Зимний сон Малинки
Шрифт:
– Что, так же развратно и дико? – Нет, ну а что? Не просто же так мне снятся сны странного содержания?
Я удивленно и не без надежды на чудо сунула мордочку в зеркало заднего вида.
Лицо как лицо. Ну, ресницы не успела накрасить и вьющиеся волосы уложить утюжком. Пришлось скрутить их - густые и длинные - в непослушный пучок на затылке, а сверху нахлобучить шапку. А так очень даже обычно. Пуховичок, платьице (так себе) и дешевенькие сапожки на каблуках. Среднестатистический работник районного офисного планктона с такой зарплатой, что
А ведь когда-то я считалась симпатичной девчонкой. Мальчишки стайками бегали. Но разве могла я смотреть на кого-то, когда у меня был Кирилл.
Ужас! Я ахнула. Достав из сумочки помаду, в панике мазнула по губам, похлопала себя ладошками по бледным щекам, и пригладила пальцем брови. И чем я только думала, когда спала как сурок до последнего?! Мне же сегодня кастинг на профпригодность проходить, где внешность не последнее дело!
– Вот-вот! – подлила масла в огонь Наташка. – Так же разочарованно и уныло!
Ну и ладно! Чем расстраиваться, дуть губы и обижаться по пустякам, пока мы едем, лучше расскажу немного о себе. Хотя рассказывать-то особо и нечего, но раз уж вы заглянули в мою историю, думаю, мне следует представиться.
Итак, зовут меня Маша Малинкина и живу я в обычном спальном районе крупного областного центра в заурядной маленькой двушке. Мне двадцать четыре года, у меня нет мужа, уже нет работы, но зато есть двое чудесных детей пяти лет. Двойняшки Лешка и Дашка. И знаете, такие у меня карапузы хорошие, вот всем на зависть, что никого мне больше не нужно. Хватит, обожглась. Да так, что до сих пор полыхает. Точнее, чувств-то давно нет, один пепел, а вот жизненный урок остался.
Маленькая двухкомнатная квартира досталась мне в наследство от родителей, и еще шесть лет назад жили мы в ней всей семьей – я, мама и папа. Хорошо жили, дружно, а потом папа умер – сердечный приступ. Утром был человек, а вечером не стало, и остались мы с мамой вдвоем, как две былинки. Я тогда как раз училась на втором курсе университета и собралась было перевестись на заочный, чтобы помочь маме с работой, но оказалось что помогать нужно мне.
Я помню растерянное лицо мамы и по-житейски спокойное бабули – она у нас по жизни командир, дед ее до сих пор слушается.
– Мам, поверить не могу. А люди-то что скажут? – и вопрос этот своей маме задала не я. – Ведь восемнадцать лет только. Обожглась и считай вся жизнь наперекосяк. Эх, был бы жив Петя, он бы этого Кирилла заставил жениться!
– Я не хочу!
– Цыць, Маруська! – а это уже бабушка. И снова к маме: – Тебе не все одно, что скажут?! Иные люди, как худые собаки: не придумают, так сбрешут! Маруся наша первая, что ли? Ты в каком веке живешь, Люська? В двадцать первом! Здесь каждый сидит за своим забором. Почешут языками и забудут. А Машка, если сейчас уговоришь ее, тебе после не простит! Видишь, как рогом уперлась: рожать буду. Да и не сирота она у нас. Мы с дедом поможем. Девчонка она ладная, все равно одна не останется. Твоя бабка нас после войны шестерых подняла без кормильца. И ничего, все людьми выросли. А тут одно дитё – вырастим, Люсь! Дед вон уже слезу довольную
Но детей оказалось двое – настоящий сюрприз. Я помню, как боялась выйти из кабинета УЗИ и признаться маме. Все топталась у порога. А когда вышла, мама только охнула и руками рот прикрыла: что тут поделаешь? А бабуля выдала: ну так не шестеро же, Люська! Не реви, поднимем! Это в Машке наша кровь взыграла. Я ведь тоже из двойни.
В общем, на заочный я все-таки перевелась и институт закончила. Кое-как, но диплом инженера получила. Четыре года прожила в деревне, наведываясь в город на сессии да праздники, а год назад и вовсе вернулась с детьми. Ну, не в деревне же их растить? А тут и мама вышла замуж за Николая Ивановича и переехала к нему в соседний спальный район. У бабушки, конечно, хорошо, но детям общение нужно – сад, кружки, школа. Лешка у меня настоящий мужичок – дай волю, он бы с дедом в его стареньком жигуленке и жил вместе с удочками, а Дашка - маленькая барышня. Ей танцы подавай и подружек с куклами.
Любознательные они – мои ягодки-малинки. И ведь похожи на меня – тоже синеглазые и улыбчивые. Правда, головки потемнее, но тут уж ничего не поделать – разве с природой поспоришь? А вот с человеком можно. Даже нужно. Особенно с тем, кого раньше любил, а теперь… Нет, не ненавидишь, а просто до того он тебя разочаровал однажды, что перестал существовать. Словно его ластиком из жизни стерли – фьють! И Чистое место! И можно жить дальше почти припеваючи.
Еще бы работу хорошую получить!
Да и вообще, время прошло и полегче стало – душа, если и не отогрелась, то оттаяла. Снова научилась людям в глаза смотреть. Вон, даже сны странного содержания сниться стали. Перины там всякие и мужчина в золотом тумане с бесстыжими намеками. Как будто ему в этом тумане только Маруси для полного счастья и не хватает!
Эх, но до чего же хорош!
Дэу-шка взвизгнул тормозными колодками и остановился у высокого офисного здания, клюнув носом.
– Приехали! – рявкнула Наташка. – Вылезай, Малина!
А когда я выскочила из салона и понеслась к широкому крыльцу, Феечка открыла дверцу, высунулась и заорала вслед:
– Удачи, Машка! Чтоб тебе на новом месте отработать лет так двести! Ни пуха! К черту! Но пасаран, подруга! – затрясла над головой кулаком.
– О-оле, оле-оле-оле-е-е, Маруська чемпион! Ки-ия! Банзай! Ура-а-а! Вань-суй!!
– Кто-о?! – я споткнулась и заскользила на льдистой корке каблуком. Ноги чуть не разъехались в повороте. – Чего куда суй?!
Спешащий ко входу народ тоже заспотыкался и раззявил рты.
– Феякина, - я зашипела и незаметно покрутила у виска пальцем, - с ума сошла?! А ну кыш отсюда, алкашня!
Наташка нырнула в машину и виновато вякнула: «Ну все, я поехала». И умчалась. А я вздохнула, сняла с плеча сумку, поправила шапку и потопала к проходной.
8:00
Ой! Не потопала. Побежала!
Глава 2