Зимний Бал в Северной Академии
Шрифт:
“Что-то не вяжется, ты сам сказал, что Аматрикс тебе не нужна. А с гарантией и без сюрпризов на балу был только один вариант — я,” — возразила я и зевнула, натягивая одеяло выше. Грудь дракона была горячей, но привычка кутаться по самый нос осталась.
“Потому что я желал тебе большего, чем погибнуть в родах, подарив моему отцу наследника,” — запустив руку в мои волосы, ответил дракон, и я резко проснулась.
Об этом маленьком сюрпризе я как-то забыла за всем потоком новостей и приключений, сосредоточившись на том, чтобы выжить и не стать бесправной
“Макс?” — прошептала, заглядывая в глаза дракону, но в отличие от меня Максимильян даже не особо напрягся от напоминания о моей весьма незавидной участи.
“Спи, Ава, все будет хорошо. Ты не просто Аматрикс, да и магии в тебе достаточно, чтобы выдержать мою и ребенка. Ты и без метки справилась с ритуалом во время бала, а после обряда обручения рискуешь не больше, чем любая другая женщина. Только в отличие от магов, живущих на севере, у постели моей жены будут лучшие целители Аркании. Так что, спи, ледышка,” — спокойно ответил дракон и прикрыл глаза.
Выдохнув, я снова положила голову на грудь мгновенно уснувшего мужчины. Дракон отключался быстрее, чем я успевала моргнуть, и такой особенности можно было только завидовать.
Отползая от тихо посапывающего Максимильяна, я укуталась по самый нос. Только спустя час попыток уснуть и бесконечного ворочания, я решила не думать о настолько далеком будущем, как возможный ребенок.
Пережить бы Зимний бал в Академии, а потом можно строить планы. Что-то мне подсказывало, что этот бал всем принесет не один сюрприз, и маловероятно, что он будет приятным.
Глава 25. Друзья, Враги, Предатели
Утром черный дракон ‘клюнул’ меня в лоб и быстро скрылся в ванной. Нас уже ждали в академии. Пока я выбирала наряд, в котором появлюсь перед коллегами и своими студентами, Максимильян рассказывал легенду, которую сочинил Доминик.
Как и предполагала, о том, что нашли хранилище Честера, знать Никасу и декану не положено. А потому меня увезли на допрос из-за Визардиса, о котором случайно узнал Максимильян, явившись в мой преподавательский дом без предупреждения.
На птицу уже была оформлена лицензия, так что скрывать его от магов и драконов смысла больше не было. Вир Террагон все же отдал листок Максу, и муж торжественно вручил мне бумагу с надписью “Болтливый питомец.”
“Я буду скучать,” — заявил мне мужчина, еще раз сладко поцеловав, прежде чем мы покинем комнату и снова вернемся к своим прежним ролям.
Максимильян до конца Зимнего бала будет играть строгого инквизитора, а я бунтующего профессора. И согласно приказу Доминика Террагона, появляться в моем преподавательском домике черному дракону строго настрого запретили, чтобы не вызывать лишние вопросы и не привлекать внимание.
Достаточно уже того, что маги узнали о том, в чьем доме я жила эти несколько дней. Версия с изучением особенностей Визардиса звучала правдоподобно, и лицензия была как нельзя кстати.
Строгий советник
Покидая телипаж, я с опаской посмотрела на встречающих нас у входа Скайлара и декана. Воздушный дракон увел своего друга, чтобы поделиться новостями, а строгий и нервничающий вир Бром приказал следовать за ним в кабинет.
“Моя девочка, как ты? Что случилось?” — налетел на меня Никас, прежде чем декан успел закрыть за нами дверь.
Маг крепко сжал меня в объятиях и не желал отпускать, пока Сиртик громко не покашлял, намекая, что его кабинет не место для таких фривольностей.
“Оставь Аврору, потом будете любезничать. Я должен знать, что произошло. Зачем явился старший инквизитор?” — строго сказал пожилой маг, усаживаясь в свое кресло.
Никас усадил меня в кресло напротив и сел рядом, не выпуская руку, словно боялся, что я сбегу, не ответив на вопрос вира Брома.
“По личной просьбе вира Террагона. Совету никак не давал покоя мой муж, а когда инквизитор каким-то образом услышал Визардиса, это только усилило их подозрения о моей связи с мятежниками.” — выдала я заранее согласованную с инквизитором версию.
Никас посмотрел на озадаченного декана, а вир Бром явно не понял, кто такой Визардис.
“Моя портальщица,” — объяснила я мужчинам, когда пауза затянулась. — “Еще когда училась, я пыталась заставить дикую птицу говорить. Но когда у меня вышло, я скрывала Визардиса, после случая с Вентусом.”
Вир Бром все еще не особо понимал, и пока старый маг думал, пытаясь связать обрывки рассказа в одно целое, Никас застонал, запустив руку в светлые волосы.
“Значит, эта говорящая птичка все время была у меня под носом. Я должен был что-то понять,” — причитал профессор Водник, и даже вскочил с кресла, меряя шагами кабинет.
Наблюдая метания бывшего друга, я едва подавила улыбку. Что-то не особо ‘друг’ радовался моим достижениям и явно подавлял желание броситься в домик и лично проверить, правда ли я сумела заставить птицу заговорить.
Наконец отмер и задумчивый декан, — “О птице потом, Аврора. Думаю, этот увлекательный рассказ о твоих успехах подождет. Мне стало известно, что все это время ты провела в особняке советника Террагона,” — строго сказал вир Бром, и окинув недовольным взглядом во все еще бродившего Никаса, принялся прожигать меня, ожидая объяснений.
Тяжело вздохнув и опустив глаза, я выдала очередную полуправду, одобренную советником Террагоном. О моей уборке особняка, про старую запущенную печь, про ограничивающие артефакты на магах, и в правдивые рассказы удачно вплела хорошо продуманную ложь советника.