Зимний крокус
Шрифт:
– Но ведь он красивый был? Правда ведь?
– Ну ведь мы же обручились! – шепотом воскликнул Йэг. – И целовались! Как же можно, чтобы без цветка?!
– Никак нельзя, - согласился я. – И я уверен, что у тебя получился очень красивый крокус, Йэгге… Но ты скажи… Как она?
«Любит ли она-то тебя, дружище?! Ценит ли ту преданность и безоглядность, с которой ты кинулся в эту любовь?!» - мне хотелось воскликнуть. – «Достойна ли тебя?»
– Она… - он запнулся, а потом совершенно серьезно сказал со вздохом, - она плакала, Фес. Надо мной еще никто так не плакал.
–
– Еще? – Йэгге внимательно посмотрел мне в глаза, помолчал и вдруг проникновенно эдак выдал, - тебе, друг мой Фесса, я свою душу до дна вскрыть готов. Надо будет – забирай и разглядывай. Но ее душа – не моя, ее на погляд выставлять я не вправе. Так что… впрочем, вот тебе… еще. Про это все одно разговоры будут…
Тут Айдесс вздохнул, тяжело и как-то угрюмо, что ли…
– Ты вот помнишь, как наставник, батюшка твой, уму-разуму меня учил? Рожу в кровь, четыре зуба выбил, ребра трещали… Помнишь?
– Помню, конечно… Разве такое забудешь!
– Ну вот… и как это со стороны смотрится, тоже ведь помнишь, сам же тогда на защиту кинулся, - взгляд кёорфюрста заметно потеплел, хоть и до того холодом не обдавал. – А тут так сложилось, что мне самому пришлось… и выглядело это ничуть не лучше, чем тогда. Его Светлость устроил мне… три вопроса. Чуть не обвинил в истязательствах, официально. И это все – при ней. А она же и следы видит, и вопрос так поставлен, что не оправдаться, да и знать не знает, как это у… мальчишек-воздушников… - речь Айдесса стала прерывистой, видно, что говорить трудно и дыхания не хватает. – Да, говорю, избил. А Олэ… поверила мне. В меня. Понимаешь? Даже не отшатнулась. Она просто… подумала и решила, что я на такое не способен… Она поверила мне, Фес. Не из жалости, не потому что я… наследник и кёорфюрст, не ей, дочери Линдэргредов, на знатность или положение в обществе заглядываться… Так-то.
– Поверила… Но, Йэгге, ведь всякий, кто тебя знает, разве может представить, чтобы ты избил кого-то без веской причины! Постой… ты сказал – мальчишка-воздушник. Так тебе мальчишку вразумлять пришлось? Значит, и ураган… это не ты, это он…
Йэгге на миг утвердительно прикрыл глаза.
– Верно, Фес… У меня бы сил на него не хватило, на такой ураган. Не после… Белого Безмолвия. А по поводу того, что ты вначале сказал… А много ли таких, которые меня знают, а? Ты вот знаешь. Фюрст-мой-отец… тоже… надеюсь… Еще человека четыре, может, наберется. А ей откуда меня знать настолько, чтобы уверенной быть? Мы и виделись-то… изредка. Да и то такие разы были, что… как на балу. На балу человека не узнаешь… А вот когда ты лежишь в снегу, и над тобой звезды, а вокруг – твоей же шкуры клочья… с мясом… а тебя девушка на себе… на плечах своих… тащит…
Он закашлялся. Измученно облизал обветренные потрескавшиеся губы и выдохнул:
– Форт… будь другом… воды подай, пожалуйста…
Фрохтэ мигом сорвался со стула, чтобы спустя пару мгновений сесть наклониться над Йэгге и осторожно поить водой из серебряного кубка. Айдесс пил жадно, но при этом даже не попытался взять кубок в руки.
А мне по-детски стало обидно, что не меня он попросил воды подать.
Фрохтэ, должно быть, и ловчее, чем я. Воин всё-таки…
Я пододвинул стул поближе и сел, сжав ладони между коленями. Руки – довольно ловкие мои руки – были совершенно бесполезны, и от этого было больно. Кажется, что-то промелькнуло в уголке сознания – память, черт побери, как у старой бабушки, когда не надо!
Что-то я читал… думал, что не пригодится…
Руки.
– Йэгге, - мягко проговорил я, - что у тебя с руками, дружище?
Он досадливо скривился в ответ.
– Ураган обкорнал мало не до костей, напился кровушки. Спасибо, гнить не начали. Левая так еще и зудит ужасно, с ума сводит, иной раз хоть волком вой…
«Напился кровушки»… вот оно! Я вспомнил! Как соединить силу магов… как увеличить проводимость, передать всю магию, сырую силу, до конца – в крайнем случае! Да уж куда крайнее… Сейчас, когда Йэгге говорил со мной, было не так страшно – но я же помню своё ощущение, когда он лежал с закрытыми глазами. И слова Фрохтэ тоже не забыл.
Вот это я могу. И сделаю. И пусть только кто-нибудь попробует меня удержать!
Правда, при этом – я читал, кажется – наступает магическое истощение сродни тому, что сам Йэгге получал после Леса. А вернее, хуже… Я же слабый маг…
Но я тут не один, а значит, могу и потратиться! А тем временем, быть может, герцогский целитель восстановится… или что там с ним такое…
– Я не буду лезть тебе в душу, Йэгге, - сказал я и даже удивился – грустно это прозвучало. Может, я ревную?!
– Разве бы я мог?! Просто… я так хочу, чтобы ты был счастлив! Хочу, чтобы тебя любили. Потому что ты этого заслуживаешь!
– Все этого заслуживают… - чуть задыхаясь, ответил мне Йэгге. – Ты вот… разве не меньше меня заслуживаешь любви? И я бы тоже… хотел, чтобы ты… счастлив был… Но твоему желанию суждено сбыться раньше. Я… уже счастлив. У меня самые лучшие друзья. И самая прекрасная возлюбленная. Чего еще можно желать… глупому принцу?
– Ничего! Ты прав, как всегда. А теперь надо сделать так, чтобы ты был здоров! – весело говорю я, словно это примерно так же просто, как расколоть несколько поленьев для печки…
Взгляд его сделался лихорадочно-настойчивым.
– Я… буду здоров… уже… почти… - Айдесс подавился собственным кашлем, после чего обессилено выдохнул, - я должен жить… буду… жить… Мне нельзя умирать, Фес. Помоги мне… Я приму… все. Кроме твоей жизни, дружище… Вот о чем прошу… не плати за мою жизнь… своей собственной. Обещай… что не станешь…Что ничего необратимого… Пожалуйста, Фес!
– Я и не смог бы, дружище, - ответил я, пытаясь вспомнить: насколько в том случае, что я задумал, может и вправду произойти смерть? Может. Но вряд ли. Не помню! И не хочу думать об этом. Всё равно я уже решил!
Йэгге, бедняга… Первый раз за то время, что я тебя знаю, ты просишь о помощи… Просишь ТАК.
Ты сильный, куда сильнее меня! И физически, и как маг, и воля твоя сильней…
Это ты мне всегда помогал и вытаскивал, и защищал… так вот теперь моя очередь. Наконец-то – моя.