Журнал «Вокруг Света» №2 за 2003 год
Шрифт:
Уличные бои в городе не затихали ни днем, ни ночью. Ожесточенные схватки шли не только за каждую улицу, но за каждый дом, а иногда и этаж. Железнодорожный вокзал переходил из рук в руки 13 раз!
Одним из главных символов Сталинградского сражения стала оборона горсткой из 20 советских солдат под командованием сержанта Якова Павлова дома на одной из городских площадей, имевшего выгодное стратегическое положение. 58 дней и ночей немцы почти беспрерывно штурмовали этот опорный пункт, применяя артиллерию, танки и даже авиацию, но все было тщетно. Среди защитников дома не осталось ни одного не раненного бойца, но немцы так и не захватили эту груду почерневших камней.
22 сентября немцам удалось разрубить 62-ю армию на две части и выйти к центральной переправе. Генерал Родимцев вспоминал, что в тот день «боевые действия по напряженности, ожесточению
Генерал Ханс Дёрр вспоминал: «…Километр, как мера длины, был заменен метром, карта генерального штаба – планом города. Расстояние между нашими войсками и противником было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из района ближнего боя было невозможно. Русские превосходили немцев в отношении использования местности и маскировки и были опытнее в баррикадных боях за отдельные дома… Позиционная война нагрянула неожиданно для немецких войск, потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые исчислялись квадратными метрами захваченной местности…»
28 сентября был образован новый фронт – Донской, в состав которого вошли все армии Сталинградского фронта, державшие оборону к северу от города. Командующим Донским фронтом был назначен генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский. Юго-Восточный фронт был переименован в Сталинградский, и в него вошли армии, оборонявшиеся южнее города и в самом городе. Командующим новым Сталинградским фронтом стал генерал А.И. Еременко.
В начале октября основные бои в городе шли в районе тракторного завода, завода «Красный Октябрь» и завода «Баррикады». Несмотря на все усилия, немцам не удалось выбить советские войска из этих районов. Немецкие штурмовые группы пытались проникнуть на заводы даже по системе канализации, но были отброшены и там. На «Баррикадах» линия противостояния проходила посередине литейного цеха – немцы, закрепившиеся на одной его стороне, не могли пройти дальше из-за советских пулеметчиков, засевших в полуразрушенных мартеновских печах. Боеспособность многих немецких дивизий упала почти до нуля – так, в 94-й пехотной осталось 535 человек, а в 76-й – меньше ста. Потери в советских дивизиях были не меньшими.
31.12.42. «Какое у нас положение с питанием, я уже писал. Если бы мы за каждую вошь, что имеем, получили один грамм хлеба, то у нас было бы приличным куском хлеба больше… Если сегодня поймаешь 100 штук, то завтра наутро будет снова столько же. Можно с ума сойти».
Из письма старшего ефрейтора Августа Капплера
14 октября 1942 года Гитлер отдал приказ о переходе всех войск на Восточном фронте к стратегической обороне, кроме Сталинграда, а также в районах Нальчика и Туапсе. Этот приказ означал, что летнее наступление немцев фактически провалилось, о чем и предупреждал фюрера начальник Генштаба Гальдер, который, впрочем, за «пессимизм» был уволен с должности еще в конце сентября. Наиболее «оптимистичным» кандидатом на это место Гитлеру показался генерал-полковник Курт Цейцлер, бывший в то время начальником штаба группы армий «Д» на Западе. Цейцлер рьяно взялся за дело, но уже через 2 недели, ознакомившись с обстановкой, высказался за отвод войск со Сталинградского направления и сокращение линии фронта. Гитлер отмахнулся от этого предложения, но Цейцлера с должности не снял, видно, даже для него ежемесячная смена начальника Генштаба показалась слишком частой.
Паулюс получил новые подкрепления, а из Германии по воздуху были присланы 5 отборных штурмовых саперных батальонов. Численность немецких дивизий была доведена до 90 000 солдат и офицеров. Весь 8-й авиакорпус должен был поддерживать решающее октябрьское наступление.
14 октября 3 пехотные и 2 танковые дивизии вермахта перешли в наступление, имея цель расчленить и окончательно уничтожить 62-ю армию. 15 октября немцы взяли тракторный завод, вернее, его развалины, разрезали армию Чуйкова и прорвались к Волге. Снаряды рвались прямо на КП Чуйкова. Он сам вспоминал: «На командном пункте армии погибло 30 человек. Охрана штаба армии не успевала откапывать людей из разбитых блиндажей…». В этот день командарм 62-й попросил у генерала Еременко разрешения перенести свой КП на левый берег, так как положение было критическим. Командующий фронтом сделать это Чуйкову запретил, да и сам был вынужден прибыть на правый берег по приказу Сталина, «чтобы помочь Чуйкову». Еременко переправился не один, а вместе со 138-й стрелковой дивизией полковника И.И. Людникова, которой удалось немного стабилизировать положение. В начале ноября бои несколько затихли.
8 ноября на партийном съезде Гитлер объявил своим «партайгеноссен»: «Я хотел достичь Волги у одного определенного пункта… Случайно этот город носит имя самого Сталина. Но я стремился туда не по этой причине… нам много не надо, – мы его взяли! Остались незанятыми всего несколько точек. Некоторые спрашивают: а почему же вы не берете их побыстрее? Потому что я не хочу там второго Вердена. Я добьюсь этого с помощью небольших ударных групп».
11 ноября немцы предприняли последнюю попытку овладеть всем городом – у завода «Баррикады» они прорвали советскую оборону и вышли к Волге на участке 500 метров. 138-я стрелковая дивизия оказалась отрезанной от основных сил 62-й армии и заняла круговую оборону на «пятачке» около 700 м по фронту и 400 м вглубину. Этот «пятачок» получил название «остров Людникова» по имени комдива. Здесь советские бойцы отбивались до самого конца оборонительного периода.
Больше попыток наступать немцы не предпринимали. Накопить силы для нового рывка они не успели – 19 ноября началось крупное наступление советских войск к северу и югу от Сталинграда. К разработке плана этой операции Ставка ВГК приступила в конце сентября, когда стало ясно, что немцы все-таки «увязли» в Сталинграде. Немцы сами «подсказали», как нужно действовать советским войскам. Войска группы армий «Б» располагались крайне неудачно – в междуречье Волги и Дона, образуя огромную дугу с вершиной у Сталинграда. Достаточных резервов у немцев не было, а фланги сталинградской группировки были прикрыты слабыми частями союзников. Оставалось решить, по кому из них нанести решительный удар. Выбор Ставки ВГК пал на румын, «державших» оборону как к северу, так и к югу от Сталинграда. Быстрый прорыв их обороны обещал полный успех в деле окружения 6-й немецкой армии Паулюса. Немецкие военачальники на всех уровнях прекрасно понимали угрозу, нависшую над немецкими войсками, но все просьбы об отводе 6-й армии на Дон Гитлер отметал безапелляционно.
«Немецкий солдат остается там, куда ступит его нога» – это выражение было у Гитлера в то время одним из любимых. И действительно, очень скоро большое количество немецких солдат навсегда осталось там, где ступали их ноги.
Наступление советских войск получило название операция «Уран». Крупные группировки войск Сталинградского и Юго-Западного фронтов прорвались на обоих «румынских» флангах – на Дону и южнее Сталинграда – и начали охват группы армий «Б». Рокоссовский вспоминал: «Все попытки противника помешать окружению оказались запоздалыми. Соединения гитлеровцев, танковые и моторизованные, перебрасываемые из района Сталинграда к месту образовавшегося прорыва, вводились в бой по частям и, попадая под удары наших превосходящих сил, терпели поражение». 23 ноября войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились восточнее Калача. Кольцо замкнулось. Началась более чем двухмесячная агония 6-й немецкой армии. В этот день на встрече с Цейцлером, просившим уже неизвестно в какой по счету раз дать приказ на отход 6-й армии, фюрер впал в настоящую истерику, исступленно выкрикивая одну фразу: «Я не уйду с Волги!»
У 6-й армии и других частей, попавших в окружение, были хорошие шансы на прорыв в конце ноября, когда советские войска еще не успели как следует укрепить оборону, но к середине декабря эти шансы стали призрачными – у армии кончались боеприпасы, медикаменты и главное – съестные припасы. Геринг, по обыкновению не подумав, пообещал фюреру доставлять осажденным все необходимое транспортными самолетами. В ответ на это заявление Цейцлер спросил «толстого Германа», а сможет ли он доставлять 6-й армии минимально необходимые ей 500 т припасов ежедневно? Начальник Генштаба уже подсчитал, что для выполнения этой задачи у Германии нет достаточного количества транспортной авиации. Геринг ответил, что, разумеется, сможет. Тогда Цейцлер в присутствии Гитлера назвал его лжецом. Все это очень расстроило фюрера, но Цейцлер был совершенно прав – день, когда к осажденным попадало хотя бы 50 т грузов, те считали хорошим.