Зима[лето] том 1
Шрифт:
Впрочем, в ателье все равно приходилось делать точечную доводку и подгонку по фигуре.
Еще она умело и со вкусом подбирала аксессуары. У других в кладовке грудой был навален всяких хлам, «нужные» вещи и стояли на полках заготовки на зиму. А у нее там находилась гардеробная с рядами одежды и полочками под обувь и сумки.
Если подумать, то сердце дома — это кухня. Голова — это книжный шкаф. А гардероб — душа. Там ее женское царство. В этом месте она ощущает, что попала в мечту.
Ольга решила, что сегодня наденет
Она только что явилась из салона, куда ее сопровождали охранники. Они ее отвезли, чему Ольга несказанно обрадовалась. Мастер долго колдовал над волосами, сделав их покорными. Маникюр и педикюр были выдержаны в золотых тонах.
Вернувшись домой, женщина приложила к себе платье и нашла, что все удачно складывается в цельный образ. Теперь часть волос собрать заколкой на макушке и распустить по плечам сзади. Или, может, поднять все наверх? Или закрутить в узел? Повозившись минут десять, она сделала «греческий» валик на золотистой плетеной ленточке. Шпильки воткнула с золотыми монетками. Купила по случаю в Греции. Очень в тему пришлись.
Тончайшие золотые чулки в тон коже. Пару капель «сухого» масла на руки и плечи. Бюстье? Это лишнее. Только трусики телесного цвета.
Надела платье. М-м… Тоже в тон коже. Как она угадала! Изогнувшись, как змея, она затянула шнуровку и завязала хитрым узлом, чтобы скользкий шелк не развязался. Сунула ноги в лодочки. Нанесла на веки золотые тени и тушь. Помада — бежевая, сверкающая золотом. Хайлайтер на скулы, совсем немножко. Больше ничего.
Еще один взгляд в зеркало.
Золотой идол. Живая статуя — с головы до пят.
Годится!
— Алло?
— Привет, — откликнулся Зимин.
Трубку взял не сразу. Дышит почему-то тяжело, с напряжением, словно он там чем-то непотребным занимается или на тренажерах работает.
— Я готова.
— Что… правда? — выдохнул он.
И все-таки, чем он там занимается? Трубку взял, значит, скрывать нечего.
— Да.
Зимин еще раз пнул лежащего на бетонном полу урода, который крал деньги фирмы, и отошел, чтобы нормально поговорить. Он удивился, что Ольга уже готова к походу на благотворительный вечер. По опыту бабы всегда долго собирались, копались и никак не могли выбрать платье и украшения. Им требовался зритель и его одобрение. В качестве зрителя по какой-то неведомой причине неизменно выступал их мужчина.
А тут быстро. «Я готова». Прямо золото, а не баба.
— Я заеду через полчаса. Или даже раньше.
Глава 5
«Крысу», которая крала из общей кассы неучтенку, вычислили быстро. Стас Петрук, уе…к такой, не устоял перед искушением. Ставил на подпольных тотализаторах, потерял все свои деньги и залез в хозяйскую казну, чтобы отыграться. И по закону подлости снова проигрыш.
— Что с ним? — спросил Поп. — В расход?
Попугать решил, судя по улыбке. Калаш и Гена Трубин по прозвищу Труба тоже присутствовали при разборках. Побитый Петрук валялся, постанывая, но не пытался встать, как футболист на поле. Изображал из себя умирающего. Только тут нет судьи, чтобы поднять желтую карточку.
Петруку повезло. Если бы Зима хотел, давно бы забил до смерти, и сделал бы это быстро, чтобы не возиться. Так, просто сбросил злость.
Однако деньги надо было как-то возвращать.
Если бы идиот играл на их тотализаторе — нет проблем. Все деньги остаются в семье. Но он имел глупость просадить их на стороне, у Кузина. Ссориться с коллегой по цеху Зимин не желал, так что встал вопрос, что делать.
— Убьем — деньги не вернем, — сказал Мирослав. — Калаш, это твой ставленник. Возьми на контроль.
— Не вопрос! — осклабился тот. — Поставим на счетчик.
Сейчас он не был похож на улыбчивого рубаху-парня, которым был на людях. Изнутри лезла злость. Петрук его подставил перед главным, и он не простит.
— Ребят, поднимите его, — велел Поп.
Двое «бойцов», стоящих у входа, помогли Петруку встать. Он, постанывая и охая, разогнулся. Морда в синяках, по подбородку стекает кровавая слюна. Мужик хотел сплюнуть, но под взглядом Калаша замер и нервно сглотнул. В этих глазах он увидел смерть. Зимин, может, и не убьет, но Мишка Калаш не простит, что его так подставили.
— Идем, Стасик, — весело сказал Калаш. — Обсудим, как будешь денежки искать. А не найдешь, мы тебя…
— Мих, не надо! Не надо, я все достану, — сбиваясь, лихорадочно затараторил Петрук. — Я верну… Мамой клянусь!
— Вот с мамы и начнем, — хохотнул Калаш. — Она же у тебя в Вязьме живет.
— Не надо! — вот теперь мужику стало по-настоящему страшно.
Пока били, так сильно не боялся.
— Что же мы, совсем ироды? — продолжил Калашников. — Мы и пальцем ее не тронем. Хорошая у тебя мама. Думает, сыночка ее остепенился, в люди выбился. С криминалом завязал. Давай, расскажем ей, кто ты есть? Как думаешь, а?
А думал Стас, что его мать, которой уже за семьдесят, и у которой тридцать три болячки, при такой новости сразу помрет. Сердце просто не выдержит.
— Калаш, я все достану!
— Пошли, не ссы…
Типа простил. По плечу хлопнул, а сам смотрит на Зимина и подмигивает. Главный кивнул одобрительно и подумал, что все схвачено. М…к этот перезаймет, чтобы переотдать. А там хоть трава не расти. Пусть разбирается с кредиторами сам.
— Ладно, Поп. Заканчиваем, — сказал он. — Поехали, что ли?