Журнал «Вокруг Света» №11 за 2010 год

Журнал Вокруг Света

Письмо Ивана Павловича Ювачева к сыну Даниилу. Датировано 17 декабря 1907 года10 декабря 1931 года Хармс был арестован вместе со своим ближайшим другом и соратником Александром Введенским и еще несколькими знакомыми. Им инкриминировали вредительское сочинение «неправильных» детских стихотворений и крамольные политические разговоры в гостях. Приговор был суров — пять лет лагеря. Только вмешательство Ивана Павловича спасло сына. Бывший шлиссельбуржец мобилизовал все свои связи, обратился и к старому другу Николаю Морозову, в то время директору Естественнонаучного института имени Лесгафта. В результате Даниил Иванович «отделался» годичной ссылкой в Курск.

Отец и сын были непохожи друг на друга.

Но в каком-то смысле никого ближе друг друга у них не было. И любили они друг друга, может быть, больше, чем кого бы то ни было. Дневниковые записи обычно строгого, сурового Ивана Павловича, посвященные сыну, проникнуты искренней нежностью. Вот, например: «Даня опять стихотворением просил разбудить его в 10. Я пришел будить, сел у кушетки и запел из «Травиаты»: «Милый сын, мой дорогой, возвратись под кров родной!» и дальше не мог, чтобы не расплакаться» (запись от 22 ноября 1930 года). Любовь и уважение, с которыми говорил об отце Хармс, удивляли его друзей, а ведь он был человеком, не склонным к сентиментальности, к открытым проявлениям чувств.

Конечно, образ жизни своего «чокнутого сына Даниила» старик не одобрял, стихов и прозы его не понимал. Зато бывшего революционера и эксцентричного писателя-авангардиста сближали мистические интересы. Судя по дневникам обоих, они временами беседовали об Апокалипсисе, «о символических знаках и их происхождении».

17 мая 1940 года в возрасте восьмидесяти лет Иван Павлович Ювачев умер. Умер почти случайно, от заражения крови. По ходатайству сына, подкрепленному справкой Морозова, «народовольца-шлиссельбуржца, члена секции научных работников, персонального пенсионера» похоронили на так называемой площадке народовольцев на Литераторских мостках Волкова кладбища.

Хармс пережил отца ненадолго. 23 августа 1941 года, в самом начале блокады, Даниила Ивановича арестовали за «пораженческие» разговоры в гостях у приятеля. Поэт искусно симулировал психическое расстройство, но это его не спасло. Да, он попал не в тюрьму, а в психиатрическую больницу, только вот больница эта находилась в блокадном Ленинграде. 2 февраля 1942 года Даниил Иванович умер, видимо, от голода.

Четверть века спустя для исследователей открылся его архив, спасенный одним из друзей, философом Яковом Друскиным. С этого началась его слава, всероссийская и всемирная. И постепенно, в связи с Хармсом, стали припоминать и его отца — офицера и политкаторжанина, метеоролога и мистика. Человека, который и сам по себе достоин нашей памяти.

Валерий Шубинский

Скелеты умерших идей

Всякая эволюция — и живых существ, и науки с техникой — это отнюдь не победоносное шествие все вперед и вперед от простого к сложному. Вот клетки сбились в кучку, вот кучка отрастила ноги и выползла на сушу, вот существо с ногами берет палку — и вот он, наконец, человек. Динозаврам в такой схеме места нет: они — тупиковая ветвь, отбракованная на полпути к вершине (в нашем лице). Чем и интересны, кстати. Если бы существовала только одна идеальная прямая от амебы к человеку или от зеркала Архимеда к коллайдеру, жить было бы намного скучнее.

Разнообразные научные инструменты, вышедшие из употребления, — это для исследователя как ископаемые останки для палеонтолога. К костям обращаются, когда выживших представителей вида нет. С наукой прошлого дело обстоит похожим образом: идеи и теории, которым удалось выжить, описаны во всех учебниках. А тупиковые ветви, с которыми, как и с динозаврами, связано немало интересного, приходится исследовать по немногим материальным следам.

Иногда эти следы поражают своими размерами в не меньшей степени, чем череп какого-нибудь мамонта. Гигантский прибор — часто

признак тупика: параметры инструмента улучшают не за счет привлечения новых идей, а путем его увеличения. Всем известны, к примеру, чудовищно длинные — в десятки метров — «подвесные телескопы» Яна Гевелия. Это потом их сменили относительно компактные рефлекторы и карликовые по земным меркам космические обсерватории.

Калькулятор для атомной бомбы

Как рассчитать динамику атомного взрыва и его последствия? Смоделировать математически такой процесс стало возможным только после того, как были изобретены электронные компьютеры. И все равно до 1980-х годов даже физики-ядерщики трижды думали, прежде чем заказывать многосуточные вычисления на громадных ЭВМ, час работы которых стоил бешеных денег.

Естественно, возникла потребность в простом инструменте, который бы позволял некоторые «взрывные» вычисления проводить быстро и просто. Такое устройство стало открыто продаваться в США в 1960-х годах. К 762-страничной книге «Эффекты ядерного оружия» прилагалась (ее можно было приобрести и отдельно) своего рода круговая логарифмическая линейка — пластиковая конструкция из нескольких наложенных друг на друга дисков. Вращая их, можно было вычислить глубину взрывного кратера или, к примеру, давление ударной волны на расстоянии в десятки километров от эпицентра. «Если установить бегунок на отметке в 100 килотонн, — гласила инструкция, — легко сосчитать, что в 1,4 мили от эпицентра взрыв придаст человеку весом 165 фунтов скорость 40 футов в секунду».

Чуть раньше, в самом начале 1950-х, Коннектикутский штаб гражданской обороны напечатал тираж похожих «круговых линеек» для расчета дозы радиации, полученной при взрыве. Каждому желающему предоставлялась возможность оценить степень облучения в зависимости от расстояния от эпицентра, времени нахождения в зараженной зоне и других параметров.

Еще одна вариация на тему круговой логарифмической линейки предназначалась физикам, и только физикам. Устройство Relativator, как следует из названия, выдавало величины растяжения времени, сокращения длины и особенности сложения скоростей, предсказываемые теорией относительности Эйнштейна.

Такой виртуальный «релятиватор» хорошо смотрелся бы на айпаде, и наверняка кто-нибудь его в таком качестве воскресит.

Воздушный шар в космосе

Младенчество любой технологии, будь то Интернет или космические полеты, — время буйного цветения разнообразных идей, большая часть которых очень скоро умирает. В 1960-х самые передовые приборы конструировали для космоса — тут простор для неожиданных решений был безграничен. 12 августа 1960 года от военного спутника MIDAS отделился, надулся и двинулся дальше по орбите шар диаметром 30,5 метра (вместе с ним в космос были подняты баллоны с гелием). К тому времени у воздушных шаров не было никаких шансов вернуться в строй обычных летательных аппаратов, однако им нашлось место за пределами атмосферы. Запущенное в космос устройство, названное ECHO-1, должно было ни много ни мало «подменить» собой Луну.

Надувной шар ECHO-2. У него была единственная задача — возвращать на Землю уходящие от нее радиосигналыШару отводилась роль зеркала, способного посланные из одной точки Земли радиосигналы отражать в другую. Радиосвязь на расстояниях в тысячи километров только-только начинали осваивать всерьез. Посылать сигналы, к примеру, на другой континент можно было, используя отражение радиоволн от земной ионосферы , но любая магнитная буря все портила. Для надежной связи с Европой по-прежнему использовали трансатлантический кабель, но, поскольку холодная вой на была в самом разгаре, США всерьез опасались, что СССР возьмет да и перебьет кабель. Поэтому военные и сделали ставку на космос.