Журнал «Вокруг Света» №10 за 2003 год
Шрифт:
За чистоту во всем
Большую озабоченность вызывает у немцев проблема рождаемости. Процесс этот своей бесконтрольностью и некоторой стихийностью всегда вызывал законное раздражение, что приводило к созданию различных многочисленных научных и околонаучных теорий, основной целью которых было стремление его упорядочить. Чистота расы беспокоила немцев в различные исторические периоды. Впрочем, расовая теория, столь ими любимая, сыграла с немцами злую шутку. Одно из первых подробных описаний германцев оставил римский историк Тацит. Отмеченные им характерные черты народа мало чем напоминают современных жителей. Вот как представлял древних германцев изнеженный римлянин: у них «жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела, способные только к кратковременному усилию; вместе с тем им не хватает терпения, чтобы упорно и напряженно трудиться, и они совсем не выносят жажды и зноя, тогда как непогода и почва приучили их легко претерпевать холод и голод». Они храбры, отважны, прекрасные воины, блюдут строгость и чистоту нравов, «любят безделье и ненавидят покой», целомудренны, гостеприимны, а их «телосложение и стан приводят нас» (то есть римлян. — Прим, авт.) в изумление. Дальше — больше: «Беспробудно пить день и ночь ни для кого не постыдно... Их напиток — ячменный или пшеничный отвар, превращенный посредством брожения в некое подобие вина... Пища у них простая: дикорастущие плоды, свежая дичина, свернувшееся молоко, и насыщаются они ею безо всяких затей и приправ». Схожие описания оставили и другие историки древности. Стремление походить на этот далекий, прекрасный и столь непохожий на них, реальных, образец погубило немцев. Они не задавались вопросом, так уж ли они напрямую являются потомками этих могучих, прекрасных и сильных блондинов. Они хотели походить на них любой ценой. Даже если для этого придется овладеть секретом управления рождаемостью. Отсюда и многочисленные теории и трактаты, как, например, произведение одного из классиков немецкой расологии Ганса Ф.К. Гюнтера «Выбор супружеской пары для счастья в браке и улучшения наследственности», отсюда и печально знаменитые эксперименты в концлагерях.
Порядок для себя непременно предполагает и порядок для других. Немцам всегда было больно смотреть на окружающие народы, порой осознанно живущие беспорядочной жизнью. Русский философ Н.А. Бердяев отмечал, что «другие народы немец никогда не ощущает братски, как равные перед Богом, с принятием их души, он всегда их ощущает, как беспорядок, хаос, тьму, и только самого себя ощущает немец, как единственный источник порядка, организованности и света, культуры для всех этих несчастных народов». Некая агрессивность позиции автора строк извиняется тем фактом, что написаны они в годы Первой мировой войны.
Конечно, стремление провозгласить себя выше остальных, как правило, проистекает из комплекса неполноценности. Англичанам не нужны теории, обосновывающие их исключительность, они именно так себя и ощущают. Немцы же до сих пор в этом не уверены. Так же как и когда-то, во времена покорения Римской империи, далеко превосходившей их, варваров, по уровню развития цивилизации. Присвоив себе имя, именуясь Священной Римской империей германского народа, они так и не изжили комплекс неполноценности перед побежденным народом. Немецкий композитор Рихард Вагнер в своем эссе с характерным названием «Что есть немец» отмечал: «Немецкие поэзия, музыка, философия ныне высоко ценимы народами всего мира; однако в своей тоске по «немецкой славе» немец обычно не в состоянии мечтать ни о чем другом, кроме чего-то подобного реставрации Римской империи». Отсутствие же чувства юмора не позволяет взглянуть на себя самих и свои проблемы легко и со смехом.
Сложность простоты
При всех своих непростых свойствах характера немцы просты и приятны в общении, в них нет английской гордыни, французской заносчивости, итальянского самолюбования. Разговор с ними приятен и непринужден, с ними можно говорить обо всем, а не только о них самих, как это нередко бывает с другими народами. Если речь идет о неофициальной обстановке, удовольствие от общения вам гарантировано. Вообще, немец на уровне личного общения сильно отличается от немцев как национального объединения и исторической общности. Гете, которого трудно обвинить в предвзятом отношении к своему народу, заметил как-то, что «немец в отдельности великолепен, но в целом — скверный». Личное и общественное для немца — вещи разного порядка, причем последнее всегда важнее первого.
Патриотизм немца выражается не в любви к своему государству или народу, а прежде всего к правительству, которое устанавливает законы, следит за порядком, дает смысл существования. Косвенным доказательством этого положения является тот факт, что немцы исторически, как правило, прекрасно уживались на службе у других правительств, и не только русского, верой и правдой служа своим новым правителям. Они становились идеальными солдатами: четкими, аккуратными, храбрыми и преданными.
Сегодня стало модным писать о сходстве систем Германии и Советского Союза в военное время: и в той, и в другой стране, мол, тоталитаризм, лагеря, подавление личности в угоду государственному, диктаторы, и те, и другие убивали и на войне, и вне ее — словом, очень «похожие» ситуации. И все-таки разница, хотим мы этого или нет, безусловно, была, и она прежде всего в людях, в их характерах.
Сегодня существует интересный парадокс: хорошее отношение к русским среди бывших немецких военнопленных и их родственников. Старая хозяйка в маленьком магазинчике в Геттингене не помнила себя от радости и умиления, узнав, что к ней заглянули русские: «Мой муж провел пять лет в ваших лагерях, он очень любил русских!» Она долго брела по улице, показывая дорогу своим несколько смущенным гостям, для которых понятие «лагерь» мало ассоциировалось с хорошим отношением. И это отнюдь не единичный случай.
Интересно, что сегодня именно старшее и в некоторой степени среднее поколение немцев хранят память о войне, об ужасах фашизма, страдают от так называемого «чувства вины» перед народами, пострадавшими в войне. Немолодая немка на международной конференции, сидя за столиком в окружении русских, поляков, французов и прочей смешанной компании, вдруг залилась слезами со словами: «Мы так виноваты перед вами». По ее годам она сама, конечно, быть участницей войны не могла, но столь сильно ощущение единства для немца в коллективной ответственности, в том числе и за своих предков.
Дела семейные
В настоящее время в Германии прослеживается тенденция к увеличению пар, живущих вместе в гражданском браке. С 1992 по 2003 год число «незарегистрированных супругов» увеличилось с 1,5 млн. до 2,2 млн. Хотя согласно всем социологическим исследованиям немцы ставят желание иметь семью на первое место.
В отличие, например, от итальянцев у немцев отсутствует то, что принято называть чувством прекрасного - эстетизм, а красота чаще всего подменяется чистотой. В Италии дома красивые, здесь мастерство интерьеров доведено до совершенства, в Англии - уютные, а в Германии - чистые (самое смешное в распространенной шутке о том, что это вовсе не шутка).
Главное — не умствовать
Великий немецкий философ И. Кант оставил подробное описание разных народов. Про немцев он написал меньше, чем про других, отметив, что природная скромность не позволяет ему хвалить самого себя. В числе прочих достоинств он отмечал способность немца легче других народов подчиняться правительству, под властью которого он живет. Немец, писал Кант, «не умствует относительно уже установленного порядка, как и не пытается придумать новый. Легко переселяется, нет страстной привязанности к родине, но в чужих краях объединяется в небольшой народ, выгодно отличающийся от переселенцев других народов прилежанием, чистоплотностью и бережливостью».
К числу важнейших немецких недостатков Кант относил любовь к титулам. Большое число маленьких немецких государств позволяло иметь много королевских дворов (кто в детстве, читая историю, не удивлялся обилию немецких принцесс, которые становились женами практически каждого уважающего себя монарха). Стремление к педантичной классификации себя и других граждан, важное значение, придаваемое соблюдению субординации, ставило титулы выше многих других вещей, например богатства. С объединением Германии титулованных особ стало слишком много, более того, согласно законодательству, титул передавался не только супруге и детям, но и сохранялся в случае развода и вступления в новый брак, соответственно распространяясь уже на новую семью. Все это неизбежно привело к полной девальвации дворянских титулов в Германии. Если в Англии до сих пор с тайным восхищением взирают на сэров и пэров, то в Германии аристократическая когда-то приставка «фон» теперь уже никого не впечатляет. Сегодня на смену дворянским титулам пришли академические «герр доктор», «герр профессор», которые звучат сейчас не хуже, чем когда-то «барон» или «герцог». Причем, если у вас две степени, вас будут величать дважды доктором, чтобы все знали. Охота за званиями сегодня является одним из самых уважаемых развлечений в Германии.