Журнал «Вокруг Света» №9 за 2003 год
Шрифт:
На следующий день «Цахал» предпринял попытку перехватить инициативу. Утром 15 октября 18 бригад, из которых 9 были танковыми, перешли в контрнаступление при массированной поддержке авиации. Концентрированный удар наносился по 2-й армии Египта, занимавшей северную часть восточного берега Суэцкого канала. Еще через день израильским войскам удалось потеснить вражескую бригаду на правом фланге и прорваться к Большому Горькому озеру. В планах израильского генштаба этот важный рубеж должен был сыграть роль трамплина для «прыжка» на западный, египетский, берег. Дело в том, что Большое и Малое Горькие озера, входящие в общую систему Суэцкого канала, имеют пологие берега,
За трое суток израильские подразделения, переправившись на другой берег, захватили плацдарм. Сначала на него высадилась передовая группа из 7 плавающих трофейных танков ПТ-76 и 8 плавающих гусеничных БРТ-50, захваченных у арабов. Следующие волны десанта с основными танками переправлялись на паромах, а затем – по двум наведенным понтонным мостам. В итоге к утру 19 октября на плацдарме накопились значительные силы – около 200 танков М-60а1, М-48а3 и «тиранов» и несколько тысяч солдат мотопехоты. Эта группировка, разбившись на небольшие отряды, силой до танковой и мотопехотной роты каждый, веером рванулась с плацдарма на север, северо-запад и юго-запад. Они отыскивали уязвимые места в позициях 2-го эшелона египетских войск, захватывали и уничтожали командные пункты, узлы связи, прорывались в тыл, подавляя зенитно-ракетные батареи, артиллерию, ликвидировали базы снабжения. На 4-й день эти группы приблизились к городу Суэцу и практически блокировали его – 3-я египетская группа, которая окопалась на восточном берег у канала, попала в окружение и была отрезана от тылового обеспечения.
В результате сложения всех обстоятельств в начале 20-х чисел октября 1973-го оказалось, что обстановка выходит из-под контроля Египта. Перед угрозой потери Суэца, капитуляции 3-й армии и открытия пути на Каир Садат буквально бомбардировал руководителей США и СССР просьбами сделать все возможное для прекращения боевых действий. Совет Безопасности ООН принял две резолюции, обязательные для воюющих сторон, и 25 октября стало датой окончания войны. Израиль не проиграл ее. Но и ощущения победы в стране не было. Военный успех достался слишком дорогой ценой. «Цахал» потерял примерно 10 тысяч человек убитыми и ранеными, 250 самолетов и свыше 900 танков. Арабы понесли еще большие потери – 28 000 человек и 1 350 танков. Однако израильские жертвы пропорционально общей численности населения намного превзошли арабские потери.
P.S. Что же касается приобретенной как во Вьетнамской, так и в Октябрьской войнах боевой практики, а также опыта использования современного оружия, то они дали военным специалистам возможность оценить пути дальнейшего развития танкостроения и, как это ни печально звучит, задуматься над способами использования этих мощнейших боевых машин в конфликтах будущего.
Александр Коршунов | Иллюстрации Юрия Юрова
Продолжение следует
Музеи мира: Цепная реакция
Детский визг, крики, аплодисменты, свистки практически заглушили наш разговор с пресс-секретарем амстердамского музея НЕМО Хейндрике Схенк. «Галдят, как в аквапарке, правда?» – привычно отреагировала она. И с гордостью добавила: «Это наша цепная реакция!» Оказалось, что Цепная реакция – главный аттракцион музея НЕМО. И заканчивается он отнюдь не губительным ядерным взрывом, а радостными воплями зрителей – участников процесса.
У очень молодого музея НЕМО непростая судьба. Он возник на базе организации, которая сначала в 1920—1930-е годы называлась Музеем труда, а в 1950—1960-е – Голландским институтом индустрии и технологий. К концу 1980-х стало очевидно, что в стране образовалось слишком много профессоров и слишком мало студентов. Тогда-то и возникла идея образовательного музея, который мог бы пробуждать интерес к науке и технологиям с самого раннего возраста. Строительство продолжалось 6 лет, и наконец летом 1997 года музей был открыт с большой помпой – ленточку перерезала сама королева Нидерландов Беатрикс.
Назывался тогда музей пышно и не очень внятно – «Новый метрополь». Через два года у «Нового метрополя» начались вполне старые и понятные финансовые трудности, и ему даже пришлось пройти через процедуру банкротства. И тогда руководители музея решили поменять его концепцию, отталкиваясь в первую очередь от раскрученной архитектуры Ренцо Пьяно. Вернее, от того, как ее восприняли в городе и мире.
На первый план выдвинулась столь нелюбимая архитектором (наверное, оттого, что слишком уж очевидна) корабельная символика и эмблематика. «Зеленый корабль Пьяно» стал и логотипом музея, и его главным PR-инструментом.
Официально музей стал именоваться Национальным центром науки и технологий. Есть и другое название, отражающее суть построения экспозиции и взаимоотношений музея с его посетителями, – «Занимательное путешествие между реальностью и фантазией».
Название НЕМО, отсылающее к роману «20 000 лье под водой», по мнению сотрудников музея, очень «морское» имя, которое к тому же прекрасно отражает образ путешествия на грани вымысла. За НЕМО потянулись: музейное кафе «Наутилус», «палубы»-залы, на которых разворачивается рассказ-игра о законах мироздания, информационных технологиях, тайнах биохимии и генетики, загадках человеческого мозга и сознания, законах функционирования общества вообще и экономики в частности. Название НЕМО удачно прежде всего потому, что в переводе обозначает «ничто» – пустое открытое пространство, внутри которого детская фантазия с помощью музейных технологий может превратиться пусть в виртуальную, но реальность.
Сейчас положение НЕМО стабилизировалось. Сюда привозят школьников со всей Голландии (во время каникул, а также в июле и августе музей работает без выходных). Появились заинтересованные партнеры и спонсоры, которые видят в посетителях музея своих будущих студентов и сотрудников. Среди них и Амстердамский университет, и такие солидные и связанные с высокими технологиями компании, как Philips, IBM и ряд других.
Интересно, что современные дети, избалованные навороченными компьютерными играми-имитациями и головокружительными аттракционами парков развлечений, в этом музее чаще всего прилипают к экспонатам, сделанным из самых что ни на есть подручных материалов – тех, что можно найти на любой помойке. Спокойно, без пафоса, даже с некоторой долей иронии объясняющим, как в этом мире все устроено и «почему оно работает». Причем объекты эти (язык не поворачивается называть их экспонатами) оживают, только когда их трогают, крутят, вертят, нюхают – словом, когда с ними играют. Здесь действует строгое правило, записанное во все программные документы музея, – трогать руками обязательно!