Зимний дворец, Дворцовая набережная и Эрмитаж. Прогулки по Петербургу
Шрифт:
Екатерина II на балконе Зимнего дворца в день дворцового переворота 28 июня 1762 г. Рис. И.К. Кестнера (?). 1760-е гг.
Когда канцлер граф Р.И. Воронцов предложил закрепить за дворянами монополию на землевладение и занятие промышленностью, император высказался категорически против. Он выступил твердым сторонником мер по становлению третьего (мещанского) сословия в государстве, его поддержки
Но когда Петр III вознамерился навести порядок в гвардии, он разворошил настоящее осиное гнездо.
Вскоре Екатерина свергла своего мужа именно при помощи гвардии. А затем кучка пьяных гвардейцев и вовсе убила императора в Ропшинском дворце. Впрочем, новая властительница России особо об этом и не печалилась. В своих «Записках» Е.Р. Дашкова писала об обстановке в Петербурге после переворота следующее: «Улицы были запружены ликующим народом, благословляющим нас; звон колоколов, священники в облачении на паперти каждой церкви, полковая музыка производили неописуемое впечатление.
Колокола действительно звонили, и священникам было за что благодарить Екатерину. Ведь Петр успел часть монастырских крестьян перевести в разряд государственных, которым жилось гораздо легче. Кроме того, он изъял у церкви в казну много принадлежавших ей земель, из которых часть передали крестьянам.
Один из членов делегации Мальтийского ордена, прибывшей в конце XVIII в. в Петербург, сказал по этому поводу следующее: «Петр Третий в короткое время своего царствования конфисковал владения духовенства в пользу короны и низвел его на степень простого служилого сословия… Императрица Екатерина в своих лицемерных воззваниях упрекала своего несчастного супруга за его ненависть к духовенству и Церкви и сделала из нее предлог к его осуждению; но она остереглась вернуть духовенству то, что у него отнял император, и этот изобильный источник средств во все время ее царствования служил для обогащения ее фаворитов и щедрого покровительства искусствам и полезным учреждениям». (Записки баварца о России времен императора Павла // Русская старина. 1899. Сент. Т. 99).
Впрочем, Екатерина не только не стала возвращать уже изъятые Петром земли, но и провела дополнительную секуляризацию церковных и монастырских владений, но это еще впереди, а пока духовенство приветствует ее воцарение на российском престоле. Архимандрит Августин в своей книге «Православный Петербург глазами иностранцев» приводит воспоминания секретаря французского посла в Петербурге К.К. Рюльера: «В полдень первое российское духовенство, старцы почтенного вида (известно, сколь маловажные вещи, действуя на воображение, делаются в сии решительные минуты существенной важностью), украшенные сединами, с длинными белыми бородами, в блестящем и приличном одеянии, приняв царские регалии, корону, скипетр и державу, со священными книгами, покойным и величественным шествием проходили чрез всю армию, которая с благоговением хранила тогда молчание. Они вошли во дворец, чтобы помазать на царство императрицу, и сей обряд производил в сердцах, не знаю какое впечатление, которое, казалось, давало законный вид насилию и хищению».
Но далеко не все приняли свершившийся переворот так радостно, как об этом писала Е.Р. Дашкова. Тот же К.К. Рюльер писал, что он видел, как в столичных кабаках матросы ругали гвардейцев, «что те за пиво продали императора». Другой очевидец видел, как матрос плюнул гвардейцу в лицо и сказал при этом: «Ты, бессовестный тип, продал императора за два рубля».
В общем, никакого всеобщего ликования в Петербурге не было. Не лучше обстояло дело и в Москве. Когда тамошний губернатор огласил перед войсками и жителями полученный манифест о восшествии на трон Екатерины, ответом стало всеобщее молчание. Молчанием встретили и провозглашенную им здравицу в честь новой императрицы.
Заняв престол мужа, Екатерина использовала из задуманных Петром реформ только то, что было выгодно для укрепления ее власти. Весьма жесткую, но, безусловно, справедливую характеристику «золотого века Екатерины» дал А.С. Пушкин: «Со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия – и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России».
Что действительно можно поставить в вину Петру III, так это его пренебрежение к православию, ведь он являлся государем державы, где православие – государственная религия. Видимо, сказалось протестантское воспитание в юности.
Однако вернемся к Зимнему дворцу.
Как мы уже говорили, Елизавете Петровне не довелось стать хозяйкой нового Зимнего дворца. В конце 1761 г. она скончалась в деревянном дворце, на углу Невского проспекта и Мойки. К этому времени в Зимнем успели завершить отделку только части помещений, поэтому Петр III распорядился, чтобы к весне 1762 г. в первую очередь подготовили его личные покои.
Комнаты императора находились на втором этаже юго-восточного ризалита, на углу площади и Миллионной улицы и первоначально предназначались для Елизаветы Петровны. Над подъездом, известном как Комендантский, он приказал сделать фонарик и устроить там его личный кабинет. Позднее, в 1830-х гг., фонарик разобрали. Как он выглядел внутри, сегодня можно видеть, например, на рисунке О. Монферрана или на акварели художника Э. Гау. Кстати, подобный фонарик в 1850-х гг. устроили также над Собственным подъездом дворца, который просуществовал до 1930-х гг.
Отделкой императорских апартаментов занимался архитектор С.И. Чевакинский. Позже в них жил прусский король, и они так и назывались – «комнаты короля Прусского».
В 1762 г., на Пасху, дворец освятили. Без каких-либо торжеств Петр III въехал во дворец, который с этого времени на 155 лет стал официальной царской резиденцией. Екатерина Алексеевна, его супруга и будущая императрица Екатерина II, заняла комнаты на втором этаже в противоположной стороне дворца, в северозападном ризалите. Позднее покои в этой части дворца занимала императрица Александра Федоровна, супруга Николая I. Таким образом, Петр III стал первым хозяином 5-го Зимнего дворца.
Помимо покоев Петра и Екатерины, к моменту их новоселья также готовы: Большая церковь, Парадная (Иорданская) лестница и покои наследника, Павла Петровича (будущего императора Павла I), находившиеся на втором этаже в южном корпусе. Также завершили отделку фасадов. В день переезда императора во дворец новгородский архиепископ Д. Сеченов освятил придворную Большую церковь во имя Воскресения Господня. Но в следующем, 1763 г., уже при Екатерине II, в нее перенесли старинную икону Христа Спасителя. При этом архиепископом Петербургским и Шлиссельбургским Гавриилом храм вторично освятили во имя Спаса Нерукотворного Образа.