Журналюга
Шрифт:
Паше тоже очень нравилась одна местная девушка, он даже пару-тройку раз гулял с ней (без всяких лишних вольностей — только разговоры и скромные поцелуйчики в щечку на прощанье), но когда та прозрачно намекнула на более тесные, серьезные отношения (разумеется, с последующим походом в ЗАГС и пышной свадьбой), он это общение резко прекратил. Ибо жениться пока не собирался. Да и семейные обстоятельства у него тогда были такие (и прежде всего — с жильем), что приводить молодую жену было просто некуда. Да и как им жить на его стипендию и ее небольшую зарплату (и то — если сразу найдет подходящую работу)?
Переходить
Паша вернулся домой в плохом настроении: вроде бы и хорошее, доброе дело сделал, наказал гопнника и грабителя, вернул украденные деньги (целых сорок копеек!) малолетней жертве, но чувства удовлетворения почему-то не испытывал. Наверное, от того, что все-таки в душе чувствовал: с этим Гвоздем ему еще придется иметь дело и разбираться, тот еще доставит ему немало хлопот и неприятностей. А это ему надо? Тут со своими бы собственными проблемами разобраться…
Дома был один лишь Васька — пришел немного раньше (шесть уроков), а старшие Матвеевы, Тимофей Васильевич и Нина Николаевна, само собой, находились еще на работе. Паша быстро переоделся в домашнее (старая рубашка, синие треники), умылся, перекусил парой бутербродов (белый хлеб, сливочное масло, два кружка докторской колбасы) и пошел в свою с братом комнату.
С Васькой, кстати, еще предстояло разобраться — выяснить, понимает ли тот, что перед ним не Павел Матвеев, а, по сути, совсем другой человек? Младший брат с Пашей разговаривал мало (у него были свои друзья и свой круг интересов), но иногда посматривал с немым интересом… Значит, надо всё же прояснить этот вопрос.
Вскоре Васька пошел на улицу — гулять, и Паша остался дома совсем один. Смотреть по телевизору было решительно нечего, да и не хотелось, если честно, слушать радио — тоже. Так чем бы заняться? Уроками? Лучше чуть позже, когда придут родители, чтобы видели, что он усердно трудится. Это полезно для будущих отношений.
И тут громко, пронзительно зазвонил телефон. Паша поспешил в большую комнату, где стоял аппарат — само собой, советский, стационарный, с трубкой на длинном витом проводе. Взял трубку, сказал привычное «Да».
— Что делаешь? — услышал он Сашкин голос.
— Да ничего, в общем-то… А что?
— Пошли гулять! Мы с Вовкой уже на бульваре.
Бульваром, как уже знал Паша, местные жители называли небольшую улочку за школой. Там в позапрошлом году снесли старые деревянные дома и построили несколько новых шестнадцатиэтажных башен, а образовавшийся проулок обсадили с двух сторон молодыми деревцами, кроме того, поставили красивые фонари. И действительно получился как бы бульвар. Теперь это любимое место прогулок мамочек с маленькими детьми (днем) и тусовка местных подростков (вечером).
— Ладно, скоро буду, — сказал Паша и пошел одеваться.
И
В гардеробе на его половине обнаружились серые брюки и легкий свитер. Не бог весть что, подумал Паша, но сойдет. Он же с Сашкой и Володькой просто гулять идет, а не на свидание с девушкой… Хотя модная рубашка и новые джинсы ему точно бы не помешали.
Встретились за школой, не спеша двинулись по бульвару. Иногда попадались небольшие стайки местных девчонок и мальчишек, Сашка их представлял вполголоса:
— Это Машка, Ленка и Люська из девятого «в», дурры полные, только о тряпках и говорят… А это уже наши парни, из десятого «б», но мы с ними не очень-то общаемся: они упертые спартачи… О чем с ними говорить?
«Спартачи», перевел сам для себя Паша, это фанаты футбольного клуба «Спартак». Ясное дело, они повернуты на футболе и на своем любимом клубе. И говорят только на эти темы. Хорошо, что он был всегда равнодушен к футболу, поэтому конфликтов с ярыми болельщиками того или иного клуба никогда не имел.
Пока Сашка болтал (Вовка иногда тоже комментировал, вставляя свои пять копеек), Паша напряженно думал. Он тверда решил пригласить Майю в кино на фильм с Челентано, но проблем было две: деньги и билеты. Вторую он, в принципе, мог сам решить: надо лишь приехать в кинотеатр пораньше, часам к восьми утра, тогда появится шанс (отстояв, конечно, длиннющую очередь) взять билеты на один из сеансов. Все-таки «Россия» — большой кинотеатр, почти тысяча мест, да и сеансов много — пять за день. Значит, купить билет в кассе реально возможно.
Но вот что делать с первой проблемой, с деньгами? Он не знал, была ли у его носителя, Пашки Матвеева, какая-нибудь заначка, а спросить не у кого. Не у Васьки же, в самом деле! Но скорее всего заначки не имелось: Пашка был человеком легкомысленным и денег не копил. Да, судя по всему, и не умел это делать. Что иногда получал от родителей, сразу же спускал на мороженое и сладости, которые очень любил. Значит, придется как-то по-другому решать эту проблему.
Для осуществления намеченного плана требовалось рублей пять, не меньше. «Россия» — кинотеатр дорогой, почти такой же, как «Октябрь», значит, билеты там по семьдесят копеек за серию. В «Блефе» как бы две серии, просмотр обойдется в два рубля восемьдесят копеек.
И еще надо будет угостить Майку мороженным — там в буфете, как помнил Паша из прошлой своей жизни, всегда продавали очень вкусный пломбир в вафельном стаканчике (с красной розочкой наверху!) по двадцать копеек. Плюс дорога туда-обратно — на троллейбусе и метро… Не кататься же «зайцем» в присутствии такой барышни! Ну, и букетик цветочков при встрече надо бы подарить, само собой! Это же их свидание, а не просто поход всем классом в кино… Значит, потратит еще полтора рубля.
Просить же у родителей он не хотел — это не саамы лучший вариант. Пристанут с вопросами: кто такая, куда ты с ней идешь, почему так дорого… Всю душу вынут. И не факт, что дадут: скажут, что фильм скоро пойдет в ближайших кинотеатрах, «Рассвет» и «Байкал», а там на дневные сеансы билеты стоят всего по сорок копеек (восемьдесят за сеанс), выйдет всего рубль шестьдесят за двоих. Жди, мол. А ждать он никак не хотел…