Журнал «Юность» №11/2021
Шрифт:
Зина напевала, шлепала тапками по полу и, словно осталась наконец одна дома, с грохотом швыряла в мойку вилки, ложки, тарелки, не стряхнув в ведро остатки обеда.
– Зина, прошу тебя!
– Ну что такое?
– Что? – Вера почувствовала усталость. – Да так…
Поаккуратнее бы… С тарелками.
– Пффф, новые купим! Тошно видеть эти розочки, не то что есть с них. И тяжеленные. Вот кружка эта – убить такой можно, не дай бог на ребенка уронить.
Егорчик поднял голову, фломастер заскрипел живее, из нарисованной трубы колечками выскочил дым.
– Вот когда купите, тогда и выбросим.
– Да? Вообще, вы бы собирались уже, что ли. Там очередь небось: бабки сидят как привинченные у всех кабинетов. Надо было нам раньше, конечно, блин. – Зина осеклась.
– Б-блин! – вторил матери Егорчик. Он теперь заикался, только когда повторял новые слова за старшими: психолог
Вера отставила чашку, сугроб на подоконнике еще вырос. Стуча ботинками, сминая и расправляя коврик, вошел Саша. Егорчик бросил рисунок, побежал встречать, лист перевернуло, сдуло на пол.
Вера смотрела на сына не выходя из-за стола. Тот в прихожей что-то говорил Егорчику и бесконечно долго расшнуровывал ботинки. Не здороваясь с ней, сын прошел в ванную, вымыл руки, еще раз прошел мимо туда и сюда под болтовню Егорчика. «Вер Васильна, полис, паспорт, пенсионное взяли? Егор, уйди из-под ног, – засуетилась Зина, снова став пухленькой, скромной. – Саш, на вот сумку возьми еще эту сразу. Белье там, мусик говорит, сразу лучше». «Чтобы не возвращаться», – пояснил ее взгляд.
– Саша, что же не здороваешься? – Вера вышла из-за стола.
– Ма, не начинай.
– Посмотрите лучше вещи. На первое время хватит? – Зина опустила глаза.
«Пару месяцев – и выносят», – услышала Вера из черноты подъезда.
Зина терла кухонное полотенце, на котором не было пятна. Отвела Сашу в сторону, пихнула ему заявление распечатанное, сложенное пополам, текстом, печатями внутрь, погладила по руке. Мягко, вкрадчиво.
– Егорчик? Обнимешь бабушку?
Вера тронула белобрысую голову. Мальчик высвободился.
– Ба, уходи в п-престарелый! – И, увидев усмешку матери, повторил: – В п-престарелый дом.
Перед зеркалом Вера заправила блузку в юбку. В синем оконном стекле отражался холодильник, возле него вздрагивал, как подбитая капустница, рисунок. Вера перевернула лист мертвыми пальцами. Возле красного домика стоят трое, черточками рук зацепились: мать, отец и сын.
Полина Жандармова
Родилась в 1990 году. Окончила Белгородский государственный национальный исследовательский университет, биолого-химический факультет, живет в Белгороде. Участник мастерской прозы в рамках образовательного форума «Таврида». Автор поэтических и прозаических сюжетов в жанре городского фэнтези.
Страхолов
«Есть работа».
Экран мобильного телефона мигнул, разогнав окружающий полумрак, комната наполнилась резким дребезжащим звуком, пространство возмущенно качнулось, но через мгновение все успокоилось. Марк Меров, мастер гильдии ловцов, а в миру – консультант отдела по работе с обращениями граждан крупнейшей энергетической корпорации «КОРС», протянул руку, нащупал телефон и, щурясь, прочитал сообщение. Холодный свет экрана ударил по глазам, вызвав в теле волну раздражения. Марк никак не мог привыкнуть к устройству современного мира. Прогресс, технологии, Сеть – все это неимоверно раздражало того, кто видел закат Великой Римской империи и первые походы крестоносцев. Слишком много суеты и хаоса. Слишком мало истины и смыслов. И он был не один в своих убеждениях. Вся гильдия со скрипом, как колесо у старой телеги, переходила на современный уклад жизни. И, как бы ни старались кураторы, нет-нет да и появлялся какой-нибудь прокол, который тут же подхватывали современные газетчики, растягивали все по своим страницам в электронном пространстве и несколько дней бурлили и фонтанировали идеями и предположениями. Впрочем, довольно быстро находилась очередная «сенсация», и о проколе, как правило, забывали. Люди, конечно же, забывали. А вот кураторы подобного не прощали. И в лучшем случае накидывали срок отработки повинности, а в худшем – возвращали назад, на ту сторону Леты. Назад Марк не хотел. Поэтому изо всех сил старался подстроиться под стремительно меняющийся мир людей.
«Выезжаю», – медленно набрал на экране Марк и отправил ответ. После чего положил телефон обратно и встал с кровати. Огромный рыжий кот лениво приоткрыл один глаз, наблюдая, как хозяин кладет телефон на тумбочку.
– Мау?
– Да, время охоты, – ответил Марк, разминая плечи.
– Ма-ау? – продолжил свой «допрос» кот.
– Нет,
– Мау! – обиженно фыркнул кот и отвернулся, демонстрируя полное равнодушие к хозяину и его проблемам.
Марк усмехнулся и еще пару раз провел ладонью по рыжему загривку. Затем подошел к шкафу, быстро оделся и вернулся за телефоном. Внимательно вглядываясь в электронные буквы, Марк еще раз перечитал сообщение с координатами, подхватил с пола рюкзак, закинул на плечо и, оглядев напоследок комнату, двинулся к выходу.
Лифт спустил его с тридцать второго этажа на грешную землю. На выходе пожилой консьерж приветливо улыбнулся:
– Добрый вечер. Вернулись из командировки? Давненько я вас не видел!
Марк натянуто улыбнулся в ответ:
– Да, недавно вернулся. Важное дело.
Консьерж понимающе кивнул и снова сосредоточился на мониторе. Марк вышел на улицу. Он хотел бы объяснить старику, что последние три недели, пока все думали, что он в командировке, Марк сидел в логове и читал, восстанавливая силы после прошлой охоты. Что если бы не необходимость отрабатывать повинность, он бы вообще не возвращался из этой «командировки». Сидел и дальше на полу у окна с книгой в руках, читал, читал, снова читал до наступления темноты. А после – заваривал чай и вглядывался в ночное небо до первых признаков рассвета. Периодически заказывал коту корм с пометкой «доставить до двери». Не встречался бы с толпами людей. И, самое главное, не вникал в их страхи. От последнего Марка воротило сильнее, чем от достижений научной человеческой мысли. Но ничего с этим поделать он не мог. Марк был страхоловом. Охотником и избавителем людских душ от мерзких паразитов – присос. Забираясь в затуманенное тревогой сознание, эти твари начинали кормиться опасениями, паникой и ужасом. И, раздуваясь все сильнее, заполняли собой все пространство в груди несчастного. И заставляли, заставляли и снова заставляли человеческий мозг рождать жуткие образы, мысли, сомнения – все что угодно, лишь бы были адреналин и истерия. А он, охотник, Мастер, возвращенный с того берега Леты – реки Забвения, отрабатывал повинность перед миром, избавляя ничего не подозревающих людей от этой потусторонней заразы. Почти полторы тысячи лет он шел по следам рожденных Бездной монстров, вступал с ними в бой и выходил победителем. И все ради одной-единственной цели – получить когда-то освобождение от повинности, отпущение и второй шанс на лучшую человеческую жизнь.
Марк сделал глубокий вдох – ноябрьский воздух был настолько густым и влажным, что казалось, при желании можно зачерпнуть ладонями и попробовать на вкус. Опустившиеся на город сумерки сгладили острые углы, тени заполнили пространство, сделав его размытым и обтекаемым. Люди, спешащие кто куда, выбрасывали в окружающий мир волны напряжения и тревоги. Эмоции перекатывались, наслаивались друг на друга, смешивались и разбивались о редкие островки счастья и радости. А потом все повторялось снова. Марк дрейфовал в этом потоке чувств, медленно продвигаясь к своей цели. Он так и не научился пользоваться навигатором. Поэтому те координаты, что прислал в сообщении заботливый куратор, мало о чем ему говорили. Гораздо больше информации он черпал из тонкого, едва уловимого Следа. Вместе с буквами – электронным набором светящихся точек – куратор отправил Марку незримый ориентир, отсвет несчастной души, порабощенной, добравшейся до самой грани этого берега Ахерона. И сейчас именно он вел охотника вперед. Метро, темный парк с борцами за здоровый образ жизни и толпами собачников, пустырь, аллея с кое-где выбитой тротуарной плиткой и грязными лужами. Марк шел, постепенно чувствуя, как сосредоточенное оцепенение и напряженный ход по следу сменяются древним, как мир, охотничьим инстинктом. До конечной точки оставалась еще половина пути. Но охотник уже видел перед собой лицо несчастной – девушка, такая молодая. Сколько ей? Двадцать пять? Тридцать? Живет одна. Мать в другом городе. Семьи нет. Детей нет. Друзей тоже нет. Полное, беспросветное одиночество. С работы уволилась два месяца назад. С тех пор ни разу не выходила из квартиры. Марк подавил тяжелый вздох – с одной стороны, он понимал ее желание сидеть в логове, никуда не высовываясь. При этом она – человек. И без общения вмиг станет легкой добычей для всяких сущностей. Что, судя по всему, и произошло. Образ, пока еще смутный и неясный, с каждым мгновением становился все четче. Серые, уставшие от жизни глаза. Светлые, но уже поседевшие волосы. Глубокие даже не морщины – заломы на лице и темные тени под глазами. Она была истощена. Она устала. Она хотела одного – закончить эти мучения раз и навсегда. Избавиться от всеобъемлющего, обездвиживающего ужаса любой ценой. Даже ценой собственной жизни.