Зима не вечна
Шрифт:
Теперь он выздоравливающий. Всё – обработки раны (пуля прошла навылет), смены перевязок, сделанных из белья и простыней – уже позади. Но увы, пока не выписывают. А Георгий там за него геройствует. А Ксению он давно не видел, она где-то в другом помещении, с другими ранеными. И отец её с ней. Да поди, уже забыла
Петя в походе научился курить. Делал, как все, самокрутки, табак как-то доставали в станицах. Он взял одну, заготовленную, поднялся, опёрся на костыль и, переступая через товарищей, направился к выходу.
– Погоди, братка, я с тобой.
За ним увязался кубанский казак Степан, из отряда Покровского 5 . Они познакомились уже в лазаретном таборе, куда Степан попал с ранением предплечья. Тоже пустяки.
Степан был на пять лет старше Петра, но отчего-то тянулся к нему, испытывал расспросами его «учёность и книжность». Вот и сейчас у него к Петру был какой-то вопрос.
Они вышли на крыльцо, затянулись. На Кубани уже отчётливо запахло весной. Вечернюю тишину нарушал лишь лай станичных собак да отдалённые выстрелы, доносившиеся с окраин Екатеринодара. В душе Петра шевельнулось воспоминание о Ксении, сладко заныло.
5
Покровский Виктор Леонидович – в 1918 году командир Кубанской армии (на деле –небольшой отряд, в марте соединившийся с армией Л.Г.Корнилова).
– А скажи, студент, возьмут наши Екатеринодар?
– Возьмут. Не могут не взять.
– А то, что большевиков там двадцать тысяч, то как?
– А никак. Нас
– Так. Да не совсем. Если у тебя город за спиной, а в городе рабочие за тебя горой, тут расклад другой. И железная дорога за них воюет, и бронепоезда, и техника…
– Всё это ерунда. Перед русской штыковою атакой никто не устоит.
– Так ведь и там русские.
Пётр нахмурился.
– Я думаю, что штыковая тогда имеет успех, когда подкреплена нравственной правотой. Когда за правое дело, короче. Когда бежишь и чувствуешь – с нами Бог. Вот у меня под Кореновской такое было. И у других спрашивал – было то же самое.
– А я на Германской войне ни разу в конную атаку не ходил. Всё в траншеях сидели, постреливали, да ночами ползали по земле, проволоку резали для пехотного прорыва. Мы казаки! Разве так надо воевать нами было?
– Каждая война чему-то новому учит. Может, так и надо было. Дотерпеть, а не фронт оставлять.
– Не тебе судить, студент! Ты там не был. А как взбаламутились все, так никто, от вахмистра до есаула, уже сделать ничего не смог. Враз всё и обрушилось.
– То большевики вас взбаламутили.
– Не без них. Да только устали все от такой войны. Окопная грязь, вши, снайперы ихние. Деды говорили, никогда такой сроду не было.
– Так и при Наполеоне «никогда такой не было». Враг был у стен Москвы. Ну и что? Никто же не побежал домой, «мама помоги!»
– Много ты знаешь, студент. Книжки умные читал…
– Читал. И не студент я, говорил же тебе. Гимназист. А отец у меня был казаком.
Степан умолк, поскрёб затылок, задумался.
– Выходит, смалодушничали все?
– Выходит, так. И теперь вот – разплата.
Конец ознакомительного фрагмента.