Журнал «Юность» №10/2020

Литературно-художественный журнал

«где небо будущим беременно…»

где небо будущим беременноа тут продленка третий классмы все идем тропою Риманано Риман умер не за насзазря пространство многомерноегустеет в баночке чернилвсе ассонансное, минорноекакое ты и сам любилиное только улыбаетсяне поддается мирный квантон с нами пьет, грешит и каетсякак привокзальный музыкант

Числа

всего 500 рублей и снова жив-здоровпосаженный на клей

окраинный Брюлловно нету пятисот в промозглом декабресреди былых красот шуруй без якорейвозьму 150 нашарив 200 ивесну не запретят (но кажется смогли)

Считалка

Кто проснулся кто приснилсяКто пошел и выпил мореКто совсем не изменилсяКто ошибся в разговореВсем нам следовало строжесохранять свои руиныА теперь-то кто поможет?Кто не с этой половины?

«Ты-то помнишь эту музыку ТВ…»

Ты-то помнишь эту музыку ТВЭти танцы в беспощадной синевеПомню-помню занавешенный экранЧью-то кровь из черно-белых рваных ранБыли молоды мы, молоды тогдаА над нами говорящая водаА над нею ледяные небесаМежду ними города и голосаДесять жизней уместились в полчаса

«месяц ели мокрый хлеб…»

месяц ели мокрый хлебчто отпущен был по водама потом приплыл обратномы довольны не вполнеэтим хлебным тихоходом —у него на шкуре пятнану а если утонулзначит все мы утонулихоть плавучи будто пробкино не дали нам уплытьутопили и вернулии хранят в сырой коробке

«скрипел снег…»

скрипел снегпод ногамиподшучивал векнад нами88-йкончалсявернуться туда домойтам бы осталсяна том сейчас и стоюшатаясь малость:мы были тогда в раюкак оказалось

«Кто знает, из какой тоски…»

Кто знает, из какой тоски,из перелома со смещеньем,из ночи, рвущей на кускисвоим тяжелым освещеньем,мы выплываем на бульварпредновогоднего похмелья…Встречай, окраинный квартал,героев горькой карамелью!

«Снежной весны столица…»

Снежной весны столица,Каменное жнивье,Нужно развоплотиться,Чтобы забрать свое.Строятся гороскопы,Слышатся голоса,Телефонные тропыТянутся в небеса,Где по волне морозаКатится аппарат,Серебро и глюкозуРассыпая подряд.

Сказка

В одном далеком городкеГора приставлена к рекеИ смерть невдалекеЕе не бойся – это твойПередовой городовойЕдинственный конвойОн отведет тебя тудаГде камень есть и есть водаНо нету ни следаНи рек ни гор ни городковА только море

огоньковНад полем облаков

«микрочастицы компьютерной сажи…»

микрочастицы компьютерной сажи,пачкающей лицо —главное, что обо всем расскажет,если в конце концовв новом столетье решим присниться,выпрыгнуть из ларца,продемонстрировать кровь на лицахдемонам без лица

«Это новая песня на старый лад…»

Это новая песня на старый лад,на зубок ее брали и там, и тут:из живущих каждый не виноват,виноватые вниз головой цветут.Они камни колышут на площадях,иногда приснятся, как зимний лес,где деревья черные все в гвоздях(но иных не встретишь ни там, ни здесь).Они тоже хотели из общих золвыбрать меньшее, стать серебром планет…Опустили сердце в густой рассол,позабыли на девяносто лет.

Из старой тетради

Землю увидеть во сне, ты сказала, дурная примета.Для посвященных – предвестье тяжелого года,как урожай огурцов, как злодейка-комета,хвост перед каждым задравшая не без дохода.Я возражу, ибо что нам, астралопитекам,в этом случайном стеченье чужих обстоятельств!Ради забавы представишь себя человеком —сразу навалится груз долговых обязательств.Трудно лететь, трудно плыть под холодной водою,трудно раскрашивать мир в надлежащие краски.Там, где погасло твое и мое золотое,трудно представить глаза без тяжелой повязки.

«Весь вечер пой, все утро пой…»

Весь вечер пой, все утро пойА после замолчиИ снова выгнется дугойДорога в УрумчиИ 95-й годАлмазный порошокПрисядет рядом и нальетУже на посошок.Горит Восток, плывет челнокПо золотым волнамПока короткий эпилогЯнварь читает нам

Ночной троллейбус № 20

В сторону Серебряного Бора(как темна листва его густая!)по волнам ночного разговорадвижемся, почти что засыпая.День был жарок, полночь – неизбежна,за окном то смерть, то бакалея.Приближаясь к линии прибрежнойзамирает старая аллея.И уже невидимы ансамблиновых зданий, слепленных по-птичьи.Созданный единым взмахом сабли,крепкий берег ждет своей добычи.Надо стать прозрачней, неприметнейстеклышка троллейбусной теплицы,чтоб исчезнуть с девяностолетней,так и недописанной страницы!

«Вагон остроносых турецких ботинок…»

Вагон остроносых турецких ботинок,Корейских носков три контейнерных блока…В аду зажигают огни вечеринок.Звезда моя жизнь, хороша и жестока!Шуруй, Polaroid, покуда сам воздухНе стал черно-белым, как яд или водка.Теперь все подряд разбираются в звездах,Но тайну хранит – полинявшая фотка,Где через размытый значок мерседесаА может, прицел, проступает такое,Что видеть подробней мешает завеса(Опущена чьей-то умелой рукою).