Журнал «Вокруг Света» № 9 за 2004 год
Шрифт:
В источнике, называемом «Хазарская книга» писателя Иегуды Галеви, написанном по-арабски в первой половине XII века, рассказывается, что, решив принять иудаизм, царь Булан поведал о своих сновидениях своему «визирю» и они вместе пошли в пустынные горы и нашли пещеру, «в которой некоторые из иудеев праздновали каждую субботу». Там они открылись им, приняли их веру и совершили обрезание. Мало-помалу они открыли свою тайну всем приближенным, а когда сторонников новой веры стало много, они «осилили» остальных хазар и заставили их принять иудаизм. Когда это произошло – из книги неясно. Называемая исследователями в комментариях к «еврейско-хазарской переписке» дата 740 год представляется правдоподобной. Что же касается того, каким был хазарский иудаизм, можно лишь строить предположения. Несомненно, он очень отличался от «классического». Это признает и царь Иосиф, сообщая в своем письме, что только внук Булана, царь Обадий, «поправил царство и утвердил веру надлежащим образом и по правилу. Он выстроил дома собрания и дома учения и собрал мудрецов израильских, дал им серебро и золото, и они объяснили ему 24 книги священного писания, Мишну, Талмуд и сборники праздничных молитв…» Гаон Саадия (882—942),
Хазария, несомненно, обрела известность среди иудейского мира и вошла в него, но в то же время на хазар поглядывали с опаской: «воинственные тюрки-иудеи казались, наверное, раввинам невидалью, вроде единорога, подвергнутого обрезанию», – едко замечает английский писатель Артур Кестлер.
Тем не менее евреи, особенно купцы, с обнаружением «иудейского» царства на Волге стали наведываться в Хазарию и селиться там. Они, безусловно, понимали выгодное местоположение столицы хазар – Итиля, находившегося на перекрестке торговых путей. Время войны арабов с Севером закончилось. Настало время торговли, а через Хазарию шли две великие торговые артерии: с востока на запад (одно из ответвлений Великого Шелкового пути) и с юга на север, по Волге, в Великую Пермь, откуда в обмен на серебро Юг получал драгоценные меха.
Лев Гумилев, создавший свою теорию иудейского «переворота» в Хазарии, по-видимому, ошибался в масс штабах иудейского присутствия в ней. А красочно и убедительно воссозданная им картина Итиля как крупнейшего торгового города не находит подтверждения в археологии. Среди сотен предметов, найденных на нижней Волге (да и в хазарских поселениях на Тереке), еврейских, собственно, нет – ни украшений, ни амулетов, ни предметов культа. Больше того: здесь практически не находят арабских денег, что подтверждало бы гипотезу о том, что Итиль был великим торговым городом. Скорее он мог быть транзитным пунктом на караванном пути, а все участие хазар в торговле сводилось главным образом к взиманию десятины. Однако жители Итиля могли получать военные доспехи из Ирана и Закавказья, приглашать зодчих из Византии для строительства крепостей и заказывать ювелирные украшения у лучших мастеров Азии.
Археология занялась хазарами сравнительно недавно – в 1920—1930 годах. А до этого долгое время казалось, что страна хазар канула в безвозвратное прошлое, не оставив о себе никакой запечатленной в материи памяти, кроме развалин крепостей, определенно находившихся на территории каганата. Но, увы, находки в них практически ничего не говорят о хазарах, как таковых. Тогда как археология народов, входивших в состав Хазарии, позволяет уверенно утверждать, к примеру, что вот эти горшки и кувшины сделаны гузами, эта сабля – аланами, наконечники этих стрел – волжскими булгарами, а это набор вещей из погребения печенега. Список хазарских древностей – находок, которые ученые однозначно приписывают хазарам, – исчерпывается несколькими десятками предметов. Для огромной империи это действительно немного. В ряду хазарских древностей наиболее «знамениты» ритуальный ковшик с изображенными на нем сценами мифической битвы, несколько реликвариев со столь же богатыми сказочномифологическими изображениями, кирпич из крепости Саркел с планом святилища-лабиринта, каменная плита с рунической надписью на ней и еще несколько подобных, но только более коротких и отрывочных надписей на черепе быка и осколках посуды. Хазарские руны похожи на тюркские, но ключ к хазарскому языку до сих пор не найден, и все «послания» хазар остаются немыми для нас. В 1960 году в дельте Волги археологи обнаружили погребение, отличающееся от захоронений всех известных кочевников, признававших над собой власть хазарского кагана: в могиле был захоронен мужчина с серьгой в ухе. Помимо скелета в ней были найдены нож и кувшин с рифлением и лощением – также непохожие на все найденные на Волге до тех пор. Затем в 35 километрах к северо-востоку от Астрахани, на «Маячном бугре», было обнаружено еще несколько языческих захоронений, в которых также отсутствовали признаки кочевого погребального обряда. Не было ни сбруи, ни седел, ни оружия, ни стремян, зато обнаружились виноградные косточки, семена дыни, проса, рыболовные крючки, нож для обрезки винограда, кочедык для плетения сетей… Такие захоронения мог делать только оседлый народ, круг занятий которого сводился к земледелию и рыбной ловле. Относятся ли они каким-то образом к хазарам? Или же нетипичный, ранее неизвестный способ захоронения вовсе не связан с ними? Как связать эти захоронения с теми, которые ученые признают «определенно хазарскими»: подкурганные захоронения с опоясывающими их квадратными ровиками, содержащие предметы, связанные с кочевым образом жизни: доспехи, оружие, сбрую, скелет лошади. Курганов таких сотни. Так кто же были хазары: исконные оседлые обитатели низовий Терека и Волги или кочевники?
Последствия смены веры в каганате были неоднозначны. По одной современной версии, принятие иудаизма стабилизировало ситуацию в каганате после поражения в войне с арабами и способствовало его расцвету, росту городов и, в целом, вступлению на цивилизованный путь развития. Однако византийские хроники повествуют о жестокой «гражданской войне» в Хазарии в начале IX века, о том, что войну эту развязала оппозиция, возникшая после реформ хазарского царя Обадия. Это подтверждается и императором Константином Багрянородным, который в отрывочных сведениях сообщает, что война велась из-за власти. Перемены в Хазарии устраивали не всех. Раньше это была «кочевая империя», связанная сетью династических браков, интересами общей безопасности и, по возможности, общей наживы, о чем должен был заботиться владыка
По мнению М.И. Артамонова, беком был и царь Булан, от которого и произошла династия хазарских царей. Прежде бек отвечал за набор ополчения и пополнение казны. Именно в интересах бека было упрочение городов, сосредоточение богатств в одном месте, развитие торговли, системы взимания дани с соседей, иными словами, велось некое плановое хозяйство, противостоящее анархии рискованных военных походов. Бек был заинтересован в передаче власти по наследству и в уменьшении роли старой племенной аристократии. Он же был заинтересован и в принятии единой религии: предполагалось, что это сплотит племена, входящие в каганат. В результате иудаизм приняла только хазарская верхушка и теперь царю, чтобы иметь под рукой верных воинов, недостаточно было, как прежде кагану, бросить клич – приходилось нанимать наемников, в том числе и из враждебного когда-то Ирана, которым нужно было платить. Начались войны, собирающие дань с соседних народов. В их число при постоянном расширении территорий для сбора дани попали камские булгары, буртасы (по арабским источникам, народ, живший на берегах Волги от нынешнего Саратова до Казани), мордва, марийцы, вятичи, северяне и поляне. Славяне-поляне оказались последними в этом списке: до IX века хазары и славяне не встречались. Именно отгораживаясь от славян, в 834 году хазары построили на Дону крепость Саркел, пригласив византийских мастеров.
Таким образом, родовая аристократия – феодалы, недовольные и религиозными, и экономическими реформами политики Обадия, а также тем, что беки превратили кагана «в бессильного сакрального царя», восстала против правящей верхушки. Восстание было подавлено, а вместе с тем в ходе последовавшей после него долгой междоусобной войны была истреблена значительная часть населения.
Хронологию конфликта можно вычислить из списка христианских епархий начала IX века. Документ этот называется «Notitia VI Parthey». В этом списке, составленном до 815 года, отсутствуют и Готская (Хазарская) митрополия, учреждения которой Византия добилась в 80-х годах VIII века, и епископии в крымских и таманских городах. По всей видимости, христианская Готия, расположенная на территории каганата и тесно связанная с Византией, была для царя Обадия серьезной преградой распространению избранной государственной религии – иудейства. И хазарское правительство уничтожило церковные организации христиан в каганате.
К тому же интересы торговли требовали теперь добрых отношений с исламским миром, поэтому Хазария ориентировалась уже не на Византию, а на мусульманский Восток. Византия, в свою очередь, продолжала быть заинтересованной в христианском присутствии в Хазарии и отправила в 860 году в каганат своего проповедника и полномочного представителя Кирилла. Напутствовал миссионера патриарх Фотий (некоторые исследователи полагают, что сам Фотий был хазарского происхождения, иначе почему бы за ним закрепилось ругательство «хазарская рожа»). Кирилл был принят каганом с почестями, беседовал с ним и в прениях о вере победил своих противников, что и отражено в летописи «Паннонское житие». В целом же, судя по этому источнику и мнениям многих исследователей, миссия Кирилла была более чем скромной.
В результате всех внутренних конфликтов царь Обадий и его окружение утвердили власть царя в каганате, но распространить иудейство в качестве основной религии им не удалось, поскольку хазары-христиане и хазары-мусульмане активно противостояли этому.
«Народ (до нападения на нас) неименитый, народ не считаемый (ни за что), народ поставляемый наравне с рабами, неизвестный, но получивший имя со времени похода против нас…» – писал патриарх Фотий в Окружном послании по случаю нашествия «россов» на Константинополь, которое было далеко не первым в череде походов нового, неведомо откуда взявшегося полчища. В первой половине IX века, совершая первые набеги на византийские и хазарские владения, это полчище состояло из среднеднепровских славян – руссов, северных племен – новгородцев и варягов, а к середине IX века славянская Русь уже была способной организовать большой поход на Константинополь. Следующий же поход на Константинополь, организованный новгородским князем Олегом (между 907 и 911 годами), в десятки раз по силам превышал поход 860 года. По данным летописи, у Олега было тогда 2 000 кораблей. В этот поход он отправился, подчинив себе уже и Киев, и полян, и северян, и радимичей, плативших дань хазарам. Древнеармянский историк Моисей Каланкатуйский сообщает, что налоговая практика, созданная хазарами, была довольно изощренной. Например, в покоренной Албании помимо налогов, взимавшихся с албан Ираном, хазары обложили налоговыми повинностями ремесленников, горняков, рыбаков и торговцев и приставили к ним надзирателей. А в русской летописи сообщается, что хазары брали дань с полян, северян и вятичей «по беле и веверице с дыма» – по серебряной монете и белке с дома. Наверное, это был нелегкий налог, потому как о дани, которую после освобождения от хазар славянские племена платили Олегу, говорится как о легкой.
После похода Олега на Византию в начале X века хазарский царь, оценив силу Руси как противника, был заинтересован хотя бы в нейтральных отношениях с ней. Вот почему хазары стали пропускать войска руссов в Каспийское море для грабительских набегов. Об одном таком походе пишет Масуди: в 913 году войско с Руси прибыло на 500 кораблях, в каждом из которых было по 100 человек. Поначалу они как всегда обрушились на южный берег, а потом напали на Ширван, Азербайджан, Табаристан. Вернувшись в Итиль с огромной добычей, руссы поделились частью с хазарским царем, однако тот не спешил их пропустить обратно и по просьбе наемной мусульманской гвардии позволил «отомстить» пришельцам за кровь мусульман. Битва продолжалась три дня, и в конце концов мусульманская гвардия победила. Оставшиеся в живых руссы пытались бежать вверх по Волге, но по пути были истреблены поволжскими народами. Из похода не вернулся никто.