Журнал «Вокруг Света» №09 за 1989 год
Шрифт:
Жалобы Клотте на дороговизну сетей и бензина, не говоря уже о моторе, вызвали сочувственные вздохи у толпы.
— Жить можно, если рыба водится, а за ней надо уходить все дальше в море. Рыбу ловим разную. Какой величины? — Клотте лукаво глянул на меня.— Да побольше, чем ты. Если попадется акула, делим на части, отсекаем плавники — самую лакомую часть, из них в ресторанах вкусный суп готовят.
Тут Клотте повело в сторону городских развлечений, вспомнил он и торговцев-мошенников, скупающих за бесценок добычу у бедных рыбаков. Чтобы вернуть его к морской теме, я спросил об опасностях, которые встречаются чаще всего в море.
—
— А несчастья случаются?
— Рыбаку о плохом не полагается думать, но всякое бывает, как же без этого проживешь.— Клотте опускает голову, а затем, припомнив случай, другой, продолжает рассказ: — В сильный шторм рыбаки борются до последнего, стараясь достичь берега, а если силы кончаются, то бросают якорь. Сами же кидаются в море, держатся на воде и ждут спасения.
Клотте умолкает, а затем медленно и глухо произносит:
— Если спасение приходит...
Все тоже замолкают. Но тут Саке, стоявший на корме лодки, радостно кричит:
— «Агата» плывет! Отец возвращается!
Саке спрыгивает на раскаленный песок и мчится босой к воде, рыбаки ловко подхватывают грузную лодку и втаскивают ее на берег.
— Вы спрашивали, когда вернется бригада Адже Лайе? — говорит Клотте.— Настоящие рыбаки возвращаются только тогда, когда есть богатый улов.
Саке уже помогает отцу раскладывать для просушки сети. Адже Лайе, неторопливый в движениях, передает улов женщинам. Жены, сестры, дочери рыбаков ожидали их с ночи на берегу. Они терпеливо вглядывались в горизонт, надеясь на счастливое возвращение, и приготовили еду, разложив ее на тряпочках.
Лучшую рыбу женщины отнесут перекупщикам, на рынок, оставив мелочь на еду семье. Бригаде приходится платить деньги за лодку, мотор, сети, бензин — за все.
«Агата» вернулась с добычей, а лодка бригадира Клотте Квея уходит в море.
— Можешь порыбачить с нами,— предлагает он мне, — мы будем закидывать сети недалеко от берега.
Последние его слова должны меня успокоить, что ничего рискованного в нашем плавании не будет.
Мускулистые ребята в шортах втягивают сеть в лодку «Ософо» и сталкивают ее в воду. Я смотрю, как Саке с приятелями падают от хохота на песок, и представляю свое белое тело среди темнокожих ганцев.
Между тем рыбаки, не обращая на меня внимания, стараются вывести лодку в море. На корме рулит длинным веслом юркий паренек, а остальные выгребают, стоя на одном колене, короткими веслами-трезубцами. Последние мощные гребки — и наша «Ософо» проскакивает полосу прибоя. Сеть вываливают за борт, и на поверхность выскакивают поплавки и приметный издали шар-буй.
Теперь задача быстро прорваться сквозь пенистый вал прибоя обратно. Лодка стремительно летит по волнам, и ребята спрыгивают в воду и тянут сеть за веревки, чтобы не ослабло ее напряжение и сеть не села на дно.
Лодку уже вытянули на берег два похожих, как
А мы медленно, шаг за шагом, упираясь пятками в плотный песок, вытягиваем за веревки сеть. Тянем долго, трудно, постепенно сближая концы двух веревок. А расплавленное солнце-печь, взбирающееся к зениту, буквально сжигает обнаженные плечи и руки.
С берега в терпеливом ожидании смотрят женщины и дети.
Все ближе и ближе подтягивают рыбаки сеть. Вот уже она видна в морской пене, тянется по песку, вот уже на берегу ее тяжелая кошелка. Все сбегаются смотреть, как внутри сети бьется живой клубок, отливающий серебром.
Мальчишки первыми роются среди гибких рыбьих тел, выбрасывают попавшихся медуз. Саке нет среди них, он что-то обсуждает со взрослыми рыбаками, стоит рядом с отцом, устало опирающимся о нос своей лодки.
Довольные женщины складывают рыбу в ведра. Ожидание окончилось — сегодня все рыбаки вернулись на берег.
Аккра
В. Лебедев, наш спец. корр.
Хроника большого золота
Что такое Тартар? Тартар — это далеко, как до неба.
Тартар — это вечная тьма и свирепые вихри.
В Тартар боги греков кидали непокорных. «Провались ты в тартарары» — это уже из русских присловий — чтоб сгинул в жуть — и навсегда.
Вот что такое Тартар.
На глобусе немецкого картографа Мартина Бехайма 1492 года Сибирь начинается со страны Тартарии (примерно где Алтай) и у океана венчается Тартарскими горами (примерно где Становой хребет).
Что ж, восхитимся интуицией средневековых географов. Удобства проживания в тогдашней Сибири они оценили довольно точно. За последующие триста лет в означенных местах благоустройства прибавилось незначительно. В этом сполна — на своей шкуре — убедились первооткрыватели сибирских золотых россыпей.
В 1843 году прииски Сибири изучал полковник Гофман, ученый немец. Он написал: «Сибирские трудности надо измерять по другому масштабу... каким привыкли их мерить в Европе. Страна, в которой залегают золотые промыслы, есть непрерывная тайга, дремучий лес, изредка обитаемый кочующими охотниками, к шалашам коих нет никаких дорог, и посещаемый только зимою русскими звериными промышленниками. Влажность атмосферы превратила в нем почву большей частью в болото, покрывающее и долины, и горы, в котором люди и скот вязнут весьма глубоко... Золотоискательные партии, удаленные на сотни верст от деревень, принуждены все свои жизненные припасы, состоящие только из сушеных и вяленых веществ, иметь при себе. Ночлег на сыром мху, частые дожди, шурфовка в болотах заставляют их оставаться всегда в мокром платье... При углублении на несколько футов шурф наполняется уже водою... и рабочие, стоя глубоко в грязи, должны углублять шурф до самого камня... Часто эти шурфы бывают бесплодны... Если застигает... партию внезапно наступившая зима с ее глубокими снегами, то бедствие людей доходит до высшей степени... Принуждены они проводить ночь на снегу, в шалашах из еловых ветвей. Истинно надобно иметь железное здоровье сибиряка для перенесения подобных трудов, жертвою которых делается однако же немалое число их...»