Волоковое озеро вошли к вечеру. На юго-восточном его берегу, там, где когда-то была база геологов, разбили лагерь. Геологи покинули эту базу лет десять назад. Оставлен еще довольно добротный балок-вагон. Брошены частично разобранные два вездехода-тягача. Кругом валяются буровые трубы, колонки, детали от буровых машин и другого оборудования. Вдоль озера протоптана тропа.
Вторая половина волока начиналась на северо-восточном конце Второго Волокового озера. Протяженность этой части волока до речки Чирки, притока Цильмы,— пять километров. Разведка, проведенная нами, показала, что волок здесь более тяжелый, чем мы предполагали. Моховая тайга, бор, топкое болото. Волок сильно зарос, и лишь затесы и зарубки на отдельных деревьях говорят, что он
Еще Александр Шренк отмечал, что путь через это болото — самая трудная, «несносная часть волока». «А как поджимает время: 12 июня был установлен контрольный срок выхода на Цильму, где нас должен был встречать экипаж лодьи «Сурож». Потом нас ждали в Усть-Цильме, Нарьян-Маре, в Тельвиске, где 21 июня должен был состояться большой фольклорный праздник.
Принимаем решение идти по Рубихе, которая берет начало на северовосточном конце Второго Волокового озера и соединяет его с речкой Чиркой. «Ручей этот,— как называет речку Шренк,— Рубихой... назван потому, что лодочники, живущие по берегам Рочуги, имели обыкновение всякий раз вырубать ивовые кустарники, окаймляющие ручей, что делалось для того, чтобы освободить в нем фарватер. Но вот уже несколько лет, как вырубка кустарников прекратилась, и ручей в течение этого времени до того оброс, что нет никакой возможности ехать по нем».
Как встретит нас Рубиха?
Рядом с бывшей базой геологов, где мы остановились, оказалось токовище тетеревов. Наш охотник Василий Пунин подстрелил двух. Это было хорошим пополнением нашего скудного стола. Погода портится, заметно похолодало. На лужах лед. Идет густой мокрый снег...
Расчищаем Рубиху. Ивовые кустарники вырубаем, деревья на завалах пилим и растаскиваем с помощью веревок. Примерно в двух километрах от истока Рубихи идет сплошной завал — прямо-таки лесоповал. Деревья спилены, повалены, но не убраны. Это результат деятельности все тех же геологов. Непонятно, зачем им нужно было делать это? И почему не убраны спиленные деревья? И где было лесничество? Ведь от поваленных деревьев гниет и здоровый лес.
На базе, среди различного барахла, брошенного геологами, нашли заржавелую двуручную пилу. Альберт Зобнин, человек мастеровой, очистил ее от ржавчины и направил. Так что будем работать уже двумя пилами.
В этот день со стороны Усть-Цильмы прилетел самолет Ан-2 и, покружив над нами, сбросил вымпел с запиской: «Сурож» ожидает в устье Мылы. От вас сообщения не получил. На всякий случай решаю вопрос аварийного вертолета. Очень переживаю за вас всех. Обнимаю. До встречи. И.Просвирнин». Иван Никандрович Просвирник — организатор и руководитель нашей экспедиции, сам уроженец Нижнепечорья. То, что о нас беспокоятся, прибавило нам сил и энтузиазма.
Идем по Рубихе. Вода сильно пала. Впереди оказались пороги и мели — черные плиты глинистого сланца торчат из воды. Облегчили лодки до предела, но и пустые — ох, как трудно тащить их через пороги и мели! Пытаемся освободить дно от скалистых плит, но это не всегда удается. За день с большим трудом прошли... 500 метров.
Вытащили лодки на берег, перевернули. Нижние набои основательно ободраны. В отдельных местах сорваны дюралюминиевые заклепки. На лодье «Ильмень» оборвало и изогнуло металлическую полосу — шину, прибитую на киль лодки снизу. Пришлось ее оторвать, выправить и прибить вновь. Укрепили эту полосу и на лодье «Печора». Дальше тащить лодки по камням и порогам нельзя, иначе на выходе останемся без них.
Неподалеку от нашей остановки на берегу Рубихи обнаружили старую вертолетную площадку. Расчистили ее, вытащили туда лодки, перенесли вещи, снаряжение. И стали ждать вертолет. Этот аварийный вариант был нами заранее обговорен с И.Н. Просвирниным на тот случай, если к контрольному сроку мы не выйдем на Цильму.
Вертолет перебросил нас на Цильму, и плавание по Печоре мы завершили на лодьях.
Конечно, обидно, что пришлось прибегать к помощи вертолета, но мы не считаем это своим поражением. Мы работали с полной отдачей. Если бы время нас не лимитировало, преодолели бы и
Николай Окладников
Если хочешь быть богом, стань им!
Такое утверждение может вызвать праведный гнев верующих, но в северных районах индийского штата Керала к нему отнесутся вполне спокойно, ибо такую возможность может получить любой житель маленького поселения, начиная с ноября по июнь в период торжеств «тайатам». Слово это означает «танец Бога». А к богам тут относят и многочисленных духов, и героев древних мифов, и реально существовавших людей, которые были в свое время обожествлены. Количество богов довольно велико, но каждый из них как бы выполняет свою, конкретную работу. Одни отвечают за исполнение желаний, другие — за размножение скота, третьи — за успехи в сельском хозяйстве, рождение, смерть, любовь.
Исполнитель «божественного танца» называется калакаран или тейакаран, то есть «человек, принимающий обличье Бога». Как правило, это мужчина, представитель одной из низших каст, который исполняет танцы ради заработка. Пусть он беден, но во время представлений тайатам отношение к нему будет соответствовать той роли, которую он исполняет.
Перевоплощение в божество — длительный и сложный процесс, требующий неукоснительного следования различным ритуалам, костюмам, особой раскраски лица и тела, музыки, танцев и, конечно, воспроизведения священных текстов.
Обычно праздник длится четыре дня и ночи. Начиная с подготовки к действию — нанесения узоров на тело и изготовления костюма и заканчивая финальным аккордом, все проходит на глазах у публики, которая неторопливо фланирует, наблюдая за чудесными превращениями их односельчан во всемогущих божеств.
Но вот костюм готов, и новоиспеченное божество садится напротив алтаря. Сначала его ноги начинают слегка подрагивать, затем дрожь охватывает все тело. Вдруг в руках его оказывается зеркало. Дрожь становится все более и более выразительной, в музыке четче слышится ритм. Вытащив цветок из своего костюма, калакаран начинает шептать в него священные мантры. Взгляд в зеркало — и лицо его искажается до неузнаваемости. Считается, что с этого момента в зеркальном отражении возникает уже не он, а божество, которое он представляет. Внезапно зеркало отбрасывается в сторону, он резко вскакивает, и начинается танец, в котором чувствуются и сила, и ловкость, и загадочность, свойственные проявлениям божественного начала...
Несколько позже в соответствии с ритуалом рукотворные божества, восседая на леопардах или диких кабанах, искусно вырезанных из дерева местными умельцами и водруженных на колеса, въезжают на территорию местного храма и проходят сквозь него. Деревянные скульптуры остаются в пределах храмовой ограды на всю ночь, чтобы души богов имели возможность покататься на них.
В последней сцене представления главы различных каст обязаны подойти к божеству и ответить на вопросы: «Молился ли ты мне?», «Приносил ли в мою честь жертвы?», «Выполнял ли обязанности, которые я требовал от тебя?». Удовлетворившись полученными ответами, оно благословляет односельчан и дает советы, как жить в согласии с богами дальше.