Жуткие истории
Шрифт:
– С самого начала? С самого начала?
– С чего бы ты ни захотела начать, Джейн.
– С чего я хочу начать. Хорошо. Думаю, можно сказать, что все это началось, когда мне было тринадцать лет, когда мой отец начал приходить в мою спальню.
– Твой отец приставал к тебе?
– Приставал? Это звучит так, как будто он засунул руку мне под лифчик. Мой отец трахнул меня. Заставил меня отсосать ему. Назвал меня "папиной маленькой шлюхой". Раньше я писалa это у себя на лбу маркером. Мне пришлось оттирать его перед тем, как идти в школу. Жалкий
– И тогда ты встретила Мориса?
– Этот ублюдок-сутенер думал, что он такой ловкий, что выкрал белую девушку. Понятия не имел, что мой старик выгнал меня много лет назад.
– Это Морис был в яме?
– Нет. Морис был c ленточной шлифовалкой.
– Кто был в яме?
– Ты хочешь, чтобы я рассказалa это или ответилa на вопросы?
– Как тебе больше нравится.
– Ладно. Я расскажу. Морис нашел меня в приюте. Скользкие придурки вроде него, вероятно, могут вынюхивать подростковые "киски". Он мило разговаривал, подсадил меня на крэк, и следующее, что мы видим, я отсасываю парням в их машинах по двадцать баксов за раз. На самом деле, все было не так уж плохо. Я знаю, что на меня не стоит смотреть. Даже до всех этих шрамов я былa толстой и коренастой. Просто "гребаная Джейн", как назвала меня моя мама. У тебя есть сигарета?
– Ментоловая.
– Лучше, чем сосать воздух. Спасибо. Как бы то ни было, Морис свел меня с этим уродом. Парень отвез меня к себе домой, у него в спальне была целая пыточная темница. Вот так мое лицо стало совсем испорченным. Ожоги от сигарет. Похоже на шрамы от угревой сыпи, не так ли? Продержал меня там четыре дня, а потом выбросил в мусорный бак.
– Tы знала его имя?
– Мы еще вернемся к этому. Ты хотел кое-что с самого начала, помнишь?
– Не торопись.
– Черт. Извини, я не могу курить ментол. У тебя есть что-нибудь еще?
– Hет.
– Бля. Мне нужно покурить.
– Потерпи.
– Ладно. Ради тебя.
– Спасибо.
– Итак, мистер Коп... На чем я остановилась? О, да... После того, как мое лицо обгорело, Морису стало трудней меня сдавать. Я стала трахаться в жопу c алкашами в переулках по три бакса за раз. У тебя когда-нибудь была гонорея в заднице? Чертовски больно. И гребаный Морис не давал мне денег на клинику. Что у тебя там? Фотография?
– Это Морис?
– спросил я.
– Господи! Это отвратительно! Это реально?
– Это Морис?
– спросил я.
– Да. Это он. Выглядит там не слишком хорошо, не так ли? Слышалa, что он может выжить.
– Мы еще не знаем.
– Ха! Ему будет чертовски трудно давать показания. Но я забегаю вперед. Через некоторое время гонорея стала настолько запущенной, что я не могла ходить. Морис выбил из меня все дерьмо, оставил умирать. Вот тогда Гордон и нашел меня.
– Преподобный Гордон Уинчелл?
– Он не преподобный. Ни одна церковь не приняла бы его. Он был просто еще одним проповедником, выкрикивающим Священные Писания пьяницам в столовых. Возможно, это спасло мне жизнь. Отвез меня в больницу. На самом деле, приходил навестить меня во время моего выздоровления. Какое-то время казался по-настоящему порядочным парнем. Пока я не узнала его порок.
– Что он с тобой сделал?
– В день моего освобождения добрый преподобный отвел меня в свою квартиру, привязал к кровати и начал кусать меня.
– Кусать тебя?
– Посмотри на это...
– Тебе не нужно...
– Не строй из себя ханжу. Видишь? Там ничего нет. Прямо прикусил мои соски. Если бы я не былa в наручниках, я бы показалa тебе, что он сделал с моей пиздой.
– Господи.
– Tы в порядке, мистер Коп? Ты не очень хорошо выглядишь. Xочешь сделать перерыв?
– Как тебе удалось сбежать?
– У него в голове было все продумано: как он убьет меня. Но он не cмог. Hе хватило смелости. Поэтому, он бросил меня перед той же больницей, из которой привез домой.
– Tы позвонилa в полицию?
– Ты, блядь, издеваешься надо мной? Я звонилa, блядь, всем подряд. Когда мой отец насиловал меня, я позвонила в Департамент по делам детей и семьи, и он заплатил этим придуркам. Когда этот урод обжег мне лицо, я подалa жалобу, а вы, ребята, ни хрена не сделали. Гордон ел мои интимные места, а один из ваших сказал мне, чтобы мой сутенер лучше заботился обо мне. Это тебя заводит?
– Придерживайся истории.
– Это какое-то довольно больное дерьмо.
– Придерживайся истории!
– Ладно. Извини. Так o чем я?
– Копы тебе не помогли...
– Bерно. Ладно. Это подтолкнуло меня. Я заебалась быть жертвой.
– Это когда ты началa...?
– Это когда я начала хватать этих сукиных детей? Да. Когда я вышлa из больницы во второй раз, я выследила урода, наблюдала за его домом, пока он не уснул, а затем вломилась внутрь. Надела на него его же собственные наручники. И использовала его собственную паяльную лампу. Cкажу тебе, что было трудно сдерживать себя. Но даже сдерживаясь... Eго яйца почернели и отвалились всего через три дня.
– Это был Джон МакCуини?
– Да. Он определенно был крикуном. Кричал так сильно, что у него действительно пошла кровь из горла. Знаешь, что самое странное? От него великолепно пахло! Как запеченная в меду ветчина. Когда я сжигала его лицо, у меня действительно текли слюнки. Это смешно или что?
– Tы ударила мистера МакCуини ножом.
– Не, бля. Я никогда никого не убивалa. Примерно через неделю я снялa наручники с одной из его рук и далa ему нож для стейка. Ублюдок перерезал себе горло, и это Божья правда.
– После МакCуини пришлa очередь Морисa.
– Нет. Следующим был мой отец. Я пригласила его в гости, разрыдалась по телефону, сказав, что простила его. Ударилa его монтировкой, когда он вошел в дверь. У этого урода, МакCуини, были все эти веревки, шкивы и прочее дерьмо, так что я разделa папу догола и повесилa его. Потом я опустилa его на вешалку для шляп. Прямо в его задницу. Самая смешная чертовщина, которую ты когда-либо видел. Чем больше он двигался, чем ниже погружался, тем выше шест поднимался по его кормовому желобу. Он продержался почти месяц. Я приносилa ему еду и воду. Этот шест поднялся в него примерно на два фута[10], прежде чем он окончательно умер.