Журнал «Вокруг Света» №12 за 1983 год
Шрифт:
И вот в 1983 году на остров следует целая экспедиция. Помимо Крылова и Ковната, сотрудников ВНИРО, в ней принимает участие тот же гельминтолог из Симферополя — Валентин Николаевич Попов. Результаты его наблюдений во многом помогут выявить, что собой представляют тюлени острова Огурчинский. Ибо гельминтов тюленей, обитающих в эту пору в Северном Каспии, он хорошо изучил. В состав экспедиции включен и я, журналист. Скажу честно, не приложи Крылов свои не утихающие, несмотря на возраст, энергию и обаяние, экспедиция могла бы не состояться.
К острову мы подходили ночью, ориентируясь по указанному во всех лоциях маяку. Поавда, якорь коснулся дна у заветной косы острова гораздо позже расчетного времени. Несколько последних дней мы потеряли на то, чтобы
Опустив на глубину шланг, «Аксиома» день и ночь качала в трюмы воду, а с нею и кильку, замораживая ее в сутки до тридцати тонн. По кругу — в радиусе мили — разместилось до двух десятков различных судов, среди которых немало было и жиромучных заводов. Те качали рыбу с помощью двух шлангов. Ночью, когда суда зажигали огни, казалось, что на воде разместился целый город. Для привлечения рыбы включали мощные светильники и в воде, тогда картина становилась совсем фантастической — суда стояли как бы в зеленом ореоле средь черноты. Ни на секунду не стихали чайки — они кружили стаями у бортов судов, подбирая с воды мертвых рыб. Серебрилась стекающая после обработки рыбья чешуя, и время от времени из зеленоватой глубины всплывали тюлени. Они и в самом деле приноровились подкармливаться вблизи рыболовецких судов. Пользуясь светом, тюлени спускались на большую глубину вдоль шланга, и тени их нередко пугали рыбью стаю, но вред при этом был ничтожен. Сменяясь каждые два часа, мы прокараулили всю ночь и насчитали всего двенадцать тюленей. Биологи установили, что это были либо больные звери, либо не отъевшиеся до нужной упитанности самцы.
— Здесь, — соглашался капитан «Аксиомы» Михаил Николаевич Перегудов, — тюлени лову особо не мешают. Но у западных берегов, особенно весной, ох них нет спасу. Плотными стаями идут — можно ступать по их спинам и в воду не свалиться. Окружат судно — и рыбы нет. Так капитаны норовят объединиться, несколько судов рядом ставят, чтобы только как-то тюленей этих отогнать. Стрелять закон не разрешает, а гудки зверя не пугают. Камнями, болтами в них швыряем, на лодке иной раз приходится гонять. Много их стало, — вздыхал капитан.
Крылов принялся объяснять, что дело тут не в том, что тюленей много стало, а в том, что больше стало рыбаков, мощнее ныне флот, кильки — основной пищи тюленей — больше забирают. Ловят ее с больших глубин. И что остается делать тюленям весной, отощавшим во время линьки, как не пристраиваться к судам да кормиться рядом с ними?
Капитан внимательно слушал, соглашался, и вместе они пришли к выводу, что следовало бы уточнить размеры килечных стай, чтобы знать, сколько нужно взять рыбакам, а сколько оставить для осетров и тюленей — и тем и другим жить в море надо. А пока бы не ловить кильку рыбакам в апреле — мае, все равно впустую машины гоняют, нет ее, а в это время успевало бы нагуливаться морское зверье...
Остров Огурчинский предстал на рассвете грядою невысоких однообразных песков. Виден белый маяк вдали, серые кусты. Перед нами пустынная коса, но Крылов уверяет: тюлени должны быть. Мы прыгаем в моторку, взвывает мотор и... через сотню метров глохнет. К косе предстоит добираться на веслах, и тут уж не дай бог разыграться шторму. До судна несколько сотен метров, не так-то просто их одолеть, когда будем возвращаться. Но это нас не останавливает.
Без всякой надежды бредем несколько километров к оконечности косы и — прав Крылов! — замечаем вдали темные тюленьи залежки. Ползем по-пластунски по холодному песку. Но Крылов не отрывается от земли, вьется впереди ужом — только бы тюленей не спугнуть...
Как и на моржовом лежбище, попахивает мочой. Тюлени, обычно молчаливые, на лежбищах, оказывается, порыкивают грозно, урчат, издают довольные мурлыкающие звуки. Мы совсем близко от них, глядим друг на друга в упор — тюлени не боятся, не убегают.
— Опоздали, уже февраль, — покаянно шепчет Крылов. — Нам бы сюда в конце января прийти. Погода теплая. Самки давно ощенились, и белки облиняли. Вон лежат — это они и есть. Теперь — сивари.
Я понимаю, какой для Крылова это удар, но отчего-то не чувствую себя обманутым — видеть так близко тюленей, разве это не интересно?! И вдруг вдали замечаю белое пушистое существо. «Белок!» — толкаю я Крылова. На радостях мы поднимаемся больше, чем нужно, и одна из залежек вмиг исчезает. Тюлени, подняв тучи брызг, сбегают в воду, пряча головы, выставляя зады, и... увлекают за собой этого единственного белка. Впрочем, и этого уже называть белком можно с трудом. Он скорее тулуп: белая шерсть на нем начинает сползать. Потому-то он и кинулся в воду. А вода для него сплошное блаженство. 12 градусов! Тулупчик урчит, купается и не думает вылезать, хотя с тех пор, как он нырнул, проходит более часа. Пометить и сфотографировать его так и не удается.
Крылов зарисовывает залежки, считает зверей и предлагает их более не пугать. Завтра поставим сеть, начнем метить, тогда, возможно, и удастся снять этого великовозрастного белка.
Несколько дней мы провели на косе острова Огурчинский. Было помечено более десятка различного возраста тюленей, но в сетку они идти не захотели. Пришлось подкрадываться и отлавливать их за ласты. Помогали матросы, неплохо ловил тюленей Крылов, но более всех преуспел Валентин Попов, гельминтолог. Он наловчился так подбираться к тюленям, что оказывался почти в центре залежки и, взяв за ласты спящее животное, умудрялся оттащить в сторону, не вспугнув остальных. Попов успел выполнить несколько и своих наблюдений; он установил, что тюлени, которых мы принимали за сиварей, отнюдь не сивари, а годовалые звери. Это дало повод предположить — а не является ли залежка на Огурчинском своеобразным детским садом, где отдыхают молодняк и мамы? Чтобы выяснить это, следовало побольше пометить зверей, но дело шло нелегко. Тюлени вырывались, норовили укусить ловцов, а Крылов охал и просил, чтобы поосторожнее с ними обращались да побыстрее выпускали. «От шока умрет, все дело пойдет насмарку», — твердил он.
Залежка на косе день ото дня таяла. Вспугнутые раз тюлени куда-то уходили и уже не возвращались. И возможно, нам так и не удалось бы сфотографировать белка, если бы на наше счастье не примчались на катере рыбинспектора. Они сказали, что по другую сторону острова Огурчинский находится совсем крохотный островок Михайлова. Там уйма зверя и, кажется, есть белки. Крылов загорелся, и в тот же день мы ушли с косы. Капитан Кусакин проявил немалое мужество, сумев подвести судно — без точной карты — на четыреста метров к крохотному острову. И тут сбылось желаемое: белый зверек, едва мы высадились и спрятались за кусты, сам пополз к нам. Теперь и я мог засвидетельствовать, что на Огурчинском рождаются белки. Вот этот снимок. Белок на песке. На заднем ласте красная метка с номером 211. Если кому-то из читателей доведется повстречать где-либо этого белка или узнать что-то о его судьбе, просьба сообщить об этом во ВНИРО Виктору Ивановичу Крылову. Это поможет решить загадку тюленей острова Огурчинский.
... Над Огурчинским клубился туман, погода портилась. По всей вероятности, надвигался шторм. Мне надо было уезжать: кончилась командировка. Я вскочил в лодку, незнакомый рыбак предложил закутаться в шубу. На дне лодки у него стоял компас, и мы понеслись сквозь туманную мглу в Челекен, оставляя «Поиск» на якоре у острова Михайлова. Наблюдения за жизнью каспийских тюленей продолжались.
Неподалеку от острова Михайлова мы обнаружили еще один островок, где над залежками кружил белохвостый орлан. Должно быть, и там было немало белков...