Зимняя гонка Фрэнки Машины
Шрифт:
– Скоро все изменится, – произносит Барбара. – Еще несколько месяцев, и такие ночи останутся в прошлом. – Она целует его в лоб. – Подождать тебя?
– Понятия не имею, пойду ли я сегодня спать.
– Ничего. Я немножко подожду. На всякий случай.
Еще три часа Дейв просматривает записи, прежде чем ему удается выяснить, кому звонил Трой.
Трой звонил Донни Гарту.
78
Рассвет застает Фрэнка
Он рассчитывает, что туман и ранний час защитят его от любопытных взглядов.
А револьвер за поясом защитит его от врагов.
Прихрамывая, Фрэнк приходит на пересечение Одиннадцатой улицы и Айленд, где старики спят на тротуаре, подложив под себя картонки. Идя мимо них, он слышит, как они что-то бормочут, как стонут во сне, вдыхает отвратительный запах пота и мочи, вонь гниющей плоти.
Он останавливается возле входа в таверну «Айленд». Таверна еще закрыта, но он знает, что найдет там пьянчуг, жаждущих опохмелиться. Не проходит и минуты, как щелкает замок, и на него устремляется подозрительный взгляд.
– Корки здесь? – спрашивает Фрэнк.
– Кому он понадобился?
– Фрэнку Макьяно.
Слышны приглушенные голоса, после чего дверь распахивается и на пороге появляется старик – Фрэнк старается вспомнить, как его зовут… вроде бы Бенни. Старик впускает Фрэнка и машет рукой в сторону бара.
Детектив (бывший) Корки Коркоран, сгорбившись, сидит на табурете за стойкой со стаканом виски в одной руке и сигаретой – в другой.
Фрэнк садится рядом с ним.
– Давно не виделись, Корки.
– Давно.
Когда-то – прежде чем бутылка и накопившиеся обиды одолели его – Корки был чертовски хорошим полицейским. Ему платили, не без этого, чтобы он смотрел сквозь пальцы на игроков и проституток, но если речь заходила о чем-то серьезном, его было не свернуть, как вьшущенную из лука стрелу, и все знали об этом.
Избил женщину или прохожего, застрелил человека, не имеющего отношения к банде, – жди неприятностей, Корки ни за что не отступится.
Однако это было давно.
– Корки, заказать тебе выпивку?
– Я уж было подумал, что ты не спросишь.
Корки никогда не отличался могучим телосложением, а теперь совсем усох, думает Фрэнк, подавая знак Бенни, чтобы тот принес виски. И волосы у него поредели, а кожа будто прилипла к костям и пожелтела.
– Корки, мне нужна твоя помощь.
Корки допивает свой стакан, потом берет тот, что заказал Фрэнк, и быстро опрокидывает его.
– Что я могу сделать?
– Саммер Лоренсен.
Корки смотрит на него непонимающим взглядом и качает головой.
– Восемьдесят пятый год, – напоминает ему Фрэнк. – Ты занимался тогда убийствами. Убийствами проституток.
– «Человеческих жертв нет».
– «Человеческих жертв нет», – повторяет Фрэнк. – Правильно. Ее тело было найдено в придорожной канаве в Маунт-Лагуна.
Корки долго сидит молча. Когда же Фрэнк решает, что старый коп опять убрался в свой Зачарованный лес, тот вдруг говорит:
– У нее во рту были камни.
– Правильно, – отзывается Фрэнк. – Преступление осталось нераскрытым, однако позднее его повесили на убийцу с Грин-Ривер.
Из одного кармана на рубашке Корки достает пачку сигарет, из другого – зажигалку. Руки у него дрожат.
– Никакой это не убийца с Грин-Ривер. Просто все провисшие дела на него списали.
– Откуда тебе известно? – спрашивает Фрэнк. – Откуда тебе известно, что это не он?
Мозги у Корки становятся яснее ясного, как это все же иногда бывает с пьяницами, правда нечасто и ненадолго. Но теперь он соображает, и Фрэнк рассчитывает, что будет соображать, пока не ответит на его вопросы.
– Во-первых, ее забили до смерти, а не задушили. Жертвы же убийцы с Грин-Ривер были задушены. У нее были следы на шее, но их оставили после ее смерти. Во-вторых, ее не насиловали. А убийца с Грин-Ривер насиловал девушек. В-третьих, она была убита не там, где ее нашли.
– Это почему?
– Фрэнки, там не было крови. Кровь перестала идти задолго до того, как она оказалась в яме.
– А как же камни во рту?
– Ну и что камни, черт подери? Почему бы ее убийце не читать газеты?
– Если ты знал…
– Мне заткнули рот, – говорит Корки. – Кто-то надавил сверху… «Оставь дело Лоренсен. Займись другими делами. Человеческих жертв нет».
Корки делает большой глоток из бутылки.
– Вот так все началось, Фрэнк. После этого я покатился под гору.
Фрэнк достает бумажник, вытаскивает две стодолларовые купюры и кладет их на ладонь Корки. Как в старые времена.
– Держись подальше ото всех. Никто не должен знать, что ты разговаривал со мной.
Корки внимательно смотрит на него.
– Фрэнк, ты собираешься с ними разделаться? Послушайся моего совета. Не надо. Ты ведь не хочешь кончить как я.
– Да ты молодцом, Корки.
– До следующего лета мне не дожить, Фрэнки.
И его как будто не стало рядом. Глаза у него совсем провалились, словно он смотрел на Фрэнка с расстояния не меньше тысячи ярдов, и Фрэнк понял, что Корки Коркоран отправился туда, где он совсем один – куда-то в прошлое или в будущее, и для него больше нет ни настоящего времени, ни этого бара, ни Фрэнка.