Зигзаг неудачи
Шрифт:
– Ой, шо ж вы такое говорите! – перекрестилась Гала.
– Правду, – коротко ответил Леонид Сергеевич. – Женщины, вы с нами?
– Мы все не уместимся, – торопливо сказала Наташка.
– Дак вы ж садитесь, – с готовностью предложила Гала. – Леонид Сергеич впереди, а вы с Дариночкой сзади. Молодежь я сама доведу. Туточки недалече. Напрямки быстро дойдем. То ж только на машине крутиться надо.
– Что, прямо так, в халате, и ехать? – сопротивлялась Наташка. – Родственники более к случаю одеты.
Она оглянулась на дом в надежде, что нам найдется достойная замена. Следом и я невольно взглянула на окна. И была поражена: старательно маскируясь за оконной занавеской, из холла выглядывала Анита Ильинична. Непонятно, что преобладало в выражении ее лица – испуг или злоба. И то и другое било через край.
– Я похожа на воскресшую покойную? – удивленно шепнула Наташка, делая вид, что поправляет мне волосы. – Чего это она так уставилась? А-а-а! Наверное, ты на нее похожа… Смотри-ка, слиняла! Наверное, под окном валяется. Эмоции…
– Родственники! Да они уже и забыли, зачем приехали! Души чернее одежды! – раздраженно заявила Дарина и первая полезла в машину.
Прикинув, что наш отказ от поездки на кладбище будет выглядеть совсем некрасиво, мы переглянулись и двинулись следом.
Ехали молча. Наташка вжалась в угол и трагическим выражением лица больше всех походила на близкую родственницу покойной. Дорога узким серпантином поднималась вверх. Машина свернула на грунтовую дорогу с кое-где проглядывающими темно-серыми проплешинами, остатками асфальта.
Кладбище было ухоженным.
– А з-з-здесь н-ничего, у-уютненько, – пробормотала подруга, окончательно сменив здоровый розовый румянец на цвет бледной поганки и не решаясь ступить за ворота.
Дарина с полученными от Галы документами отправилась в маленькое административное здание улаживать формальности.
Леонид Сергеевич, почувствовав в Наталье искреннего сопереживателя, не отрывая урну от груди, тихо поинтересовался, как ее зовут.
– Николая Натальевна, – с готовностью выговорила она, ни разу не запнувшись, и клацнула зубами.
Ничего удивительного. Наташка есть Наташка. Даже перемена места жительства и погодных условий не оказали благотворного влияния на ее жуткий страх перед покойниками и всем, что связано с траурным ритуалом. Леонид Сергеевич болезненно скривился и сказал:
– Мы незнакомы. Вероятно, вы из числа последних друзей Симушки? Она пригласила вас отдохнуть в ее доме?
Наталья задумалась.
– Да-а-а… Пригласила… Только лично я ее первый раз вижу… И мне ее невыносимо жаль.
Как нельзя вовремя разговор прервался. Во-первых, из домика администрации с лопатой и киркой вышли два человека в тренировочных штанах доперестроечного пошива и одинаковых выгоревших полотняных кепках. Следом шла Дарина. А по узкой тропинке, скрывающейся в кустах горного склона, поднималась Гала вместе с другими участниками марш-броска. Я насчитала их гораздо больше положенного количества. Оказалось, что к ним присоединились соседи Серафимы Игнатьевны со свежесрезанными розами и понурый Яша. Остальные родственники остались продолжать дебаты на тему, кто из них больше любил покойную.
– Лучше проливные дожди, чем такие разборки. Знала бы, осталась дома, – заявила догнавшая нас и слегка запыхавшаяся Алена. Она успела переодеться в джинсы и темно-синюю кофточку, от жары на носу выступили бисеринки пота.
– Знаете, я, кажется, ногу натерла, – пробормотала Наташка. – Зачем осложнять собственными страданиями общую обстановку? Я, пожалуй, посижу в машине.
Не спрашивая ничьего согласия, она тут же нырнула в салон и принялась активно обмахиваться потрепанным журналом. А мы вместе с остальными поплелись за рабочими.
К моему изумлению, на черном гранитном памятнике, стоящем на могиле Казимира Ильича, значилась и Лопухова Серафима Игнатьевна. Вместе с датой рождения. Не было только фотографии и даты смерти. Мне доводилось видеть подобное на кладбище в Веймаре, но я никак не ожидала встретиться с подобной предусмотрительностью здесь. Представляю, что было бы с Наташкой, будь она рядом со мной в тот момент: будущая покойница-немка старательно ухаживала за цветочками на своей будущей могилке. Я тогда и сама с трудом удержалась на ногах, увидев приветливо улыбающуюся покойницу в двух ипостасях сразу – и с фотографии на памятнике и, так сказать, живьем… Очевидно, Серафима Игнатьевна боялась быть похороненной безымянно, поэтому заранее оплатила ритуальные услуги и лично для себя.
Простившись с Серафимой Игнатьевной еще раз, я отошла в сторонку – к ребятам. Кощунственно разыгрывать глубокое страдание, когда его нет. Следом за мной отошла Дарина. На могиле плакал и без конца просил у покойной прощения Леонид Сергеевич, а вот на лице его дочери читалось плохо скрываемое чувство удовлетворения. Губы слегка дрожали, пытаясь справиться с торжествующей улыбкой.
– Она и вам испортила жизнь… – неожиданно для себя брякнула я и спохватилась. Не время и не место для подобных замечаний.
– Да. Не мне одной, – ничуть не смутилась Дарина. – Из-за нее наша с мамой жизнь была кошмаром. Жаль, что мама не дожила… Если бы не отец, меня бы тут не было. Надеюсь, что и он отмучился. Не хотите вернуться пешком? – предложила она и, не дожидаясь ответа, добавила: – Я только предупрежу Галу и попрошу ее проследить за отцом.
У могилы еще раздавались нестройные всхлипывания. Теперь уже больше всех старалась и просила прощения у хозяйки Гала. Рабочие, завершив свою миссию, равнодушно прошли мимо нас, обсуждая вполне житейские вопросы: на сколько килограмм потянет к осени хряк какого-то Чипка. Дождавшись возвращения Дарины, мы направились к выходу.
У машины, чуть не повиснув на двери, парилась Наташка. Похоже, кратковременная передышка от езды по горной дороге, во время которой она натерла мозоль, значительно улучшила состояние ноги. Чудесное исцеление было мгновенным. Подруга с ходу выразила желание отправиться вниз пешком, рассудив, что ныне покойные нарушители скоростного движения на дорогах не решатся угнать «десятку». На том свете не погоняешь.
– Не верится, что этот кошмар кончился, – делилась с нами довольная Дарина. – И отец освободился… Вам, наверное, наговорили о нем бог знает что. А вы не верьте. Он Серафиму не убивал. Это она по каплям вытягивала из него жизнь.