Зимний Туман - друг шайенов
Шрифт:
— Да, такие страсти… Говорят, нашли в лесу парня с прииска "Дохлый Мул". Индейцы оставили его привязанным к столбу.
— И что? Того загрызли муравьи?
— Нет, хуже. Когда тело отвязали, оно было как тряпка. Ни одной целой косточки, будто он побывал под жерновами камнедробилки.
— Ага, понятно. Это штучки Свирепого Пса. Вот с кого надо было бы содрать шкуру. Жалко, он нам не попался. — Бородач отхлебнул из кружки и закашлялся. — Ну, Джон, сколько раз тебе повторять! Не надо сыпать в ром всякую дрянь!
— Но ведь так вкуснее, верно, Робин?
—
— На днях он к тебе заглянет, — сказал Сэм. — Полк возвращается. Через неделю его распустят, и Морган хочет за это время все доделать. За рекой еще остались поселки, надо будет ими заняться напоследок.
— Нас это не касается. — Робин допил ром и с сожалением поглядел на дно кружки. — Наше дело — участки застолбить. А громить поселки и искать профессорскую дочку — это для бездельников.
— А я слышал, что с девчонкой-то все не так просто, — вполголоса заметил трактирщик. — Я-то и сам поначалу диву давался: чего это все так из-за какой-то девки всполошились? Мало ли их воруют? А потом узнал от верных людей, что дело-то не в девчонке. Карты у нее, профессорские карты. На которых все жилы помечены. И серебряные, и золотые. Этот профессор все Скалистые горы обошел, все каньоны облазил. Карту свою делал для крутых парней из Чикаго, чтобы те скупили тут самые прибыльные места.
— На кой черт индейцам такая карта? — махнул рукой Сэм. — Подлей-ка мне чуток, только без травок и сахару, чистого рому.
— А не развезет тебя с дороги?
— Ой, какой заботливый! Не жмись, сегодня я при деньгах.
— За тобой записано выпитого на семь долларов двадцать центов.
— Рассчитаюсь, наливай.
— А я знаю, зачем индейцам карта, — сказал Робин, подставляя и свою кружку. — Чтобы ребята из Чикаго сидели в своем Чикаго и не совались к нам. Карту, само собой, краснокожие сожгли. А девка просто подвернулась, вот они ее и прихватили.
— Да нам-то какая разница? Мы и свой-то участок только начали разрабатывать. На наш век серебра в земле хватит. Накопим деньжат да рванем в Техас. Там сейчас можно отхватить приличное ранчо не дороже чем за тысячу долларов. Многие готовы и даром отдать, лишь бы смыться оттуда, такого страху на них нагнали апачи. А мы апачей не боимся, верно, Робин?
— Мы боимся только простуды. Джон, ты подливай, подливай. Не бойся, сегодня ты вычеркнешь наши имена из долговой книжки.
Слушая их пьяную болтовню, Гончар опустил капюшон на лицо и закрыл глаза, притворяясь спящим. Эти двое не были похожи на обычных старателей. Старатели не шатаются по горам с оружием и не бросают свой участок надолго. А если и застревают в кабаке, то расплачиваются не деньгами, а тем, что смогли достать из-под земли. Когда Сэм высыпал на стол целую пригоршню монет, подозрения Гончара только окрепли. Он решил, что не останется ночевать в такой компании. Вот посидит еще немного, даст передохнуть вороному и отправится в путь. Может
По крайней мере, теперь он знал, почему полковнику Моргану так не терпелось повоевать. Ополчение штата формировалось обычно на три месяца, и сейчас этот срок истекал. Еще неделя — и полковник останется без войска, а у него, как видно, были далеко идущие планы. Может быть, власти штата поручили ему изгнать индейцев с тех земель, где планировалось начать разработку месторождений. Другая причина могла заключаться в политических амбициях Моргана. Возможно, тот собирался участвовать в выборах и старался обзавестись титулом Покорителя Дикарей. Избиратель любит голосовать за героев, а как ты станешь героем, если твое войско разбежится? Надо было спешить, и Морган не желал терять свой шанс.
Услышав о карте профессора Фарбера, Гончар просто восхитился чьей-то хитрой выдумкой. Чтобы оторвать людей от их повседневной работы, нужна достаточно соблазнительная приманка. Благородные спасители беззащитной девушки ринулись на поиски, рассчитывая найти кое-что более ценное, чем профессорская дочка. "Это Штерн придумал, — вдруг сообразил Гончар. — Наверняка он сейчас рядом с Фарбером. И наверняка оба сейчас едут сюда, в Ледвилл. Они обязательно увидят Майвиса. Их пропустят к нему. Значит, надо держаться рядом с ними. Да, иначе мне к Майвису не подобраться".
Это был не самый лучший план действий. Но пять минут назад у Степана не имелось вообще никакого плана.
Немного приободрившись, он решил больше не терять время в таверне и встал. Одновременно с ним с пола поднялся и монах, гревшийся у камина.
— Хозяин, могу ли я укрыть своего бедного мула под кровом вашей конюшни?
— Брат мой, ты и сам можешь там укрыться, — с насмешливой почтительностью отвечал трактирщик. — Наверху достаточно соломы, чтобы разместить свое бренное тело.
Гончар первым вышел на крыльцо и подошел к вороному. Развязывая узел, он услышал, как монах у него за спиной негромко произнес:
— Не стоит уезжать одному. Эти два приятеля не собираются здесь засиживаться.
— Мне не нужны попутчики, — ответил Степан.
— Им тоже. Кто знает, чем закончится ваша встреча, когда они догонят тебя на ночной дороге?
— Я знаю, чем она закончится.
— Самая лучшая битва — та, которой удалось избежать. Твой конь утомлен. Переночуй здесь и прибереги силы для других боев.
— Ты, братец, меня с кем-то путаешь, — сказал Гончар. — Я не собираюсь ни с кем воевать. Ни сейчас, ни завтра.
— Ночь длинна. Одному Богу известно, что ждет тебя утром. Снимай седло. Сам-то ты можешь спать в сбруе, но не заставляй страдать своего меньшего брата.
Монах откинул капюшон, и в свете ламп блеснули круглые стекла очков.
— Я так же, как и ты, направляюсь в Ледвилл. До города двадцать миль, и ни одного пристанища на пути. Старина Джон — золотая душа, он не требует платы с тех, кто не может расплатиться. Но в Ледвилле никто не пустит тебя под кров посреди ночи, пока ты не покажешь деньги.