Зинаида Гиппиус: музыка, которую я больше не слышу
Шрифт:
Поэтому, когда я впервые читала биографию Зинаиды Николаевны, я увидела там именно это: подростковый дефицит общения, который перезрел и перебродил в топливо для творчества. Но я не увидела другого...другую историю из жизни Зинаиды, которая укрылась от моего взгляда за этой классической зарисовкой. Я не увидела историю СТРАХА.
Смерть отца потрясла её, но стоило ране немного зарубцеваться, как она осознала, что больна точно такой же болезнью...и что ей тоже грозит смерть. Осознавали это и родные, поэтому страх царил везде — и в её душе и в доме. Страшнее всего было матери, и девочка
А когда пришло осознание выздоровления, когда «гроза» отступила — это уже была эйфория. Она победила смерть, она вырвалась из её объятий, ей хотелось кричать на весь мир: «Смотрите, я — ЖИВАЯ!» Ей хотелось танцевать — и она танцевала, ей хотелось смеяться — и она смеялась...Ей хотелось взять от жизни всё, и не просто всё, а самое лучшее. Ведь теперь она знала цену этой жизни, знала как это важно - получать удовольствие от каждого мгновения и от каждого дня. И в тоже время — она ещё очень многого не понимала. Ей казалось (а по-другому и не могло казаться в 16 лет!), что самое большое счастье и самый большой успех для девушки — это быть самой красивой и нравиться всем мужчинам. Переезд в Тифлис открыл для неё новые возможности. И она со всем своим пылом, со всей своей страстью и упорством — стала добиваться признания...Удалось ей это легко. Она быстро научилась привлекать к себе внимание. Она блистала, провоцировала, громко смеялась и, не смущаясь, пользовалась любыми уловками...Позже она повторит это всё в Петербурге, когда будет завоёвывать литературный Олимп. Но мне почему-то кажется, что её охота за мужскими сердцами и благосклонностью важных персон — очень быстро ей надоела. В итоге эйфория прошла, отступили юношеские иллюзии, но старые «актёрские» привычки остались.
Конечно, я могу ошибаться, но если кто-нибудь меня когда-нибудь спросит, чем моя версия (появления у Гиппиус таких дурных публичных манер) отличается от царящих мнений биографов, я честно скажу: «Только одним: что она хоть как-то согласуется с её биографией, а не выдумана целиком из головы!»
Впрочем, все свои ужасные прозвища Зинаида Николаевна получила не только за своё «плохое» поведение, но и за свои взгляды и убеждения.
Дело в том, что она самым активным образом была причастна к носителям «нового религиозного сознания». Именно так называли себя люди из интеллигентской среды, которым был дорог образ Христа и принцип монотеизма, но которые воспринимали образ Бога как отца, а не как строгого хозяина. Им было противно рабство, и они хотели чувствовать себя детьми Бога, а не его слугами или рабами. Конечно же, это был откат к язычеству, но именно откат, а не возвращение! Они не старались вернуть старых богов, они, наоборот, хотели сделать единого Бога ближе и роднее.
А вот замечательные стихи Зинаиды Гиппиус, которые иллюстрируют это мировоззрение:
Я не могу покоряться людям.
Можно ли рабства хотеть?
Целую жизнь мы друг друга судим, —
Чтобы затем — умереть.
Я
Если я Бога люблю.
Он указал мне мою дорогу,
Как от нее отступлю?
Я разрываю людские сети —
Счастье, унынье и сон.
Мы не рабы, — но мы Божьи дети,
Дети свободны, как Он.
Только взываю, именем Сына,
К Богу, Творцу Бытия:
Отче, вовек да будут едино
Воля Твоя и моя!
Странно, что нашлись люди, которые увидели в этом сатанизм...
Но и это не всё. Если я ещё понимаю осуждение окружающими вызывающего поведения Зинаиды Николаевны, если я ещё могу понять, что её религиозные взгляды могли вызывать возмущение у ортодоксальных христиан, то домыслы некоторых её биографов, касающихся её сексуальных пристрастий — это та капля, которая переполняет чашу моего возмущения.
Эти биографы, совершенно беспочвенно или основываясь на сплетнях, разжигая читательское любопытство, величают Зинаиду Гиппиус «бесполым созданием», «гермафродитом» или «мужчиной в женском обличии».
Исследуя этот вопрос, я нашла три источника этих оскорбительных домыслов.
ПЕРВЫЙ: она писала стихи от мужского имени или от имени лица неопределённого пола.
Ну что тут сказать...тот, кто сформулировал своё обвинение по отношению к Зинаиде Николаевне на основании этого довода — вряд ли писал стихи сам. Иначе бы он знал, что для любого автора, прежде всего, важно донести до читателя свои мысли и чувства, а уж в какой форме и от какого лица эти мысли и чувства будут транслироваться — дело десятое.
Тут также важно вспомнить особенность формы и стилистики стихов Зинаиды Николаевны. Обычно она писала их в форме исповеди, молитвы, разговора или даже спора с Богом...Когда говоришь с Богом — говорит твоя душа, а не тело. Поэтому пол отходит на второй план.
Есть у меня и третий аргумент: традиции и рамки патриархата. Из-за этого лирический герой, чтобы проявлять себя активно и дерзко, должен быть мужчиной. Ведь женщине приписывалась лишь пассивная роль, а это совсем не подходило для самовыражения Зинаиды Гиппиус. И дело тут было не в её половой сущности, а в темах, за которые она бралась — поиск Истины, Бога, Веры, тревога за Родину...
Можно конечно было бы пойти против традиции, но, видимо, эти темы были для неё важнее, чем борьба за права женщин.
ВТОРЫМ ИСТОЧНИКОМ этих странных домыслов в отношении Зинаиды Николавны является её проза художественного характера. Некоторые биографы углядели там гомосексуальные мотивы...И это особенно забавно, так как, если следовать их логике и приписывать авторам пороки их персонажей, то можно дойти до того, что обвинить Набокова в растлении малолетних, а Агату Кристи признать серийным убийцей.