Зимняя битва
Шрифт:
– Нужно кое-что узнать у одного неразговорчивого субчика… Я хорошо заплачу.
Два-с-половиной чуть заметно кивнул, давая понять, что заказ принят.
Хмурые набережные просвистывал ветер. Немногочисленные запоздалые прохожие спешили по домам, обходя или перепрыгивая лужи. Внизу поверхность реки вдруг вскипала от налетевшего дождевого заряда, словно в нее швырнули песком. Быстро темнело. Два-с-половиной безмятежной фланирующей походкой двигался вдоль парапета. Он знал, что ему, возможно, предстоит убить человека, но это его не волновало. Дождь бил очередями в тугую ткань его зонта. Он нащупал в правом кармане куртки банкноты, которые Ван Влик выдал ему в качестве аванса. Половина. Вторую половину он получит, когда добудет нужные сведения. Можно считать, эти деньги уже у него в кармане. Он миновал четыре моста и только у пятого остановился.
Одного взгляда хватило, чтоб убедиться: объект отсутствует. Нет мотоцикла, пристегнутого цепью к перилам, – значит, и Голопалого нет. Вообще-то развалюха принадлежала всему населению Бродяжьего моста, но никто, кроме беззубого дылды, не умел на ней ездить. Ничего, можно подождать.
Два-с-половиной поднялся на мост и принялся прохаживаться взад-вперед по мокрому тротуару, крепко держа зонтик, то и дело норовящий вырваться и улететь. Не отшагал он и пятидесяти метров, как на мост с противоположной стороны въехал, стреляя выхлопом, мотоцикл без огней. Седок в вязаном лыжном шлеме, пригнувшийся к рулю, втянувший голову в плечи, издали был похож на какое-то огромное неуклюжее насекомое. Он выжимал из мотора все, что мог, но результат был довольно жалкий: машина еле тянула. Два-с-половиной в самом радужном настроении следил за приближающимся мотоциклом. Лучших условий для работы нельзя было и представить: темно, никаких свидетелей, мост…
Он дождался, чтоб Голопалый поравнялся с ним, и резко, с силой толкнул его плечом. Бродяга, вскрикнув, вылетел из седла и грянулся наземь. Опрокинувшийся мотоцикл проехался по мокрой мостовой и врезался в поребрик противоположного тротуара. Раскаленный глушитель отлетел и, дымясь, запрыгал по асфальту.
– Ты что, сдурел? – заорал Голопалый. – Я ногу сломал!
Два– с-половиной даже зонта не опустил. Свободной рукой он сгреб бродягу за отвороты куртки, вздернул на ноги и, держа почти на весу, притянул к себе.
– У меня нога сломана! – стонал Голопалый. – Больно же, гад!
Его худое, поросшее щетиной лицо в рамке мокрого шлема кривилось от боли.
– Пусти! Чего тебе надо?
– Сведения. Девушка. Блондинка. Милена Бах.
– Не знаю такую! Пошел на хрен!
Два-с-половиной был не любитель тратить время на пустую болтовню. Беглецы обычно прибывали по реке, и Бродяжий мост был перевалочным пунктом. Это все знали. Он оторвал бродягу от земли и посадил на металлические перила моста.
– А меня знаешь?
Он придвинулся почти вплотную. Только сейчас Голопалый увидел своего обидчика в лицо и мигом забыл про боль в колене. Он понял, чья железная рука взяла его в тиски. Если он упрется и ничего не скажет, жить ему останется несколько секунд – столько, сколько продлится его падение. Он рухнет спиной вперед в ледяную реку. Его товарищи-бродяги, ютящиеся под мостом, услышат разве что легкий всплеск, с которым его слишком тощее тело уйдет под воду. От такой перспективы его обуял панический страх.
– Я не умею плавать… – довольно глупо пролепетал он.
– Ты меня знаешь? – повторил палач.
– Да, – заплакал Голопалый, цепляясь за его рукава.
– Считаю до трех. Один…
– Как, говоришь, ее зовут?
– Милена Бах. Блондинка. Два…
Врать было бесполезно. Возможно, это позволило бы выиграть немного времени, но исход был бы тот же, если не хуже.
– У Яна… Она у Яна…
Сердце у него колотилось так, что грудь готова была лопнуть. Он чувствовал, что у Двух-с-половиной руки чешутся столкнуть его с моста, несмотря на то, что желаемое он получил. Прошло несколько секунд, показавшихся бродяге вечностью, потом он вновь ощутил под ногами тротуар и увидел, что убийца неспешно удаляется. С зонтиком, которого даже не закрывал.
Голопалый попытался поднять мотоцикл, но безуспешно. Только колено еще больше заболело. Дождь припустил с новой силой. Бродяга подобрал еще дымящийся глушитель и зажал его под мышкой. Доковылял до лестницы и, цепляясь за перила, стал спускаться.
В этот вечер Два-с-половиной совершил три ошибки. Во-первых, не столкнул Голопалого в реку. Искушение было велико – поглядеть, как бродяга будет дрыгать ногами на лету, услышать его последний вопль и всплеск, когда он плюхнется в черную воду. Хватило бы легкого толчка… Единственным, что удержало его, была мысль, что информатор еще может пригодиться.
Второй ошибкой Двух-с-половиной было то, что он не пошел сразу домой. Он подумал, что никакой срочности нет, поскольку с Ван Вликом они договорились встретиться завтра вечером в спортивном комплексе. А дождь так приятно барабанил по тугой ткани зонта… Два-с-половиной решил продлить удовольствие. Вместо того чтоб отправиться прямо домой, в верхний город, он пошел вдоль реки и даже спустился на нижнюю террасу по первой же попавшейся лестнице. Он не заметил, что три тени, пригнувшись, следуют за ним на некотором расстоянии. На мощеной террасе осклизлая деревянная скамейка предлагала желающим свое полусгнившее сиденье. Равнодушный к тому, что брюки промокнут, Два-с-половиной уселся и застыл в неподвижности, слушая шум дождя.
Ему недолго оставалось жить, но он этого не знал.
Он сидел и ждал, пока дождь утихнет, и скоро дождался. Пулеметная дробь над его головой мало-помалу сменилась шелестом, а потом и он умолк, и слышался только глухой шум реки и ветра. Тут Два-с-половиной совершил третью ошибку – опустил зонт, чтобы сложить его. Небо взорвалось и обрушилось ему на голову. Вспышка молнии ослепила его, и он повалился на скамью.
– Вдарь еще! – прошипел чей-то голос. – Здоровый, черт!
Небо снова взорвалось. Он почувствовал, что проваливается в черноту, и потерял сознание.
За спинкой скамьи Голопалый еще раз замахнулся глушителем.
– Добавить ему, братцы?
– Хватит, – сказал один из его спутников. – Вырубился. Давайте-ка по-быстрому. Увидит кто сверху – нам хана. Ну-ка, помогите.
Трое вышли из-за скамьи и за ноги потащили Два-с-половиной к краю террасы.
– Давай, Голопалый, клиент твой!
Голопалому не под силу было приподнять палача. Он встал на колени и двумя руками уперся в бесчувственное тело. Когда оно подалось и начало перекатываться, бродяга заколебался было. Потом подумал о Милене, о Хелен, обо всех подопечных Яна, которых надо было защитить.