Злачное место
Шрифт:
Артем внимательно посмотрел на обстановку – все было вроде в порядке: кровать аккуратно заправлена, все на своих местах. Одежды батиной не было – все, что с ним случилось, а равно и с другими, случилось, скорее всего, не дома, а где-то на улице. Крысолов тоже зашел в комнату, и Артем изложил все это командиру, не забыв упомянуть и о том, когда все это могло произойти, судя по кошачьему поведению. Они специально посмотрели на Бастину тарелку, стоявшую возле печки: точно, так и есть, остатки корма там были, кошка не подобрала все до последней крошки, но уже надеялась на что-нибудь посвежее. Значит, не больше суток бати в доме нет. Ладно. А с остальными что же?
Артем с Крысоловом вышли из дома, где их терпеливо ждали
– Все тихо, – скупо просвистел Кусок. – Ни движухи, ни чего другого.
– Старый?
– Тихо.
– Чего дальше делать будем, Артем? – повернулся к нему командир.
– Проверить остальные дома, может? – неуверенно спросил Артем.
Их дом стоял третьим с края деревни, и Артем надеялся, что, может, хоть дальше кто в домах есть. Слабо надеялся, ну а вдруг…
И он по гроб жизни остался благодарен команде, когда никто из них не высказался типа: «…Да ну ясный пень, попадалово здесь какое-то. Ну не хрен думать, сматываться надо, потом, с большими силами, вернуться и все как следует посмотреть – с вояками теми же. Ну четверо нас всего – чё мы, если чё?» Крысолов по очереди посмотрел на Старого, на Куска – все согласно кивнули, и Крысолов обратился к Артему:
– Давай маршрут.
Артем глубоко вздохнул, потряся головой, и принялся размышлять вслух, искоса поглядывая на команду:
– Можно пойти по этому краю деревни. Потом вернуться по другому – также проходя каждый дом… – подумал немного и отрицательно мотнул головой: – Нет. Лучше – с этой… ну хоть и мы с командиром. Вы, – показал он на Старого с Куском, – по второй стороне, до следующего дома. Потом мы – под вашим прикрытием, чуть дальше, прикрываем вас, вы – еще продвигаетесь… – Он внезапно осекся, увидев легкую улыбку на лице Куска. – Вы… вы что, проверяете меня? Даже сейчас??? – с возмущением начал он и опять осекся.
– А когда еще учиться? – негромко спросил Старый. – Вот она, реальная ситуация, от твоего поведения в ней может зависеть жизнь тех, кто тебе дорог. Кстати, никогда не понимал тех врачей, которые отказываются оперировать, ну или вообще лечить пациентов на том основании, что те – их родственники. Если ты врач, а не хрен собачий, и знания твои – реальные, и ты в этом уверен, кому же, если не тебе, и лечить? Сам и сделаешь лучше всех родственнику своему. Все может быть, кто же спорит, и исход любой – главное, чтобы ты сам это понимал и перед собой чист был, чтобы потом себе самому сказать: «Я сделал все, что от меня зависело». Ну а если ты сам себе не доверяешь, как другие тебе доверять могут?
– Да и не проверяем мы тебя, – вмешался Крысолов. – Все правильно излагаешь. Так и пойдем.
Они перебежками передвигались от дома к дому, и везде было одно и то же – людей не было. Правда, большинство домов было заперто, и видно было, что люди в них не заходили по меньшей мере с неделю – это были дома тех сельчан, кто решил переждать лихую годину в лесу, да как раз и угодил в лапы «крестовых». Но вот дом той же Матруны: Артем хорошо помнил, что она оставалась, когда команда в поселок пошла. Точно, оставалась, еще бате обещала козьего молока занести. Вон она, коза, на цепи ходит, а Матруны нет ни в доме, ни рядом, а коза вокруг себя всю траву выела. Или дед Парфен, он тоже в лес не пошел, сказал, что с его ногой, перебитой на фронте, не до походов по лесам. Вот его колодка, вся иссеченная, на которой он лозу рубил на дрова, и топор даже в ней торчит, – и опять никого. Время от времени они посматривали на противоположную сторону, после того как Старый и Кусок тоже проверяли очередной дом, – но те тоже лишь отрицательно мотали головой. Следов на пыльной деревенской улице было полно – только коровы всласть потоптались по ним, завалив
…Они нашли их всех во дворе Кузнеца, крайнего дома деревни. Можно сказать, там, где все и началось. Счастливого конца для деревни не получилось, хоть Артем до последнего верил в это. Даже когда в предпоследнем доме, куда они заглянули с Крысоловом, жужжащая стая мух поднялась от двух кровавых пятен, а Крысолов хмуро принюхался к поднятой с земли гильзе, одной из нескольких, валявшихся там же, – все еще верил…
Артем стоял и смотрел на сельчан, лежавших в ряд под стеной сарая. Тетка Матруна, которую он так часто вспоминал в последнее время… Парфен с так и отставленной, даже после смерти, ногой… Другие – их было не так и много. Человек пятнадцать всего, женщин и мужчин, по большей части пожилых, пара малолетних детей – Славка Иванов и Артемихина Катя. Несколько человек были из тех, что ушли в леса, – значит, не все тогда погибли, кое-кто и выжил, только для того, чтобы вернуться в деревню и умереть уже здесь. Возле головы каждого расплывалось пятно крови. Батя тоже там лежал. Правда, немного в стороне, с самого края, в своей всегдашней вытертой куртке, склонив голову набок. Полуприкрытые глаза смотрели невидящим взглядом с бледного лица. Бледного – потому что у него единственного была видимая рана еще и на груди: куртка вон вся кровью пропиталась. «Наверное, это его там и подстрелили, во дворе, а потом уже сюда перенесли», – как-то автоматически подумал Артем. У остальных лица были синие, опухшие. На шеях, тоже вздутых, виднелись пятна и следы царапин. У Егора Нефелова, жившего через три дома от них, с телом было что-то не в порядке. Артем непонимающе смотрел на него, а потом сообразил что. Голова человека была повернута на 180 градусов, так что лицо его теперь смотрело со спины. В памяти Артема всплыло: «…Отвернул ему голову, как шляпку от подсолнуха…»
– Душили, – негромко сказал за спиной Крысолов. – Потом достреливали, чтобы не воскресли, на земле, по очереди. Значит, и душили так же – по очереди, на глазах у всех остальных. Его только, – он кивнул на батю, – там подстрелили. Видно, он единственный, кто сопротивлялся. Остальных всех сюда привели.
Сзади послышался шорох. Артем оглянулся – от соседней избы шел Старый.
– Все тихо, – скупо отозвался он на невысказанный вопрос Крысолова. – Никого. Кусок назад вернулся, там постоит.
Старый подошел к лежащим телам и опустился возле них на колени. Он внимательно осмотрел шеи нескольких покойных, потрогал царапины, зачем-то провел рукой сзади, наконец поднялся с колен.
– Убили вчера. Подъязычные кости сломаны, хрящи спереди – раздавлены начисто. Причем сделано это одной рукой, судя по царапинам и кровоподтекам. Очень может быть, что душил сразу двумя руками – двоих. Да, у детей даже сломаны позвонки. Такой силы был захват. Я думаю…
– Хан, чего тут думать, – зло проронил Крысолов. – Я на его «ладошки» тогда еще внимание обратил – здоровые, как лопаты. Исполнил-таки свое обещание, сука. Видать, оклемался, тварь, подсобрал остатки своих бандюков и дошел сюда. А защитить некому было. Сволочь, у нас же еще один день оставался!
– Я найду его, – словно чужими губами сумел произнести Артем. – Я его найду. По-любому. Это теперь – мое дело.
– Не только твое. – Голос Крысолова был сумрачен, но спокоен. – Я тоже с ним договаривался. И одному тебе с ним не справиться.
Старый бормотнул что-то сквозь плотно сжатые зубы и, соглашаясь, кивнул:
– Ты прав, Крыс. Он слишком силен для тебя одного, Артем. И действительно – это теперь и наше дело. Сейчас надо их похоронить, а потом пойдем. За ночь они могли уйти куда угодно, так что бросаться очертя голову не надо. Надо сходить за нашими… – Он хотел что-то еще добавить, но его прервала резкая команда: