Зимний убийца

Сэндфорд Джон

— Это их только разозлит, — сказала журналистка.

У нее было худое лисье лицо с крошечным подбородком, большие глаза и широкие скулы, как будто ее специально вырастили для телевидения. Она потерла губы друг о друга, затем резко захлопнула пудреницу, бросила ее в сумочку и задумчиво улыбнулась Лукасу. Оператор дремал.

— Слушайте, а вы, ребята, откуда будете? — спросил Лукас.

Журналистка была симпатичной, с живыми глазами и заученным выражением на лице, словно всеамериканская гейша наших дней. «Уэзер

не смогла бы работать на телевидении. У нее слишком необычное лицо, — подумал Лукас. — Впрочем, из нее получилась бы кинозвезда».

— Милуоки, — ответила она. — Вы из «Стар трибьюн»?

Он покачал головой, не открывая ей ничего.

— Коп?

Журналистка подобралась.

— Заинтересованный наблюдатель, — ответил Лукас, улыбнувшись. — Тут много репортеров?

— Думаю, да, — сказала она, и по ее лицу пробежала тень. — Я слышала, как ребята из Восьмого канала переговаривались по радио, так что они наверняка где-то здесь. И мне говорили, что вчера ночью приехала команда из «Стар трибьюн». Наверное, отправились на озеро. Вы из группы мэдисонских экспертов?

— Нет, — ответил Лукас.

За стеклом появилась раздраженная женщина средних лет. Внимательно присмотревшись, она спросила:

— Дэвенпорт?

— Да.

У журналистки были духи со слабым фруктовым ароматом.

— Сейчас я вас впущу, — сказала женщина.

— ФБР? — не унималась журналистка.

— Нет.

Женщина по другую сторону двери нажала на кнопку. Когда Лукас вошел внутрь, журналистка бросила ему вслед:

— Скажите шерифу Карру, что мы все равно сделаем выпуск новостей, вне зависимости от того, станет он с нами разговаривать или нет.

Офис занимал угловое помещение, окна которого выходили на парковку, гараж округа и покрытую патиной статую пехотинца времен Первой мировой войны. На бежевых стенах висели десятки фотографий Карра с другими политиками, три декоративные тарелки, диплом бакалавра университета штата Висконсин в городе Ривер-Фоллз и две фотографии марок, изображающих рыб, с настоящими марками на подушечках под ними. На одном краю огромного стола из орехового дерева стояли лазерный принтер, компьютер и необычный синий телефон с тридцатью кнопками. Шериф сидел за столом и мрачно смотрел мимо магнитофона на Лейси.

— У вас там репортеры, — сказал Лукас, прислонившись к косяку двери.

— Они как оленьи клещи, — проговорил Карр, подняв голову. — Доброе утро. Входи.

— От клещей можно заработать только болезнь Лайма, — сказал помощник шерифа. — А репортеры без проблем поджарят тебе задницу.

— Может, разрешить им сфотографировать дом Лакортов? — спросил Карр у Лукаса. — Они меня замучили своими просьбами.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Лукас.

Он вошел в кабинет, сел в кресло для посетителей и поерзал, устраиваясь

поудобнее.

Карр почесал голову.

— Не знаю, мне это кажется неправильным.

— Послушай, это все ерунда, — сказал Лукас. — Сам подумай, изображение сгоревшего дома не имеет никакого значения. Особенно для тех, кто живет в Милуоки.

— Хм… — неуверенно протянул шериф.

— На твоем месте я бы нарисовал небольшую карту участка Лакортов и передал ее журналистам с пометками, где лежали тела и так далее, — посоветовал Лукас. — Это тоже не принципиально, но они будут думать, что ты отличный парень. И оставят тебя в покое.

— Это мне не помешало бы, — согласился Карр и снова почесал в затылке, раздумывая над предложением.

— Ребята из Мэдисона приехали? — спросил Лукас.

— Два часа назад, — ответил помощник шерифа. — Они работают в доме.

— Хорошо, — кивнул Лукас. — И как там все выглядит?

— Как и ночью. Только гораздо уродливее. Под головой Фрэнка обнаружили комок замерзшей крови размером с молочный кувшин. Они собираются увезти тела примерно через час, но говорят, что потребуется пара недель, чтобы обработать весь дом.

— Надо поторопить их: там находится нечто важное, иначе убийца не стал бы устраивать пожар, — раздраженно произнес Лукас.

Две недели? Невозможно. Информация требовалась немедленно.

— Что еще нового?

— Нам тут позвонили, — сообщил ему Карр.

Он потянулся через стол и нажал на кнопку воспроизведения магнитофонной записи. Сначала зазвучала музыка. Женщина пела что-то в стиле кантри, затем они услышали мужской голос: «Скажите придуркам из ФН, чтобы они отстали от белых женщин, иначе получат то же, что и Лакорт».

Лукас выпятил нижнюю губу и покачал головой: это бред собачий.

Музыка зазвучала громче, словно кто-то отодвинулся от телефона, а потом послышался другой голос: «Выдайте им упаковку из шести банок „Шлица“ и отправьте в Чикаго к ниггерам».

Снова музыка, потом несколько неразборчивых слов, раскатистый хохот, щелчок и тишина.

— Они позвонили в «девять-один-один», где имеется автоматический определитель номера. Оказалось, что это телефон-автомат в «Легион-холле». Там было около пятидесяти человек. По большей части пьяных, — сказал помощник шерифа.

— Это и звучит как пьяные бредни, — подтвердил Лукас.

Пустая трата времени.

— А что такое ФН? Резервация?

— Да. Форе-Нуар, — ответил Карр. Он произнес это как «Фор-Э-Нва». — Дело в том, что еще до наступления вечера о звонке узнает весь город. Девушка в центре сообщений разболтала о нем по всему зданию суда. Здесь скоро появятся парни из племени. Нам придется поставить в известность ФБР. Вероятность нарушения гражданских прав.

— О нет! — застонал Лукас, закрыв глаза. — Только не федералы!