Зима в простоквашино
Шрифт:
Если у вас всё будет в порядке, мы всей семьёй приедем к вам на Новый год и подарки привезём.
Шарику — ошейник с медалями. Матроскину — радиопередатчик для коровы Мурки. (Вместо колокольчика. Чтобы он мог её в любое время найти с помощью радиоуказателя.) Очень модная штучка на Западе. Все коровы носят.
А почтальону Печкину — японскую собачку Щицу. Очень лизучую, для наклеивания почтовых марок. Во время первой русско-японской войны японцы выпускали этих собак вперёд, и наши офицеры не могли идти в атаку, потому
Мы помним, что дядя Печкин давно хотел завести зверюшку. Он говорил: «Ты приходишь домой, а она тебе радуется».
Ждём от вас ответа —
Шарик выслушал письмо и сразу сказал:
— Если у меня будет ошейник с медалями, я совсем другой собакой стану. Во мне столько благородства появится и смелости, что на двух английских лордов хватит.
— Благородство и смелость не от медалей появляются, — ворчливо ответил Матроскин, — а наоборот, медали от них идут. Это только у народных артистов смелость от медалей возникает.
Шарик на это сказал:
— Ты это от зависти говоришь! Потому что котам и кошкам медалей не дают!
— Коты и кошки сами медалей не хотят.
— Почему? — удивился Шарик.
— Потому что с медалью мышь никогда не поймаешь. Гремит она сильно. Это всё равно что с колокольчиком на шее за мышью гоняться.
Позвали они почтальона Печкина и письмо ему прочитали. Печкин сразу сказал:
— Мне очень нравится «Приказ-расписание». Я сам себе такой же напишу и на почте повешу. И хорошо, что папа с мамой приедут. Только я лизучей собаки Щицу боюсь.
— А чего её бояться! — удивился Шарик. — Это очень полезная собака. Утром ты ещё не проснулся, а она тебя уже облизывает. Умываться даже не нужно!
— Не знаю, не знаю, — говорит Печкин. — К кусачим собакам я уже привык. Я знаю, как с ними разговаривать. Тем более что скоро лучшим почтальонам газовые баллончики будут давать против кусания. Ты на собаку прыснул — и она спит пять минут, как дохленькая. Когда мне такой баллончик дадут, я его хочу на вашем Шарике испытать.
— Это очень негуманный метод, — огорчился Шарик. — Я читал, что в Свердловской области лучше придумали. Там почтальонам такие специальные липучие сосиски дают. Собака сосиску хвать зубами, а разжать их уже не может.
— Нет, — говорит Печкин. — Это не для меня. Я за день три деревни обхожу, сто дворов. Это же сто сосисок с собой носить надо. Это же целая тележка получается. Баллончик всё-таки лучше.
Он на Шарика так многозначительно посмотрел и добавил:
— И значительно воспитательнее!
В общем, после этого письма у Матроскина и у Шарика жизнь немного улучшилась.
А к Печкину пришло отдельное письмо:
Пишет Вам папа дяди Фёдора. Вот о чём я Вас попрошу: если у Матроскина и Шарика конфликт выйдет за разумные пределы, Вы мне об этом сообщите. Вы мне длинного письма не пишите.
И мне всё станет ясно. А самое лучшее, попробуйте их помирить. Надо, чтобы они наладили контакт.
Папа совсем забыл, что почтальон Печкин давно уже не имел не только колечек, но и вообще волос на голове.
Глава третья
Дядя Фёдор наводит мосты
Дядя Фёдор долго голову ломал: как же так получается — мама любила, любила папу, а теперь вдруг раз и нет? Разлюбила, видите ли! Он решил с мамой поговорить. Он начал так, издалека:
— Мама, последнее время ты какая-то не такая стала. Ты, мама, совсем другая сейчас.
Мама Римма в зеркало на себя посмотрела и вяло так спрашивает:
— Ты находишь, дядя Фёдор? Это что, очень заметно?
— Очень заметно. Ты дома почти не бываешь. Почему это так, мама?
— Понимаешь ли, дядя Фёдор, мне кажется, один человек, очень для меня важный, ко мне сейчас не так хорошо относится, как раньше.
— Это папа?
— Не будем уточнять, — говорит мама. — Только ты скажи мне, дядя Фёдор, когда ты последний раз в нашем доме букет роз видел?
Дядя Фёдор задумался и отвечает:
— Я их тогда, мама, видел, когда к нам в гости такой толстый-претолстый дядя приходил из твоего магазина.
Мама продолжила:
— Хорошо. А когда ты в последний раз видел бутылку шампанского?
— Тогда, — отвечает дядя Фёдор, — когда этот толстый дядя второй раз к нам пришёл.
— Вот видишь! — говорит мама. — А мои любимые шоколадные конфеты «Мишка на Севере» когда ты в последний раз наблюдал?
— Два дня назад, — говорит дядя Фёдор.
Мама даже поразилась:
— Это где ты их видел?
— На кухне, на большом столе.
— И что они там делали? — допытывалась мама.
— Они там стояли. Их папа с домоуправляющей тётей Дашей ели вместе с чаем.
— Вот видишь, — говорит мама, — для управляющей тёти Даши у него всё есть! И время, и шоколадные конфеты.
А потом таким как будто спокойным голосом спрашивает:
— А не заметил ли ты, дядя Фёдор, сколько лет этой домоуправляющей даме?
— Заметил, — отвечает дядя Фёдор. — Ей нисколько лет. У неё уже годы кончились.
— Как так? — удивилась мама.
— Очень просто, — говорит дядя Фёдор. — Она сама сказала: «С тех пор как я на пенсию пошла, я свои годы считать перестала! У меня нет возраста».
«Эти великовозрастные дамочки так и глядят, как бы чужого мужа отбить», — подумала мама.
Но, судя по всему, у неё от сердца отлегло. Она даже какую-то песню мурлыкать стала.
А дядя Фёдор к папе пошёл. И спрашивает:
— Пап, скажи мне, пожалуйста, когда ты последний раз видел в нашем доме букет с розами?
— Да никогда, — говорит папа.