Зима в Эдеме
Шрифт:
– Гляди, – приказала Амбаласи, – и чтобы я слышала восхищение!
Энге согнулась над сморщенной кожей обрубка, полоски кожи прикрывали открытую кость. В центре ее желтел какой-то нарост. Вид его ничего не говорил ей. Энге не осмелилась признаться в этом, чтобы не навлечь на себя скорый гнев Амбаласи.
– Хорошо заживает, – помолчав, сказала Энге. – Ты, Амбаласи, – владычица науки врачевания. Ампутация не только исцелила ногу, но и побудила к росту. Это самое… в центре и есть предмет восхищения?
– Несомненно, но, зная твое невежество, я не могу ожидать, чтобы ты оценила увиденное во всем значении. Перед
Энге терпеливо снесла оскорбление, по опыту зная, что с Амбаласи лучше не связываться.
– Значение-непонятно, невежество-признано.
– Требуется внимание. Прежние теории отвергнуты. Забудь про тектонику плит и дрейф континентов. Слишком давно они разделились. Я усомнилась в своей правоте, когда оказалось, что сорогетсо способны понимать нас. Хотя бы ограничиваясь основными и примитивнейшими познаниями. Речь не может идти о нескольких тенах миллионов лет, здесь даже одного миллиона много. Мы можем обнаружить внешние различия, но генетические отсутствуют. Иначе эта нога не смогла бы расти. Тайна сгущается. Кто же они, сорогетсо, и как попали сюда?
Энге не пыталась отвечать, понимая, что старая ученая рассеянным взором смотрит не на нее, а в глубь познания, которую она не в силах даже представить.
– Это тревожит меня. Я думаю о тех экспериментах, которые не следовало бы проводить. Мне доводилось и прежде обнаруживать результаты неудач, ошибок в работе… чаще в морях, чем на суше… уродливые твари, которые лучше бы не рождались. Пойми, не все ученые такие, как я. В мире кривых умов не меньше, чем кривых тел.
Энге ужаснулась.
– Неужели такое возможно?
– Почему же нет? – Амбаласи устала сдерживать свой норов и заботливо покрыла нефмакелом ногу Ичикчи. Отвернувшись от сорогетсо, она гневно фыркнула: – Всюду есть неумехи. Даже у меня самой иногда не складывался эксперимент. Поглядела бы ты на результаты – ужас. Запомни: все, что видишь вокруг, – удачи. Ошибки скроет усвоительная яма. Мы легко обнаружили Амбаласокеи, но у нас могли быть предшественницы. Знания не передаются, теряются. Мы, иилане", безразличные ко времени. Мы считаем, что завтрашнее завтра всегда неотличимо от вчерашнего вчера, а потому не запечатлеваем события, и все записи – всего лишь дань самоуважению. Что-то сделала, что-то открыла – и ну раздувать крошечное эго! А о неудачах никогда не известно.
– Значит, ты считаешь, что сорогетсо появились в результате неудачного эксперимента?
– Может, и удачного… или же такого, которому лучше и не быть. Одно дело возиться с генными цепочками устузоу и прочих низших животных, но неслыханно, чтобы иилане" манипулировали с генами иилане".
– Даже чтобы улучшить их, избавить от болезни?
– Молчать! Говоришь много, знаешь мало. Болезни излечиваются с помощью других измененных организмов. Мы же, иилане", остаемся такими, какими были от яйца времен. На этом разговор закончен.
– Я продолжу, – с решимостью возразила Энге. – Последнее заявление отрицается предыдущим. Ты помогла нам перебраться сюда, потому что пожелала изучить связь нашей философии с физиологией тел. Разве это не эксперимент над природой иилане"?
Амбаласи
– Струнный нож твоего ума, Энге, не перестает удивлять меня. Конечно же, ты права, и мне следует поглубже поразмыслить над этим. Быть может, мое отвращение к экспериментам над иилане" является не искренним, но просто заученным и автоматическим. Пойдем теперь поедим, все необходимо продумать гораздо глубже, чем мне сейчас по силам.
Амбаласи огляделась ищущим взором, но помощницы не было. Она выразила недовольство отсутствием Сетессеи.
– Она должна подать мясо. Ведь ей прекрасно известно, что я привыкла есть в это время дня.
– Рада услужить великой Амбаласи. Я принесу.
– Я сама пойду за ним. От ожидания голод не уменьшится.
Они шли через растущий город, мимо увлеченно беседующих иилане". Энге выразила удовлетворенность.
– Как никогда прежде вольны мы теперь углубляться в слова Угуненапсы, не опасаясь преследований.
– Будет от меня большая беда всем этим безмозглым. Город требует, чтобы в нем побольше работали и поменьше говорили. Разве твои Дочери Бестолковости не осознают, что раз в городе нет фарги, то им самим следует пачкать свои благородные руки иилане" работой фарги?
– В наших руках дело Угуненапсы.
– Угуненапса не положит еду в ваши рты.
– Уже положила, – не без гордости ответила Энге. – Она даровала нам тебя, потому что влияние ее идей на наш организм привлекло внимание твоей мудрости. Она привела нас сюда. И вот результат.
Кухню Амбаласи не посещала с тех пор, как в последний раз наблюдала за энзимным процессом. После того как в реке обнаружились гигантские угри, с едой никаких проблем не было. И от Дочерей давно не поступало никаких жалоб на тяжелый труд на кухне. Теперь Амбаласи увидела почему.
Одна из Дочерей – это была Омал – отдыхала в тени, а трое сорогетсо хлопотали возле чанов с энзимами.
– Они обучаются быстро, – сказала Энге, – и благодарны нам за еду.
– Не уверена, что мне это нравится, – ответила Амбаласи, беря кусок угря на свежем листе, поданный сорогетсо.
Опустив глаза, та поторопилась обслужить Энге.
– Отсутствие понимания, – со скорбным вздохом приняла рыбу Энге.
– Нарушение полученного приказа, – возразила Амбаласи, откусывая огромный кусок. – Прерывание научных наблюдений. Твои Дочери ничего не умеют правильно делать. – Покончив с рыбой, она гневно отбросила лист и указала на реку. – Этих псевдофарги следует вернуть в естественную среду. Отошли их. А работать заставь своих лентяек Дочерей. Или ты уже забыла, что они живут не так, как мы, а вместе с самцами? Не изолированными, как положено, в ханане. Я должна понять, как они живут, и все записать. Я должна изучить их жизнь до малейших подробностей и тоже записать. Такая возможность не повторится. Я хочу знать, как они ведут себя в естественных условиях, а не как режут угрей, насыщая лентяек! Подобно устузоу, они используют неживые предметы. Мы пользуемся живыми… Ты ведь видела дерево, которым они пользуются как мостом. Но вмешательство в естественный ход событий должно прекратиться – и немедленно. Отошли сорогетсо.