Журнал «Вокруг Света» №08 за 2010 год
Шрифт:
В Талмуде написано, что из десяти мер красоты девять отданы Иерусалиму. Представления о красоте, понятно, у каждого свои, но если заменить красоту на живописность, пожалуй, все верно. Мы проходим через только что построенный торговый квартал Мамила: витрины бутиков, книжные магазины, при них кофейни, в кофейнях на диванчиках сидят девушки в окружении бойфрендов, ноутбуков, собачек и чашечек кофе со льдом. Удаляемся на две сотни метров, входим в стены Старого города — и пейзаж стремительно меняется. Мы под сводами бесконечного восточного базара. Тут же, прямо на улице, несколько стариков в платках-арафатках поставили столик и играют в карты. На лотке у седого араба майки с символикой израильской армии, майки с палестинским флагом, майки с
В какой-то момент от неожиданных впечатлений — францисканские монахи в спортивных куртках поверх ряс, филиппинцы, поющие по-латыни «Аве Мария», негр в одежде религиозного еврея, в шляпе и с пейсами, базилики, мечети, гробницы, сувенирные лавки с надписью «Розмовляем на украиньской мови» — голова идет кругом. Кажется, что смотришь фильм в формате 3D или падаешь с американских горок. Прогулки по Старому городу в Иерусалиме — это не путешествие а, скорее, приключение. Приключение, добавим, небезопасное. Бывают случаи, когда мозг просто не выдерживает такого напряжения, такой яркости, да еще сознания того, что здесь, по этим холмам, ходили царь Давид, Христос, апостолы. И тогда мирный путешественник вдруг раздирает на себе одежды, объявляет себя мессией или Иоанном Крестителем, его увозят привычные санитары. И это называется Иерусалимским синдромом.
1. Перед входом в Лавру Саввы Освященного в Иудейской пустыне. Согласно монастырскому уставу, женщин сюда никогда не допускали и не допускают
2. В погребальную камеру святого Лазаря в Вифании невозможно войти без поклона. Но паломники, которым часто приходится протискиваться в узкие двери и гроты, карабкаться по лестницам и набивать себе ссадины, лишь радуются посланным испытаниям
Русский символ Иерусалима
Одна из самых заметных достопримечательностей Иерусалима — главная церковь женского Гефсиманского монастыря, храм Марии Магдалины. Он построен в 1885– 1888 годах по проекту архитектора Давида Грима. На освящении присутствовали великий князь Сергей Александрович и его супруга Елизавета Федоровна, которая пожелала быть здесь похороненной. Ее воля была исполнена. 18 июля 1918 года великую княгиню вместе с несколькими другими членами царской фамилии большевики живой сбросили в шахту в окрестностях уральского города Алапаевска. После взятия города белой армией тела извлекли на поверхность, а два года спустя останки Елизаветы Федоровны кружным путем (через Читу, Харбин, Пекин, Шанхай и Порт-Саид) привезли в Иерусалим и погребли в крипте храма Марии Магдалины. После канонизации мощи новомученицы Елизаветы перенесли в храм, а рядом с ракой сегодня можно увидеть четки и крест княгини, поднятые со дна алапаевской шахты. Но попасть сюда непросто: ворота монастыря открываются для посторонних лишь дважды в неделю — с 10 до 12 часов по вторникам и четвергам.
Вода соленая и не очень
Но с нашими паломницами ничего подобного, к счастью, не происходит. Духом и телом они на удивление тверды. Хотя на всякий случай гид Ирина предупреждает: «Если кто устанет, обращайтесь ко мне, мы сделаем паузу! Золотой возраст! Не стесняйтесь!» Но о «золотом возрасте», то есть о трех совсем стареньких, сгорбленных бабушках, беспокоиться не стоит. Они бодры, полны энергии и, когда в середине дня город вдруг накроет оранжевая мгла — пришедший из пустыни горячий воздух, смешанный с песком, — с одобрением прокомментируют: «Правильно! По Крестному пути нельзя идти с прохладцей».
Потом мы удаляемся от стен Старого города, спускаемся по неровным, отполированным до опасной гладкости ступеням, поднимаемся по обочине какой-то трассы. Сухие колючки цепляются за нашу одежду, мы лавируем среди припаркованных автомобилей и мотоциклов. Тут же пожилой араб горячит великолепного гнедого коня, и оба смотрят на нас с полнейшим равнодушием. Вдруг внизу блещет бледно-зеленая вода, заключенная в длинный прямоугольный бассейн. Это Силоамская купель, где прозрел исцеленный Иисусом слепорожденный.
Батюшка, раскрыв «Тропарион паломника», начинает чтение молитвы. Пилигримы, подобрав юбки и закатав штаны, заходят в воду. У всех просветленные лица. Женщина, которая вчера в автобусе советовала соседям «А вы молчите!», теперь крестится и со слезами на глазах всех за что-то благодарит. Как жаль, что Силоамская купель на свете только одна и находится только в Иерусалиме!
В этот день у нас предусмотрено еще одно омовение: в тяжелых и вечно спокойных водах Мертвого моря. Религиозного смысла эта поездка лишена и предпринимается исключительно ради телесного здоровья. На пляже рядом с нами обосновалась еще одна группа. Тоже русская, но духовно окормляют ее два пастыря из греческой Иерусалимской епархии. Пляж довольно дикий, кабинок на всех не хватает. Пастыри, отойдя за кустики, облачаются в купальные наряды, используя для прикрытия свои широкие и длинные одеяния. Один из них с улыбкой говорит другому: «А все-таки, отец Афанасий, хорошая вещь — ряса! Где только не пригодится!»
Наши паломницы смущенно косятся на батюшку в плавках, но потом осваиваются и с удовольствием обмазывают себя черной мылкой глиной. Батюшка рассказывает, как хорошо он живет у себя дома в поселке под Воронежем, как дети его ловят раков на отмелях Верхнего Дона, какие у него в саду яблоневые и грушевые деревья и как он все хочет вырастить грецкий орех, но тот зимой подмерзает.
Обыкновенные группы русскоязычных туристов — так мы все выглядим. С одной лишь разницей — Мертвое море наши купальщицы называют Соленым, как оно именуется в Библии.
1. Православных храмов и монастырей на Святой Земле очень много, и именно в них российские паломники могут отдохнуть душой — как, например, в греческом монастыре Двенадцати Апостолов в Капернауме. Примечательно, что все заботы о его хозяйстве лежат на плечах единственного монаха — брата Иринарха
2. Виа Долороза. Улицы вокруг святых мест представляют собой огромный рынок, где торгуют крестами, иконами, четками, богословской литературой
Желуди и белый порошок
Один из дней полностью посвящен русским православным монастырям. Нам нужно побывать в храме Марии Магдалины в Гефсимании и Спасо-Вознесенском женском монастыре, колокольня которого, так называемая «Русская свеча», стала еще одним символом Иерусалима. Потом еще Горненский православный монастырь в Эйн-Кереме и молитва в храме Всех Святых, в земле Российской просиявших.
Российское присутствие здесь очень заметно. А началось это масштабное освоение Святой земли в конце позапрошлого столетия, во времена расцвета Императорского Православного палестинского общества. Последние Романовы отличались редкостным невезением. Что они затевали — военные кампании, конституционные реформы, преобразования, — все пошло прахом. И удивительным образом уцелело лишь то, что они создавали здесь — в стране чужой, под чужим солнцем. Неизменным осталось даже название организации, действующей и в наши дни: Императорское Православное палестинское общество.