Журнал «Вокруг Света» № 2 за 2005 год (2773)
Шрифт:
Дюма посоветовал молодому человеку попробовать себя в литературе. Позднее Жюль Верн часто говорил, что всегда будет признателен Дюма за то, что тот первым поверил в него. Дюма же, видимо, понял, что этот свободолюбивый фантазер менее всего годится на роль литературного подмастерья.
Выйдя как-то от писателя, Верн воскликнул: «То, что он сделал для истории, я сделаю для географии!» Географический роман? Кто и когда слышал о таком? Решив отложить на потом создание нового жанра, Жюль всерьез занялся драматургией. Ему нужны деньги. Трудно сочинять первый в мире географический роман и одновременно думать о том, где бы купить «перед» для рубашки. Разумеется, рубашка и на спине вся в дырах, но кто это увидит! Письма от отца приходят все более и более тревожные. Пьер пишет, что сын его, судя по тем эксцентричным письмам, что он шлет в Нант, уже растерял последние остатки нравственности. Жюль давно научился разбирать то, что написано между строк в отцовских посланиях: если он забросит учебу, очередные 100 франков высланы не будут. И в 1849 году Жюль становится лиценциатом права. Отец решил, что сыну полезно будет пожить немного в Париже, отдыхая от экзаменов, прежде чем он примется за работу в отцовской конторе. Пьер и не предполагал, что мантия законника давно уже не интересует Жюля: он днем и ночью пишет для театра.
Две исторические трагедии в стихах не произвели на мэтра Дюма никакого впечатления. Зато «Сломанные соломинки» – водевиль в стихах «ему понравился» и он поставил его в своем Историческом театре. «Соломинки» выдержали 12 представлений, но почти не принесли денег их автору. Зато актеры произносили со сцены слова, написанные им, и от одного этого Жюль пребывал в настоящем катарсисе. Не теряя времени, он засел за новую пьесу. Между тем прошел год с тех пор, как он был отпущен отцом «на каникулы». И Жюль решил написать отцу следующее: «Впоследствии я могу стать хорошим литератором, но никогда не сделаюсь ничем, кроме плохого адвоката». Добрый Пьер, получив такое послание, продолжил помогать сыну. Он решил убедиться в серьезности намерений Жюля. Что ж, литератором, так литератором. Хотя вряд ли можно добиться чего-нибудь в жизни, будучи таким непоследовательным.
Жюль Верн тем временем знакомится со знаменитым путешественником Жаком Араго, который, будучи уже в преклонном возрасте, выпустил интереснейшую книгу воспоминаний. Ослепший и вынужденный осесть в Париже, Араго с удовольствием потчевал Жюля рассказами о своих похождениях. Старый морской волк в такие минуты весь преображался и молодел. Вдохновленный этими беседами, Жюль пишет небольшой рассказ «Первые корабли мексиканского флота». Рассказ этот появляется в журнале «Мюзе де фамий». Первая строка «Кораблей» звучала так: «18 октября 1825 года крупное испанское военное судно „Азия“…» Впоследствии большинство романов Верна будут начинаться именно так – с точной даты. Поскольку «Мюзе» – журнал для семейного чтения, Верн вынужден следовать его концепции – поучать развлекая. Авторы «Мюзе» должны были писать романы и рассказы с благополучным концом и в высшей степени целомудренные. Примечательно, что позднее, работая над своими «Необыкновенными путешествиями», Верн всегда придерживался этих двух правил.
Денег по-прежнему нет. Жюль без устали пишет фривольные пьески, работает репетитором, потом – секретарем Лирического театра и занимает деньги у отца. «Жени меня, дорогая мама. Я приму любую жену, какую ты выберешь для меня. Я приму ее с закрытыми глазами и открытым кошельком», – с невеселым юмором пишет он Софи. Переутомление дает о себе знать. Может быть, и вправду жениться по расчету или вернуться в тихий Нант, в отцовскую контору?
В мае 1856 года Жюль едет в Амьен, дабы присутствовать на свадьбе друга. Верна представляют невесте – Эме де Виан и ее сестре Онорине Морель 26 лет. Чем-то Онорина напоминает Каролину – подвижна, женственна, выражение лица такое, словно каждую минуту она готова расхохотаться. Когда садились в экипажи, чтобы ехать на венчание, Верн удивленно осведомился у жениха:
– Как, разве мсье Морель не будет присутствовать на церемонии?
– Надеюсь, что нет. Бедняга не так давно умер.
Присутствующие были слегка смущены такой неловкостью со стороны гостя. Зато он сам – отнюдь. Значит, она вдова. Верн рассчитывал пробыть в Амьене 4 дня, но вернулся в Париж только спустя две недели. Он пишет матери, что «по уши влюблен в очаровательную вдовушку». По возвращении в Париж он твердо решил жениться на Онорине. У нее двое детей, две дочери – Валентина и Сюзанна, но какое это имеет для него значение? На пути к их счастью стоит другое, более серьезное препятствие: отсутствие дома и заработка. Жюль вновь пишет отцу, что нашел замечательный способ обеспечить себе и жене безбедное существование – выкупить место на бирже, «для этого достаточно каких-нибудь 50 тысяч». Пьер, конечно, дал Жюлю денег. Может быть, женившись, сын остепенится.
В январе 1857 года Жюль и Онорина обвенчались в Париже, в церкви Сент-Эжен на бульваре Пуассоньер. Какое-то время молодожены жили в холостяцкой квартирке Жюля на бульваре Бон-Нувель. Онорина с восторгом открывала для себя Париж и с грустью раздумывала о странном поведении мужа. Он вставал в 5 утра, исписывал карандашом листы – заметки для какого-то «романа о науке» – до тех пор, пока не наступало время идти в биржевую контору.
…«Корали» давно не существовало. Шхуна скорее всего была разобрана на какой-нибудь верфи на Луаре. Но другая «Корали», та самая, из мечты, на палубе которой уплыл за горизонт 11-летний мальчик, была цела и невредима. И готовилась, подняв паруса, поймать нужный ветер и уйти в плавание.
В 1859 году Верну представилась возможность совершить бесплатную поездку в Шотландию. Пароход должен был посетить Ливерпуль, Гебридские острова, Эдинбург, Лондон. Верн берет с собой записную книжку для заметок, и – к концу пути в ней нет ни одной чистой страницы. Он побывал на верфи Темзы, где строился «Грейт-Истерн», корабль-сенсация, самое большое судно в мире. Верн дал себе слово, что когда-нибудь обязательно взойдет на его борт.
Дома писатель пробыл недолго. На маленьком пароходе-угольщике он отправился в скандинавские страны – Норвегию, Швецию, Данию. Однако Верну пришлось с полдороги вернуться домой. 3 августа 1861 года Онорина родила сына, которого назвали Мишелем.
Верн не прекращает работать над романом о науке. Както раз, окончательно выведенный из себя ревом сына, писатель вылетел из кабинета, чтобы узнать, почему ребенок не успокаивается. Онорина без тени смущения заявила: «Он требует маятник от стенных часов». Писатель воскликнул: «Так отдайте же ему маятник!..»
К Вернам часто заходил Феликс Турнашон, он же Надар, знаменитый тем, что сделал фотографию жанром искусства. Увлечение фотографированием привело его к увлечению аэронавтикой. В год, когда Верн ухаживал в Амьене за своей будущей женой, Надар произвел первую в мире аэрофотосъемку – запечатлел Париж с высоты птичьего полета. Надар мог часами говорить об аэронавтике. Он знал о ней если не все, то очень много. Вдохновленный этими беседами, Верн решает – его первый роман будет о воздушном шаре. «Корали» наконец-то ложится на правильный курс. Беспокойство Онорины нарастает. «Он не вылезает из своего воздушного шара», – жалуется она знакомым. Пачка исписанных карандашом листов в одном из правых ящиков стола становится все внушительнее.
Между тем литературный мир Парижа был взбудоражен. Во Францию вернулся знаменитый издатель Этцель. Бальзак, Санд, Ламартин были его авторами и друзьями. Республиканец 1848 года, бывший член Временного правительства, он много лет прожил в изгнании. После наполеоновской амнистии он покинул Брюссель и вернулся в Париж. Этцель собирался издавать «Журнал воспитания и развлечения» и две серии книг под общим названием «Библиотека просвещения и отдыха». Этцелю снова пришлось начинать с нуля. Здоровье его оставляло желать лучшего. В октябре 1862 года он принял Верна в своем кабинете на улице Жакоб… лежа в большой постели с балдахином. Этцель был величествен: внимательные глаза, длинные седые волосы, откинутые назад. Он открыл папку с рукописью, которую Верн протянул ему дрожащей рукой. Этцель, не одолев еще и двадцати страниц, понял – перед ним то, что он ищет. Никакой дидактики, занимательно на редкость. Идеальное чтение для подростков. Да и не только для них, Этцель и сам с трудом оторвался от романа. Этот Верн нужен ему. Риск велик, ведь пока Жюль Верн – лишь никому не известное имя. Он, Этцель, сделает его известным с большой пользой для себя. Издатель решил сыграть ва-банк. Он не только принял роман о воздушном шаре, но и предложил начинающему автору подписать с ним контракт. В течение 20 лет Верн обязуется поставлять ему по два романа в год. За каждый роман он будет получать около двух тысяч франков. До самой своей смерти в 1886 году Этцель оставался единственным издателем Верна и его лучшим другом. Когда предприятие Этцеля переживало тяжелые времена, Верн всегда приходил на помощь.
Верн вернулся домой окрыленным. Онорина, сказать по правде, была бы рада больше, если б известный издатель отверг рукопись и муж больше не просиживал долгими часами за столом, а уделял внимание семье и биржевой конторе.
В этот день, явившись в контору, Верн обратился к своим коллегам с такой краткой речью: «Дети мои, я вас покидаю. Я написал роман нового жанра. Я буду писать теперь без устали, между тем как вы будете оплачивать наличными бумаги накануне их понижения и продавать их накануне повышения. Доброго дня, дети мои!»