Журнал «Вокруг Света» №12 за 2008 год
Шрифт:
С запада и севера долина граничит с крупнейшим в мире (если не считать Тибета) высокогорным плато Альтиплано, с востока — с Субандийскими Кордильерами, а с юга — с так называемыми Теплыми долинами, Вальес Темпладос. К слову, «Кебрада» с испанского переводится как «ущелье», «теснина» — узкая долина действительно словно зажата между извилистыми, изломанными линиями гор.
Музыка — это то, с чего начинается любой карнавал в Латинской Америке. В долине Кебрададе-Умауака она будет безостановочно звучать в течение всей карнавальной недели
Открывается карнавал появлением
Палитра господа бога
Собственно говоря, в нынешнем Умауака достопримечательности наперечет. Изящный храм колониальных времен с двумя белыми маковками-близнецами — церковь Девы Марии Канделарии, покровительницы
города. Живописный старый рынок, на котором местные жители торгуют изделиями народного промысла… Пожалуй, это все. На выезде из городка, вдоль главной дороги, сохранились развалины нескольких крепостей доколониальных времен. Выражаясь современным языком, это даже не крепости, а небольшие фортификационные комплексы. Они были призваны охранять Умауака и окрестные деревни. Инки называли их пукара. Один из немногих сохранившихся (и отреставрированных) — Пукара-де-Тилькара близ одноименной деревни.
В общем, рукотворных красот сохранилось не так уж и много. В Список всемирного наследия ЮНЕСКО долина Кебрада-де-Умауа ка была внесена в 2003 году благодаря своей богатой истории и фантастическим пейзажам. Когда глядишь на окружающие долину горы, приходит мысль, что, создавая их, Господь Бог увлекся живописью и использовал здешние склоны в качестве палитры и полотна одновременно. Они переливаются не только всевозможными красками живой растительности — сами породы, из которых сложены эти горы, играют едва ли не всеми цветами радуги. Таков, например, Семицветный холм, в названии которого нет ни грана преувеличения. У его подножия, к слову, расположена живописная деревня Пурмамарка (в переводе с кечуа «родина Девы Земли»). А холм, у основания которого лежит деревенька Маймара, и вовсе называется Ла-Палетадель-Пинтор («палитра художника»). О него Господь точно вытирал свои кисти, когда рисовал окружающий мир…
Но, возможно, главная достопримечательность этих мест — люди. Долину Кебрада-де-Умауака населяют индейцы кольяс — прямые потомки обитателей инкской империи. Вообще представителей автохтонного населения в Аргентине осталось не так уж много — не сравнить с соседней Боливией или Чили. И обитают они именно здесь, в провинции Жужуй, прежде всего — в долине Умауака. В основном это кольяс и в небольшом количестве чиригуанос.
Индейцы кольяс — наследники воистину великой истории и великих традиций. Кольясуйю («страна народа кольяс») была одной из четырех составных частей великой империи инков — Тауантинсуйю. Напомним, что эта империя общей площадью два миллиона квадратных километров и населением пятнадцать миллионов человек целиком включала в себя территории нынешних Перу, Боливии и Эквадора, частично — Чили, Аргентины и Колумбии.
Конечно, большая часть бывшей Кольясуйю принадлежит современной Боливии. Соответственно, там и кольяс живет гораздо больше, чем в Аргентине. Тем не менее и аргентинские кольяс чтут традиции предков и стараются сохранять старинные верования и обряды.
Пожилая женщина — олицетворение Пачамамы, в честь которой и устраивается июльский карнавал. Мать-землю «кормят» — посыпают ее мукой, листьями коки и даже «дают ей покурить»
Всю карнавальную неделю жители развлекаются 24 часа в сутки. В течение остального года работают по семь дней в неделю, без выходных. Причем трудятся все — мужчины, женщины, дети
Да здравствует Пачамама!
Формально главный праздник местных индейцев, как и всех наследников
отмечается рождение «отца всех инков» Инти Рауми, бога Солнца, и начало сельскохозяйственного года. Но все-таки самое любимое здесь божество — Пачамама, Мать-земля. Ей молятся, конечно, круглый год, но главный праздник в ее честь отмечают в разгар сезона урожая, в июле. Он длится несколько дней, от воскресенья до воскресенья, и по сути представляет собой настоящий карнавал. Матьземлю обильно «угощают» — посыпают мукой и листьями коки, «дают покурить», усыпая сигаретами, «кормят» фруктами и праздничной снедью, поливают кукурузной бражкой, чичей — любимым напитком всех южноамериканских индейцев. Этот ритуал имеет свое название — корпачада.
Понятно, что еще большее количество чичи оседает при этом в желудках самих кольяс. Обильная трапеза и возлияния сопровождаются медленными, «лирическими» танцами: такирари, куэка, байлесито. И, конечно, игрой на традиционных инструментах. Это прежде всего духовые: местная разновидность флейты, которая называется кена, а также родственные ей пинкуйо, эрке, сику и анатас. Из ударных индейцы кольяс предпочитают уанкару, бомбо, каха чайера — здешние модификации разноразмерных барабанов. Самый любимый их инструмент — чаранго, очень маленькая (не больше 50 сантиметров от начала грифа до конца деки) пятиструнная гитара. А вот классическому аргентинскому бандонеону андские индейцы своего аналога не изобрели и поэтому включили его в свой национальный оркестр в первозданном виде.
У этого карнавала в честь Пачамамы есть свой символ, он же дух-покровитель — одетая в красное тряпичная кукла Пухльяй. Весь год она покоится, погребенная в священном месте. В субботу, предваряющую начало праздника, семья, которой в этом году выпала очередь быть «хозяйкой» карнавала, варит чичу, угощает ею всех соседей, а затем вся эта не очень трезвая компания отправляется выкапывать Пухльяя и воздавать ему надлежащие почести. Так, собственно, и стартует праздник.
Согласно верованиям кольяс, Пухльяй принадлежит к темным силам. Его также называют дьяблито, «чертенок», и шутки с ним плохи. Тряпичная кукла — его основная ипостась, но он может принимать и другие обличья — как мужские, так и женские. То обернется гаучо, одетым во все черное, то женщиной в зеленом, с богато расшитой шалью на плечах — ненасытной распутницей и озорницей, а то и вовсе огромной обезьяной.
Участники карнавала подбадривают себя чичей и листьями коки, и все равно кое-кто из пожилых может не выдержать и задремать
Если рукотворных красот в этих местах сохранилось немного, то природных — хоть отбавляй
Все эти ипостаси Пухльяя воплощены в костюмах и масках, которые надевают участники праздника. Как настоящий древний карнавал, он не знает границ ни в чем — ни в озорстве и хулиганстве, ни в чревоугодии, ни в сладострастии. Весельчаки врываются без спроса в чужие дома и попросту грабят их. Материальных ценностей и денег не берут, а вот съестные припасы, как птицы, летят через окна и двери в перехватывающую их толпу. И хозяева не вправе протестовать: традиция есть традиция.
Бесшабашный разгул в этом празднике странным образом соседствует с трудовым энтузиазмом. Наутро после главного праздничного дня, воскресенья, кольяс отправляются подковывать лошадей и клеймить скот. Надо полагать, эти и так не очень приятные для животных процедуры лишь усугубляются нетрезвым состоянием осуществляющих их хозяев. Но и животные должны терпеть: традиция.
А после ритуальной подковки и клеймения жители Умауака вновь отдают должное еде и чиче, потчуют Мать-землю, танцуют и исполняют коплас — куплеты собственного сочинения — под пронзительные мелодии кены, четкий ритм уанкары, нежные переборы чаранго и всхлипывание бандонеона.