Журнал «Вокруг Света» №11 за 1976 год
Шрифт:
Когда долго ждешь встречи с человеком, потом при знакомстве часто испытываешь нечто похожее на разочарование, оттого, может быть, что придуманный тобой портрет не сходится с оригиналом. Так и при встрече с Юрой Смирновым, бульдозеристом, я меньше всего ожидал увидеть замкнутого молчаливого человека. Он был из породы людей, которые, пока хорошо не узнают собеседника, испытывают смущение. Юра в движениях экономный и от этого спокойный, степенный.
– Вы удивили ребят там, в поселке, – сказал я, встретив его у балочка, – тем, что пробили дорогу на крутую высоту…
– Не такое брали…
Мне показалось, что мостик к беседе перекинут. Строители шумно собирались к столу под навесом. Было их человек двенадцать-тринадцать. Последним подошел Смирнов. Причесанный, в свежей ковбойке, тихо сел на свое место. Дежурный по кухне разливал в миски наваристую уху с большими кусками рыбы и ставил на угол стола, чтобы передавали дальше. Хотя Юра и сидел посредине стола, когда очередь дошла до него, он стал передавать в другой ряд и только последнюю миску оставил себе. Наперчил, посолил и молча, не участвуя в застольных разговорах, начал есть.
С Талаканского створа я уезжал рано утром. Было около шести часов. Стоя на берегу, я испытывал какую-то смутную незавершенность, может, оттого, что не со всеми успел вчера попрощаться. Катер появился из-за поворота, на большой скорости пронесся мимо и, оказавшись против еще спящих домов, стал сигналить. Так он созывал своил пассажиров. Потом резко подрулил и встал у борта баржи.
– Ты чего опаздываешь, – кричал парень с катера молодой женщине, спускающейся на берег. – Ровно в шесть отхожу.
Люди стали сходиться поодиночке. Парень с катера стоял во весь рост на неустойчивой палубе и каждому по-своему делал замечания. К хозяйке лавки он проявил особое отношение: протянул ей руку, усадил на мягкое кресло за собой, укутал ее в большой белый тулуп и только после этого сказал:
– Поехали!
Конечно же, шумливость парня была безобидной, но, утопая в его крике, я не заметил, как мы прошли поселок. Не сделали мы и десятка километров, как вдруг резко остановились. Наш курс пересекала косуля. Из воды торчали маленькие рога. Животное уже почти коснулось корпуса катера, от испуга шея вытянулась, глаза застыли в напряжении. Вблизи рожки были похожи на ростки кактуса. Катер стал медленно разворачиваться и оттеснять косулю к берегу. Когда косуля вышла из воды, катер остановился, и мы увидели ее длинное, слегка утолщенное к задним ногам тело с белым пятном на месте хвоста. Берег был срезан ледоходом, и на высокой обнаженной породе лежал тонкий слой земли со свисающими корнями. Косуля, дрожа – то ли от холода, то ли от страха, стояла, уткнувшись в расщелину. Передохнув, она вдруг кинулась в прыжке, но, не достигнув травяного покрова, упала на колени и, скользя по гладкому валуну, встала и снова замерла.
– Илья, в банк опоздаем, – сказал кто-то.
Парень оставил реплику без внимания.
– Иди себе в лес! – кричал он косуле.
Она снова сделала попытку подняться к деревьям и снова упала.
– Лезь правее, лезь… Нет, оставлять ее нельзя, пройдет рыбак – поймает, а другой возьмет и застрелит. Погибнешь! – снова кричал он в сторону берега.
В одно мгновение нам показалось, что он махнул на косулю рукой, но в следующую минуту мы уловили его маневр: он дал задний ход и снова двинулся к берегу, уже под другим углом, чтобы загнать животное к более низкому месту, и стал сигналить.
– Вот так, туда!.. – кричал он. – Левее! – Илья проводил взглядом моторную лодку, проходящую мимо. – Нет, нельзя ее оставлять, – заключил он, и мы поняли, что, пока он не загонит зверя в лес, мы не двинемся. И тут все ахнули. Косуля прыгнула, зацепила передними копытами за мшистый край камня и в следующий миг каким-то неуловимым движением тела оказалась на земляном покрове. Косуля постояла у тоненькой березки, отдышалась, спокойно шагнула в лес.
Илья молча развернул катер.
А. Маслов (фото), наши спец. корр.
Надир Сафиев
Хрупкая броня Земли
В августе этого года в эстонском молодежном лагере «Ноорус» работали VII Международные летние студенческие курсы. В течение десяти дней перед участниками выступали видные советские ученые, на семинарах и дискуссиях обсуждались важнейшие вопросы борьбы студентов за мир, разоружение и сотрудничество между народами, за социальный прогресс и демократию. Специальное торжественное заседание было посвящено 30-летию Международного союза студентов, которое отмечается в этом году прогрессивной молодежью всего мира.
Тема одного из семинаров носила название «Студенты за развитие, равноправные экономические отношения и рациональное использование природных богатств».
Разговор о чистоте воздушной среды заслуживает особого внимания, так же как и разговор о студентах, вносящих весомый вклад в дело защиты природы. Ниже мы публикуем материал нашего специального корреспондента, побывавшего на VII Международных студенческих курсах.
Профессор Базельского университета Христиан Фридрих Шёнбейн сделал одно из своих крупнейших открытий в 1845 году. Он получил пироксилин. К этому времени на счету немецкого химика было уже несколько достижений, но вряд ли он мог предполагать, что скромный газ, открытый им шестью годами раньше, через столетие с небольшим обнаружит грозное могущество, во много раз перекрывающее силу любой взрывчатки, созданной человеком.
«Скромный» газ обладал незаурядными свойствами. Порой он самовольно и гневно разносил сосуды, в которых содержался, а даже малая концентрация его в воздухе вызывала у людей серьезные заболевания, нередко со смертельным исходом. Запах газа также привлекал внимание исследователей. Запах этот был, что называется, характерным, хотя на вопрос, в чем заключается «характерность», десять человек дадут десять разных ответов. У одних газ вызывает в воображении благоухание свежескошенного сена, у других – аромат отглаженных простыней, третьи вспоминают запах хлорной извести… Видимо, от неумения охарактеризовать газ по запаху его стали называть просто: «пахнущий» – по-гречески «озон».
Как, неужели речь пойдет об озоне? Неужели именно озон может быть смертельным газом? Но разве, выбираясь в воскресный день за город, не озоном мы наслаждаемся, когда вдыхаем свежий лесной воздух?
Я предвижу недоуменные вопросы читателей, потому что как раз такую реакцию встречал чаще всего, разговаривая на темы охраны воздушной среды со студентами – участниками VII Международных курсов: далеко не все были химиками или биологами, и, разумеется, не каждый мог похвастаться знакомством со странными свойствами «пахнущего» газа. Но когда я разъяснял собеседникам сущность озонной проблемы, то неизбежно встречал полное понимание, разговор обогащался новыми фактами, выходил за заданные рамки, и я лишний раз убеждался в экологической взаимосвязанности самых разнообразных и, увы, нездоровых явлений, происходящих на нашей Земле во второй половине XX века.