Злато-серебро

Алесько С.

— В кои-то веки вынужден с тобой согласиться, — молодой чародей потянулся было привычным жестом потереть шею, но сдержался, сжал руку в кулак.

— Нет, вряд ли ты со мной согласишься. Я ведь не ошейник имею в виду. Торгаши-рыбоеды… Сумел-таки забыть, откуда сам родом?

— Был бы счастлив, если б сумел, — огрызнулся Серп. — До сих пор временами рыбный запах мерещится.

— А я вот до сих пор вспоминаю чистенькую деревушку в уютной приморской долине. И удивляюсь, как в таком чудесном, солнечном месте мог вырасти мальчишка со столь дурным норовом. Которого до меня двое чародеев отказались взять в ученики.

— Напыщенные

болваны! Один кичился положением ублюдка какого-то благородного, другой морщил нос, стоило мне подойти ближе, чем на два шага! Я сам с детства рыбный запах терпеть не могу. И всегда мылся, после того, как отцу помогал. А мать просил мою одежду стирать в отваре полыни и пижмы.

Иви, на которую мужчины не обращали внимания, поначалу округлила глаза и даже рот приоткрыла от удивления. Она не задумывалась, какого рода залесненский палач. И заплечных дел мастера, и уж тем более чародеи стояли вне сословий. Но ей и в голову не приходило, что надменный Серп в детстве отличался от нее лишь тем, что жил в родительском доме, рыбацкой хижине в каком-то неизвестном селении. А теперь, гляди-ка, обзывает других рыбоедами и болванами! И глядит возмущенно, будто сам королевских кровей.

Девушка, исподтишка посматривая на нахмуренные брови и зло сжатые губы, вдруг живо представила, каким зверенышем зыркал черноволосый сынишка рыбака на заносчивых чародеев, и, не сдержавшись, тихонько фыркнула в ладошку. Серп подпрыгнул, будто ужаленный.

— Чего смешного, пигалица? Сама…

— Цыц!

Кверкус прищелкнул пальцами и бывший ученик застыл с приоткрытым ртом. Молодой чародей быстро оправился, тряхнул головой, ломая чужие чары.

— Иди, погуляй, птаха.

Испуганная и смущенная девушка вскочила, но хозяин махнул рукой, мол, сиди. Иволга замерла, не зная, кого слушаться.

— Что ты ее гонишь? Пусть остается.

— Зачем? Она совсем дикая. Сейчас будет прыскать невпопад, а после может сболтнуть где-то, чего не следует.

— Прыскала она очень даже впопад, — хмыкнул Кверкус. — Ты не представляешь, насколько нелепо выглядишь, когда начинаешь заноситься. Может, ее присутствие хоть как-то будет тебя сдерживать. Что до дикости, от нее нетрудно избавиться, попав в общество людей образованных, — взглянул на бывшего ученика с ехидцей. — А болтать она не станет. Да, Иволга?

— Да, господин, — закивала та. — Никогда никому ничего не расскажу. Я ведь Серпу жизнью обязана…

— Блаженная… — пробормотал молодой чародей, мельком глянув на едва ли не светящееся преданностью личико. — Ладно, оставайся. Но чтоб сидела тихо, как мышь.

Иви закивала и снова устроилась на лавке.

— Мелга, конечно, не худшее место, — нехотя признал Серп. — В Пироле мне оставаться нельзя. Но почему бы не обосноваться в Дэре или Оксисе? Мне же придется зарабатывать на жизнь, и хоть в каком-то городе да найдется место палача. Ты так и не ответил, в Мелге-то оно свободно?

— Насколько мне известно, занято. Но тамошнему палачу всегда пригодится умелый помощник, который способен быстро вытянуть у допрашиваемого все, что нужно. Мелга — богатый город, находится на перекрестье торговых путей, не подчиняется никому из королей. Есть много охотников до такого жирного куска, а мелжане не желают потерять свою свободу. Кротам, местной тайной службе, приходится держать ухо востро, они то и дело ловят лазутчиков. Так что ты без работы не останешься. Но я тебе Мелгу советую прежде всего из-за Нетопырей.

Ты попал в какую-то темную историю. Орден, раз уж он имел отношение к ссылке, не оставит без внимания твой побег. От Нетопырей, насколько мне известно, можно надежно укрыться в краях, что лежат вдали от королевств и герцогств Меддины. В лесах северных Дебрей, к примеру, или на дальнем западе, у кочевников Равнин. Последние, кстати сказать, страдают от недостатка женщин. Сходятся с ними лишь для продолжения рода, а живут друг с другом. Понравится ли тебе…

— Нет, не понравится! Снова издеваешься, наставник? Всегда любил меня дразнить!

— Ты до сих пор уморительно злишься, совсем по-детски, — примирительно улыбнулся Кверкус. — Научись относиться к себе менее серьезно, и жить станет проще. Да, так вот, в Мелге Нетопыри тебя не тронут. Их в городе не жалуют, стараются не допускать. А если и нарвешься на какого-то особо шустрого, закон будет на твоей стороне. К тому же, насколько я тебя знаю, ты непременно захочешь разобраться, кому обязан своими невзгодами. — Бывший палач кивнул. — А из Дебрей или Равнин распутывать такие клубки невозможно. В Мелге же постоянно бывает самый разный народ. Рано или поздно ты встретишь того, кто обладает нужными сведениями.

***

Серп, к некоторому сожалению Иволги, задержался в горной избушке всего на два дня. Девушке понравилось бродить в окрестностях домика старого чародея. Ее восхищали покрытые травой и цветами склоны, высокие стройные пихты, певучие родники, серые скалы причудливых очертаний. И небо, голубое, бескрайнее, раскинувшееся над головой насколько хватало глаз. Небо летнего дня с белыми облаками, которые сами напоминали горные гряды. Закатное небо, раскрашенное в невообразимое разноцветье — названий многих оттенков Иви и не знала. Темно-синий ночной шатер, украшенный бессчетными звездами и светлым ликом Госпожи Луны.

В первый день девушка, смущаясь, предложила было Кверкусу помощь по хозяйству, но тот, улыбнувшись, покачал головой.

— Я много лет живу один, привык пользоваться чарами. Иди, погуляй, птичка-невеличка. За свой короткий век успела уже наработаться, ведь так?

И Иволга гуляла целый день, собирала цветы, вплетала их в косы, сидела на склонах, любуясь небом и раскинувшейся внизу равниной, от края до края покрытой лесом. Пила холодную воду из ручьев, а когда устала, прилегла в разогретую солнцем, пряно пахнущую траву. Голод почувствовала только к вечеру и тут же спохватилась, как же одна, без помощи Серпа, преодолеет невидимую преграду. Оказалось, все волнения напрасны, ничто не помешало ей подойти к домику.

Девушка чуть помедлила у двери, прислушиваясь. Стояла тишина. Иволга робко постучала, дверь тут же распахнулась сама собой. Стоило перешагнуть порог, и створка медленно закрылась за спиной.

В кухне за столом сидел Серп и пристально смотрел в большой овальный медный поднос, кажется, наполненный водой. На лице чародея играли блики, будто от ручья в солнечный день. Кверкуса нигде не было.

— А-а, вернулась, — палач поднял голову, и Иволга заметила, что шея у мужчины красная, будто ее долго терли чем-то жестким. Наверное, так и было, но избавиться от темной полосы не удалось. — Еда в очаге. Лопай и отправляйся в купальню, — указал на невысокую дверцу в глубине кухни. — Отмойся как следует. Ненавижу трактирный дух.