Зивелеос. Книга первая
Шрифт:
–Да нет, крыльев вроде не было. Шут его знает, как. Подошёл осеред стен, говорю, стал и полетел столбиком вверх. Вот, смотри.
Действительно мужичок привёл к высотному дому, недавно возведенному рядом с пятиэтажным кирпичным домом довольно старой, может даже довоенной постройки. Простенок был нешироким и мрачным. В него не выходили окна, и место было бы действительно идеальным для исчезновения.
Мужчина, случайно оказавшийся сотрудником ФСБ, подумал, что, если пьяница и соврал относительно полёта, который ему, скорее всего, померещился, то, во всяком случае, это хоть какая-то, но зацепка. Тут можно искать возмутителя спокойствия, о котором говорилось сегодня на разнарядке. И он опять взялся за мобильный телефон, чтобы доложить начальству.
Двадцать минут спустя к майору Скорикову прибыла целая бригада начальников во главе с генералом Казёнкиным. Ещё через десять минут после повторного рассказа свидетеля прибыла группа оперативников для выяснения всех личностей, проживающих в стоящих рядом домах. Надежд было мало, так как вполне допускали, что пьянице привиделся полёт, но всем хотелось верить, что преступник здесь был и здесь же скрылся. Если бы его видели в другом месте, но такого никто пока не сообщал.
След взят
Генерал Казёнкин торопился назад в кабинет. На встречу пригласили главного редактора газеты «Московская невралька». С ним Марат Игнатьевич хотел говорить с глазу на глаз. Да, его лично в казино ночью не было. Там побывал их сотрудник Пригоров, которого тоже пригласили на беседу, но тот, якобы, тоже не видел этого проклятого Зивелеоса, а фото его всё же опубликовали. Казёнкин нутром чувствовал, что попадает на след. Какая-то ниточка к газете тянется, главное ухватиться за неё и не порвать. Потянуть осторожненько и добраться до канатика, а уж этим-то негодяя вытащить сил хватит. И важно, что не только газета со своими правдолюбивыми писаками может полететь ко всем чертям из-за этого, но и вся их компания, ставшая поперёк горла новым течениям, на страже которых и стоял генерал. Для этого нужно было прижать редактора газеты, заставить его расколоться и, возможно, засадить по подозрению в сговоре, пока не включились большие силы противостояния. А там доказывай свою правоту, сидя за решёткой. Глядишь и всю их партию под удар поставить можно будет вместе с лидером Горюшкиным.
Казёнкин почувствовал характерный зуд в руках и потёр ладони, предвкушая гигантский шум по поводу ареста Никольского. Водитель едва заметно покосился на босса. Он давно возил своего начальника и знал, что означают эти потирания ладоней. Шеф готовил очередную операцию.
Сюрприз ожидал генерала Казёнкина в приёмной его собственного кабинета. Вместо ожидавшегося Никольского с кресла поднялся Горюшкин собственной персоной.
– Что к нам? – не скрывая изумления, спросил генерал, протягивая руку и вежливо улыбаясь высокому гостю. – Признаюсь, ожидаю другого вашего представителя, но не такого большого ранга.
– Я знаю, – ответил Горюшкин, как обычно спокойно, словно всегда уверенный в победе, крепко сжимая протянутую руку генерала. – Семён Иванович с минуты на минуту будет здесь. А ранг у него не такой уж и маленький. Главный редактор газеты, он ведь и член нашего политбюро, почти на равных со мной правах.
– Понимаю, – согласно кивнул головой Казёнкин и широким жестом пригласил Горюшкина в кабинет.
Пока пили принесенный незамедлительно чай с лимоном и обсуждали ночное событие, появился и ожидавшийся с нетерпение Никольский. Главный редактор нёс в руке дипломат, вызывавший у дежурных всех промежуточных постов подозрение, но все знали, кто, к кому идёт и зачем идёт, так что не задерживали лишними вопросами и подозрениями.
А Никольский с порога, не здороваясь, лишь глянув скорым взглядом на Грюшкина, который слегка кивнул головой, бросил:
–
Вот принёс, смотрите!
–
В чём дело? – удивлённо спросил генерал.
–
Смотрите, что я принёс, – коротко ответил редактор и, положив на стол дипломат, открыл его.
–
Что?!
Генерал то ли не знал возмущаться ему и вызывать немедленно охрану то ли не смог сдержать порыв любопытства и потому вскочил со своего кресла, передёрнув погонами на плечах, но Никольский не заставил себя ждать с пояснениями:
–
Здесь сто тысяч долларов.
– Молча-а-ть! – заорал вдруг Казёнкин, перекрывая голос редактора и как-то странно повёл головой, многозначительно обводя глазами кабинет, но испугавшись своей же несдержанности, тихо добавил:
–
Не надо подробностей. Я всё вижу сам.
Редактор и его партийный шеф переглянулись, и поскольку, видимо, так и не поняли мысли генерала, вновь вопросительно воззрились на него, а тот в свою очередь, заметив бестолковость собеседников, снова обвёл глазами кабинет и приложил палец к губам, что должно было недвусмысленно сказать лишь одно: «Нас слышат и всё записывают».
Опытные политики, прошедшие не один коридор власти, партийный лидер и его главный журналист, вдруг всё поняли и захохотали в один голос. Генерал хмуро насупил косматые брови. Смех ему ещё больше не понравился, когда Горюшкин сказал, едва сдерживая улыбку:
– Вы что же думаете, Алексей Фомич, мы вам взятку принесли что ли? Да за кого вы нас принимаете? Эти деньги сегодня ночью подбросили в редакцию газеты «Московская невралька». Мы возмущены провокацией и принесли эти деньги вам для проведения экспертизы ну и дальнейших следственных действий.
– Вот и акт о приёмке денег, – добавил Никольский, доставая из бокового кармана дипломата лист бумаги. – Здесь всё подробно изложено и подписано свидетелями.
Генерала охватила тоска разочарования и досады на самого себя, но потому он и занял свой высокий пост, что умел быстро перестраиваться в зависимости от менявшейся ситуации. Поняв, что, как сказали бы друзья, лопухнулся с первоначальной мыслью о возможности использования взятки, он тут же мысленно поздравил себя с тем, что дело может представить неплохой оборот для раскрытия тайны происшедшего ночью, потому молча взял акт и начал читать.
Чтение постоянно прерывалось телефонными звонками. Секретарша, молодая красивая девушка в элегантной офицерской форме с шалью волос, падающих на плечи, чуть не полностью пряча погоны, поминутно соединяла генерала то с теми, кто сообщал о поступившей информации, связанной с поисками ночного грабителя, то с теми, кто этой информацией интересовался.
Наконец генерал отложил акт в сторону со словами:
–
А где само письмо?
Никольский достал листок и положил перед генералом, который продолжал спрашивать: