Журнал «Юность» №02/2021
Шрифт:
Хот начал оправдываться, но Олеся уже оттащила Лёню в угол и, усадив в кресло, принесла ему чашку с чаем.
– Пей, а то Гранд мне башку открутит, что позволила тебе заболеть, – приказала она. Затем почти без паузы продолжила: – Как у него дела? С учебой справляется? Все еще с Катькой встречается? Передавай ему привет, пусть приходит в гости…
Лёня не сразу сообразил, кто такой Гранд. Лишь после упоминания Катьки – первой девушки Андрея, с которой тот расстался сразу после «убийства» мечты, – до него дошло, что это «мечтательское» имя брата.
– Андрей не придет, –
Та замолчала на полуслове и непонимающе склонила голову набок.
– Почему?
Лёня оторвал взгляд от чашки и с ненавистью посмотрел на Олесю:
– Вы «убили» его мечту. Думаешь, после этого он захочет с вами общаться?
Сам того не желая, он повысил голос. В комнате стало тихо, и теперь все смотрели на Лёню, а он – на подругу брата, ошеломленную его словами. Она открывала и снова закрывала рот, но в кои-то веки не могла найти, что сказать.
– Чью мечту мы убили?
Лёня повернулся к Дикому, который, судя по всему, услышал только конец их разговора. Тот, насупившись, буравил мальчика взглядом и почему-то напомнил ему медведя – того самого, с эмблемы «Грязных гризли». Казалось, одно неосторожное слово – и Мечтатель, оскалившись, бросится на Лёню, чтобы разодрать в клочья.
Но Лёня не дрогнул. Выдержал взгляд и процедил:
– Моего брата Андрея.
– Гранда, – пояснила Олеся, и ее тихий голос мало напоминал привычную трескотню.
Дикий насупился еще сильнее.
– Мы его не убивали. Он сам виноват – спровоцировал Корса на дуэль и проиграл. Я предупреждал его, но твой брат тот еще упрямый придурок, за что и поплатился.
– Вы могли спасти его! – закричал Лёня и, подскочив с кресла, расплескал на себя чай. – Но ничего не сделали! Просто позволили разбить его мечту! Оставили его ни с чем!
Брат никогда не делился с ним своими переживаниями, но Лёня и так знал, что его мучает. Пустота внутри – там, где раньше была мечта. И предательство со стороны тех, кому он доверял как самому себе. Они должны были вмешаться, остановить дуэль, защитить, спасти, сохранить! Они должны были!..
Никто не оправдывался. «Грязные гризли» молчали, отводя глаза. Знали, что виноваты. Не в том, что не спасли, – в том, что бросили, сделали вид, что это их не касается, и оставили бывшего друга гнить заживо без возможности вернуть потерянное.
Лёня поставил чашку на ближайший стол.
– Я хочу домой, – тихо произнес он, и Дикий кивнул:
– Лебедь тебя отнесет.
Олеся, повинуясь его приказу, подошла к Лёне и протянула руку. Тот, не скрывая отвращения, принял протянутую ладонь, и его тело словно избавилось от силы тяжести. Лёня приподнялся над полом и завис в невесомости.
– Не бойся, это временный эффект, – поспешно пояснила девушка. – Главное, не отпускай мою руку.
Она вышла из комнаты, и Лёня полетел за ней, как привязанный. Прощаться он не стал – слишком злился на Дикого и его друзей. Подойдя к краю внешней комнаты, Олеся приподнялась на цыпочки и с силой оттолкнулась ногами от пола, словно делала танцевальное па. Их невесомые тела подхватил невидимый ветер и понес прочь от Котлована и Мечтателей.
Город
Олеся приземлилась на крыльцо его подъезда и убрала руку. Тяжесть собственного веса, от которой Лёня успел отвыкнуть, упала на плечи, и мальчику понадобилось несколько минут, чтобы освоиться.
– Прости за то, что случилось с твоим братом, – тихо пробормотала Олеся, обняв Лёню на прощание.
Тот грубо оттолкнул девушку и зыркнул исподлобья:
– Лучше скажи это ему.
Не прощаясь, он скрылся в подъезде.
Лёня не знал, сколько времени провел сначала на крыше, а затем в Котловане, поэтому в квартиру постарался проскользнуть бесшумно. Ему никогда не запрещали гулять допоздна – всем было плевать, чем он занимается. Возможно, никто даже не заметил бы, не вернись Лёня однажды домой вовсе.
Тёмный коридор встретил мальчика запахом пота, грязных носков и прокисшего борща. Где-то вдалеке журчал телевизор, на кухне мать мыла посуду. Привычная рутина накрыла с головой, смывая остатки впечатлений от полёта над городом, и теперь казалось, что знакомство с Диким и другими Мечтателями Лёне просто приснилось.
Дверь с тихим щелчком закрылась за спиной, отрезая пути к отступлению. Бесконечный мир возможностей растворился, ограниченный квартирной клеткой, и Лёня в который раз убедился, что ему никогда и ни за что не стать Мечтателем – свободным, веселым, беспечным. Он никогда не убежит от своего личного ада.
Он скинул кроссовки и прокрался к двери, ведущей в единственную комнату. Приоткрыл ее, заглянул внутрь и первым делом нащупал взглядом часы: десять вечера, время детское, как сказал бы Андрей.
Кстати, об Андрее. Лёня прислушался, но с кухни не доносился хрипловатый смех Леночки, нынешней подружки-на-неделю, а смеялась она всегда, даже если ничего смешного в разговоре не было. Похоже, сегодняшнюю ночь брат решил провести вне дома. По телу пробежала волна облегчения – значит, можно не опасаться «игр», после которых к старым синякам добавятся новые.
Уже не скрываясь, Лёня вошел в комнату и, не обращая внимания на уставившегося в телевизор отца, направился к своей кровати. Она стояла в дальнем углу, возле балконной двери, и больше напоминала заваленную мусором кучу – на выцветшем покрывале вперемешку громоздились учебники, игрушки, потрепанные тетради, мятые футболки и джинсы, фантики, фломастеры и даже грязные тарелки. Несколько секунд Лёня раздумывал, куда деть это добро, затем привычно сгреб все в охапку и переложил на подоконник. Раньше там стояли цветы – сами растения давно засохли, но цветочные горшки, как надгробные плиты, хранили память о погибших. А потом Андрей разбил их все. Кажется, это произошло на следующий день после «убийства», когда брат еще не смирился с произошедшим. Лёня потом больше месяца спал на комьях ссохшейся земли, пока мама не решила сменить постельное белье.