Зимняя луна (Ад в наследство)
Шрифт:
Он встал рядом с кроватью, качаясь, как будто следуя ритму музыки, которую слышал лишь он один.
– Нет, - прошептал он, без тревоги, спокойным голосом, лишенным эмоций: - Нет... нет... нет...
– Снова замолчав, подошел к окну и поглядел в ночь.
Вверху двора, угнездившийся среди сосен на краю леса, домик управляющего больше не был темным и пустым. Странный свет, чисто-голубой, как пламя газовой горелки, выливался в ночь через щели по краям фанерных прямоугольников, которыми были забиты окна, из-под двери, и даже из трубы дымохода камина.
– Ах, - сказал Тоби.
Свет не был постоянной интенсивности, но чем-то мигающим, иногда пульсирующим. Периодически даже самые узкие из исчезающих лучей были так ярки, что смотреть на них было больно, хотя иногда они становились настолько смутными, что почти растворялись. Даже в самые яркие моменты это был холодный свет, не дающий никакого ощущения тепла.
Тоби смотрел долго.
Постепенно свет погас. Домик управляющего снова стал темным.
Мальчик вернулся в постель.
Ночь миновала.
16
Воскресное утро началось солнечно. Холодный бриз дул с норд-веста, и время от времени стаи темных птиц проскальзывали через небо от Скалистых Гор к западным равнинам, как будто спасаясь от хищника.
Синоптик со станции в Бутте - Хитер и Джек слушали его, пока принимали душ и одевались, - обещал снег к ночи. Это будет, как он заявил, одна из самых ранних бурь за многие годы, и толщина покрова может достичь десяти дюймов.
Судя по тону репортажа, погода, при которой снег заносит землю на десять дюймов, не казалась какой-то жуткой пургой в этих северных краях. И речи не заходило об ожидаемом перекрытии дорог, никто не напоминал об опасности заносов фермеров. Вторая буря пройдет над ними вслед за первой; ее ожидали утром в понедельник, но считалось решенным, что ее фронт будет слабее, чем тот, который ударит вечером.
Сидя на краю кровати, наклонившись, чтобы завязать шнурки на своих "Найках", Хитер крикнула:
– Эй, нам надо купить пару саней!
Джек скрылся в своем стенном шкафу, он снимал красно-коричневую в клетку фланелевую рубашку с вешалки.
– Ты веселишься, как младенец, - заявил он.
– Ну и что, ведь это мой первый снег!
– Точно. Я и забыл.
В Лос-Анджелесе зимой, когда смог рассеивался, только горы в белых кепках служили городу далекими декорациями, а для Хитер это было самым близким свиданием со снегом. Она не была лыжницей. Никогда не ездила в Эрроухед или в Биг Бир зимой, только иногда летом, и надвигающаяся буря действительно взволновала ее как ребенка.
Покончив со шнурками, она заявила:
– Нужно будет договориться в гараже Паркера о снегоочистителе на "Эксплорер", прежде чем начнется настоящая зима.
– Уже сделано, - сказал Джек.
– В десять утра в четверг.
– Застегивая рубашку, он подошел к окну, чтобы поглядеть на восточный лес и северные долины.
– Это зрелище меня гипнотизирует. Я что-нибудь делаю, очень деловой, затем поднимаю глаза, вижу вот это в окне, или с крыльца и просто застываю и смотрю.
Хитер подошла к нему сзади, обвилась вокруг него руками и поглядела из-за плеча на удивительную панораму лесов, полей и широкого синего неба.
– Будет хорошо?
– спросила она, чуть помедлив.
– Будет отлично. Мы ведь к этому всему принадлежим. Ты разве не чувствуешь?
– Да, - сказала она, после короткого колебания. При свете дня события предыдущей ночи казались ей неизмеримо менее грозными все более относящимися к работе воображения. Она ничего не видела, в конце концов, и даже точно не знает, что ожидала увидеть. Остаточные страхи города, осложненные ночным кошмаром. Ничего больше.
– Мы к этому принадлежим.
Он повернулся, обнял ее, и они поцеловались. Она медленно закружила руками по его спине, нежно массируя мышцы, которые снова выросли благодаря упражнениям. Ему было необычайно приятно. Утомленные путешествием и домоустройством, они не занимались любовью с той самой ночи, как выехали из Лос-Анджелеса. Как скоро они сделают дом их собственным в этом смысле, он будет их и во всех других, а ее странное недомогание, вероятно, пройдет.
Он проскользил своими сильными руками по ее бокам к бедрам. Притянул к себе. Перемежая слова, произносимые шепотом, с поцелуями в шею, щеки, глаза и уголки рта, он сказал:
– Как насчет сегодня... когда начнется снегопад... когда мы выпьем... стаканчик-два вина... у огня... романтическая музыка... по радио... когда мы расслабимся...
– Расслабимся, - повторила она мечтательно.
– И тогда мы будем вместе...
– ...м-м-м-м вместе...
– ...и устроим изумительную, действительно изумительную...
– ...изумительную...
– Битву снежками.
Она шлепнула его, играя, по щеке:
– Животное! В моих снежках будут камни.
– Ну, или займемся любовью.
– Ты уверен, что не захочешь выйти наружу и скатать снежную бабу?
– Пока не знаю, у меня так мало времени об этом думать.
– Одевайся, умник. Мы должны кое-что купить.
Хитер нашла Тоби в гостиной, уже одетого. Он сидел на полу перед телевизором, глядя программу с отключенным звуком.
– Сегодня ночью будет сильный снегопад, - сообщила она сыну в дверях, ожидая что восторг мальчика превзойдет ее, потому что это была и его первая белая зима.
Он ничего не ответил.
– Мы собираемся купить пару саней, когда поедем в город, подготовимся к завтрашнему дню.
Он все еще сидел, окаменев. Его взгляд оставался прикованным к экрану.
Оттуда, где она стояла, ей не было видно, что такое захватило его внимание.
– Тоби?
– Она вышла из-под арки и зашла в гостиную.
– Эй, малыш, что ты там смотришь?
Он наконец, заметил ее, только когда она приблизилась.
– Я не знаю, что это.
– Его глаза, казалось, расфокусировались, как будто он по-настоящему ее не видел. Потом снова повернулся к телевизору.
Экран был заполнен постоянно изменяющимся потоком амебовидных пятен, светящихся, как под лампами "Лава", которые когда-то были весьма популярны. Лампы всегда были двухцветные, однако, в этой сцене они разрослись до всех цветов спектра, то темные, то светлые. Постоянно изменяющиеся формы сплавлялись вместе, извивались и изгибались, текли и били струями, моросили и летели вниз ливнем. Пульсировали в бесконечной круговерти аморфного хаоса, вздымаясь в неистовом ритме на какое-то время, потом вяло замедлялись, затем дергаясь снова быстрее.