Зимняя роза
Шрифт:
– Бинг, это и в самом деле ты? – спросила Индия, глядя за спину брата.
Там стоял Джордж Литтон, двенадцатый герцог Бингэм.
– Привет, Инди, – сказал он, робко протягивая руку. – Поздравляю.
– Какой замечательный сюрприз! Я вас попросту не увидела. Мод стянула мои очки. Уиш, глянь-ка на себя! Такой загорелый и обаятельный. Поездка была успешной? Ты теперь миллиардер?
– Пока еще нет, старая землеройка, но скоро стану, – засмеялся Уиш.
– Дорогая, только не подзадоривай его. Он и так уже лоснится от самодовольства. – В голосе сестры звучала ужасающая скука.
– Мод, верни мне очки! – потребовала
– Ни в коем случае. Это не очки, а сущая жуть. Они испортят фотографии.
– Но без них я ничего не вижу.
– Если уж ты так настаиваешь, – вздохнула Мод. – Знаешь, Индия, если стекла твоих очков станут еще толще, ты будешь таскать на носу настоящий бинокль. – Мод поморщила нос. – Не уйти ли нам отсюда? Здесь просто воняет больницей.
– Слушайся свою слишком старшую сестру и собирай вещички, Болтушка Инди, – сказал Уиш.
– Очень смешно, Уиш, – буркнула Мод.
– Уиш, не называй меня этим отвратительным прозвищем! – потребовала Индия.
– Что, и в самом деле отвратительное? – улыбнулся Уиш. – А помнишь, почему я наградил тебя им? Тебе тогда было лет десять, и ты взахлеб трещала об особенностях гнездования крапивников. В тебе уже тогда проявлялась исследовательская жилка. И неукротимое многословие.
– У неукротимого многословия есть более точное определение: словесный понос, – произнес Бинг, моргая, как сова.
Уиш и Мод покатились со смеху. Бинг слегка улыбнулся. Индия постаралась сохранить серьезное выражение. Все они росли вместе и, когда встречались, сразу вспоминали про старые привычки. Индия смотрела на них – все трое почти задыхались от смеха. Так и казалось, что Уиш сейчас шлепнет Бингэма поварешкой, а Мод добавит в заварочный чайник чернил. Потом, не в силах удержаться, Индия тоже захихикала. Внезапное появление Уиша и Бинга заставило ее забыть про недавнюю грусть. Теперь она сияла от счастья. Детьми они были не разлей вода, но сейчас редко собирались в одном месте и в одно время. Мод, повинуясь капризам, путешествовала по экзотическим местам. Уиш постоянно ставил финансовые эксперименты. Из банкира он превратился в игрока на бирже. Он умел за считаные дни сколотить целое состояние и столь же быстро потерять все деньги. Бингэм редко покидал Лонгмарш, предпочитая шумным лондонским улицам тишину лесов и лугов. А Фредди, жених Индии и брат Бингэма, практически жил в палате общин.
– Ребята, нам надо торопиться. – В голосе Уиша ощущалось нетерпение. – Так что собирай вещички, леди Инди.
– И таким прозвищем прошу меня тоже не называть, – предупредила Индия.
– А как тебя назвать, если мы опоздаем к ланчу? Мы заказали столик в «Коннахте» на половину первого. Решили устроить тебе маленький праздник. Но если не поторопишься, мы туда не доберемся.
– Уиш, незачем было… – начала Индия.
– Не волнуйся. Это не я. Затея Литтона.
– Бинг, незачем было…
– И не я, Инди. Мой братец.
– Что, Фредди тоже здесь? – изумилась Индия. – Как? Когда? Он говорил, что получил приглашение к К.-Б. на все выходные.
– Ничего не знаю, – пожал плечами Уиш. – Видно, сумел отвертеться. Фредди я застал уже на лестнице. Он спускался вниз. Я подбросил его сюда.
– А где он сейчас?
– На улице. Разворачивает машину.
– Уже нет. Я здесь, – сказал молодой блондин.
Он был высоким и худощавым, одетым в элегантный короткий
– Фредди, что тебя сюда принесло? – спросил Уиш. – Я даже заволновался.
– Я тронут, старик. Искренне тронут.
– Речь не о тебе. Об авто.
Уиш дрожал над своим новеньким «даймлером».
– Хм… Да. С машиной что-то не совсем так, – признался Фредди. – Я никак не мог включить на этой чертовой жестянке обратную передачу. В нейтральное положение рычаг тоже не переводился. Мне и мотор заглушить не удалось.
– Фредди… – начал Уиш, но Фредди его не слушал; он целовал Индию в щеку. – Отлично, дорогая! Мои поздравления.
– Фредди, ты болван! – заорал Уиш. – Как понимать, что тебе не удалось заглушить мотор? В каком состоянии машина? Едет сама?
– Разумеется, нет. Я усадил туда швейцара. Когда я видел его в последний раз, он двигался в сторону Кингс-Кросса.
Уиш с руганью выскочил из аудитории. Бинг последовал за ним.
– Его драгоценное авто в полном порядке, – улыбаясь во весь рот, признался Фредди. – Стоит перед входом. Но ты видела физиономию Уиша?
– Фредди, это уже злая шутка! Бедняга Уиш! – воскликнула Индия.
– Бедняга Уиш. Скажешь тоже! – фыркнула Мод. – Для него это хороший урок. А то помешался на автомобилях. Может, мы все-таки уйдем отсюда? Меня уже тошнит от здешних запахов. Инди, я не преувеличиваю. Жуть полнейшая. Чем это воняет?
Индия принюхалась:
– Я ничего не ощущаю.
– У тебя нос заложен, что ли? Как ты можешь ничего не чуять?
Индия принюхалась еще раз:
– А-а, так это ка…
Она хотела сказать «капуста». У соседней церкви была благотворительная кухня для бедняков, и запахи оттуда всегда проникали в аудиторию. Но Фредди не дал ей договорить.
– Это кадавры, – заявил он. – В просторечии, трупы. Инди мне о них рассказывала. Лучшие отправляют в колледжи при больницах Гая и Барта, а женской школе достаются уже с тухлятинкой.
Мод побледнела, прижав к груди унизанную кольцами руку.
– Мертвецы? – шепотом переспросила она. – Фредди, ты явно шутишь. Скажи, что шутишь.
– На этот раз нет. Я предельно серьезен. Даже поклясться могу.
– Боже милостивый, меня сейчас вытошнит! Я немедленно ухожу.
Мод ушла, зажимая рот рукой.
– Предельно серьезен? – накинулась на жениха Индия. – Неужели, когда мы собираемся вместе, обязательно нужно превращаться в двенадцатилетних оболтусов?
– Обязательно, – ответил Фредди.
Он наградил ее ослепительной улыбкой, и Индия, наверное, в миллионный раз подумала, что Фредди – самый обаятельный мужчина из всех, кого она видела.
– Ты несносен, Фредди. Честное слово.
– Да. И я это признаю. Но только таким способом я смог хотя бы пять минут побыть наедине с тобой, – сказал Фредди, сжимая руку Индии. – А теперь собирай вещи, старая жердь. Мы отправляемся в «Коннахт».