Журнал "Вокруг Света" №1 за 1997 год
Шрифт:
Путь из Афин на полуостров Пелопоннес лежит через Коринфский перешеек. Неподалеку на берегу Ионического моря лежит курортный городок Лутраки. Целебные свойства его минеральных вод, говорят, привлекали даже римских императоров, а с 1847 года все в той же Италии было официально признано лечение больных ваннами и питьем минеральных вод Лутраки. На этом старейшем греческом курорте появился и первый в Элладе игорный дом. Теперь в этом помещении — ресторан, который, однако, сохранит название «Казино». Само же казино перебралось
Еще в незапамятные времена Коринфский перешеек использовался как кратчайший путь из Эгейского моря в Ионическое — корабли перетаскивали по нему волоком. Об идее соединить в этом самом узком месте два моря подумывал еще Александр Македонский. Обуреваемы ею были и Цезарь, и Калигула. Л император Нерон даже начал строительство канала, прибыв на открытие работ и собственноручно вынув золотой лопаткой первые комья земли. Но мы знаем, чем кончил Нерон, а из-за нападений варваров римлянам стало и вовсе не до канала. За его сооружение всерьез взялись лишь во второй половине прошлого века, поручив строительство Фердинану де Лессепсу, проложившему Суэцкий канал (кстати, и ширина обоих каналов одинакова). Однако французская фирма, взявшая первоначально подряд, разорилась, и достраивали канал уже англичане.
Поросшие сосновыми лесами горы по берегам Эгейского моря за Коринфским перешейком — обитель духа полубога-получеловека Эскулапа, или Асклепия. Именно здесь, среди горных лесов находится Эпидавр. Этот крупнейший из сохранившихся античных театров используется в летние месяцы по своему назначению и сегодня. Правда, здесь проводятся уже не религиозные таинства, которые лицезрели одни лишь мужчины, накачивавшиеся вином -для большей глубины восприятия, — а ставятся классические пьесы, на которые съезжаются все желающие. Иногда зрителей, правда, оказывается слишком много, и как-то недавно в Эпидавре разразился скандал, когда амфитеатр на 14 тысяч мест не смог вместить всех тех, кто приобрел билеты (а их было продано 18 тысяч!).
Провинция на северо-востоке Пелопоннеса — Арголида славится своими цитрусовыми и оливковыми рощами. Потребление оливкового масла и вина делает греков нацией долгожителей. Нам рассказывали, что неподалеку от Эпидавра археологи отыскали еще один прекрасно сохранившийся амфитеатр (правда, поменьше — всего на 4 тысячи мест). От разрушений его спас толстый слой земли. Супружеская чета, на земле которой обнаружили амфитеатр, ничего не имела против раскопок на их территории и лишь просила не начинать работ, пока они спокойно не закончат свой век. И оба прожили до ста лет!
Арголида знаменита и гробницами в Микенах. Микенская культура — самая древняя в Греции. Ее памятники относятся к середине второго тысячелетия до нашей эры. Огромные мегалитические руины Микен недаром называют циклопическими — люди древности считали, что ворочать такие глыбы под силу лишь великанам.
Конусообразные гробницы, смахивающие на египетские пирамиды, только зарывшиеся в грунт среди гор, начал раскапывать удачливый коммерсант и самый удачливый из археологов-любителей Генрих Шлиман. Изучив тексты поэм Гомера, он открыл Трою, а затем — и «королевские могилы» в Микенах. Среди нескольких золотых надгробных масок он выбрал самое, как ему показалось, «интеллигентное» лицо и приписал его Агамемнону.
Сегодня до сих пор некоторые называют микенские захоронения агамемнонскими. Но увы — годы жизни полулегендарного царя и возраст построек в Микенах не совпадают.
Если золото Трои проделало долгий путь из Малой Азии и пропало в конце второй мировой войны, чтобы затем «совершенно случайно» обнаружиться в Москве, большинство находок из Микен спокойно перебрались в Национальный археологический музей в Афинах. В Афинах же Шлиман отстроил себе роскошный особняк, стены которого украсил росписями, в соответствии со своим эксцентричным вкусом поместив изображения самого себя и своей жены среди античных богов и героев.
Особняк Шлимана появился в Афинах в то время, когда город быстро разрастался, обзаводясь красивыми постройками, дабы превратиться в столицу не хуже других европейских метрополий.
Первой же официальной столицей независимой Греции стал, пусть и ненадолго, небольшой и ныне неприметный городок на Пелопоннесе, неподалеку от Микен — Нафплио. Сегодня лишь мощные укрепления цитадели Паламиди на вершине горы, к которой прижался городок, да еще форт на острове, прикрывающий вход в гавань, напоминают о былой истории этого небольшого порта, откуда вывозятся дары плодородных равнин Арголиды.
Но если вы отправитесь в однодневный круиз на острова Саронического залива, то во время первой стоянки в городке Эгина на одноименном острове вам обязательно скажут, что именно он-то и был первой столицей Греции. В этом нет ошибки или натяжки. Эгину действительно провозгласили греческой столицей, но страна еще не была признана за границей. А вот первые монеты независимой Греции были выпущены именно здесь.
Эгина — самый крупный из островов залива. Равнины на северо-западе острова занимают плантации фисташек, которые завезли сюда из Сирии сотню лет назад. Здешние орешки сегодня считаются лучшими в мире. В 12 километрах от города, у противоположного, восточного берега острова, среди поросших соснами гор, обрывающихся к Эгейскому морю, расположен храм Афеи — местной богини, которую, дабы избавить от домогательств мужчин, сделали невидимой, что в переводе и означает ее имя. Построенный в 490 году до нашей эры (на 50 лет раньше Парфенона), храм считается одним из самых красивых и сохранившимся лучше других храмов Древней Греции. Бродя вокруг его колонн, легко понять Байрона, который влюбился в блондинку Эгину, как и в брюнетку Сунион.
У храма Афеи есть и другая связь с храмом Посейдона. Оба они находятся на абсолютно одинаковом расстоянии от Парфенона, и все три представляют собой вершины равностороннего треугольника, над загадкой которого по сей день ломают головы ученые.
Еще полтора часа хода по синему с белыми бурунами морю, вызывающему неизбежные ассоциации с «Похищением Европы» Валентина Серова, и мы у берегов острова Порос. Рядом с башенкой с часами на вершине горы развевается греческий флаг. Ступеньки, кривые улочки и снова ступеньки влекут вверх, к этой башенке. А белые стены домов, украшенные разноцветными ставнями и свешивающимися с крыш цветами, зовут в сторону, в тихие проулки — щели меж спускающихся к морю красных черепичных крыш...
Остров когда-то славился своими морскими губками. Здесь есть Русский залив, названный так в память о наших моряках, что стояли на острове в 70-е годы XVIII века. На Поросе — масса сувенирных магазинчиков и просто таких живописных, спокойных и уютных мест, что хочется там присесть, обхватить руками колени и сказать себе: «Никогда отсюда не уеду!» И лишь часы на башне, заметной едва ли не отовсюду, неумолимо бегут вперед и все сжимают и сжимают время, «отведенное на Порос»...
Еще час хода на теплоходе «Эгейская слава» — сначала проливом, потом среди привольно разбросанных островков — и вот причал Идры. Мы уж было решили, что познали на Эгине и Поросе ту притягательную силу крошечных средиземноморских кусочков суши, что так манила европейских интеллектуалов, включая Альбера Камю, но тут поняли, что это было лишь преддверие к открытию островного мира Греции.