Златоборье
Шрифт:
Конь стоял в воздухе, по его телу бежала дрожь, как рябь по ручью. Конь тревожно прядал ушами, тянулся мордой к луне, но у него и на зов не хватило воли. Уронил голову. Может, отражение своё искал у себя под копытами? Отражения не было! Конь наклонился ещё ниже, видимо, пожелал напиться.
И тогда. Даша опустила в ручей кринку и опрокинула её. Ручей понёс молоко в сторону Белого Коня. Конь потянул забелённую воду в себя и принялся пить.
И вот тут-то над Дашиной головой ухнуло, как из пустой бочки, и стало темно.
Даша уронила кринку и оглянулась, да как вовремя! Из леса на всех сорока копытах мчалась на неё невероятная, вытянутая, как телеграфный столб, с троящейся мордой, с клыками из ушей, уж такая колдовская свинья, хуже не бывает.
Даша хотела крикнуть слова, каким учил дедушка, но в голове было пусто.
— Мама! — пискнула Даша, отступая в воду. И в это мгновение, поднимая фонтаны брызг, мимо неё бросился на свинью Белый Конь. Он ударил чудовище копытами, отпрыгнул в сторону и ещё ударил.
Не помня себя, Даша бросилась по лесу к сторожке и очнулась уж под одеялом, дрожа и стуча зубами от испуга и холода.
Утром Даша без утайки рассказала Никудину Ниоткудовичу о ночном приключении. Дедушка изумился, но тому, о чём Даша и не подумала.
— Говоришь, Конь брызги поднял?
— Целую бурю! — воскликнула Даша и прикусила язычок.
Она вспомнила — Белый Конь разгуливал не по водам, а над водами.
— Интересные дела! — сказал дедушка, закидывая ружьё за спину. — Ты, Даша, сегодня в избе похозяйничай. За Королеву не беспокойся, я в лесу буду. И вот тебе мой строгий наказ: назубок выучи нашу златоборскую присказку: «Нет тебя в помине и не было».
И трусцой, трусцой — в ту сторону, где свинья-сороконожка на Дашу кинулась.
СТАРОРУССКОЕ ЛЕСНИЧЕСТВО
Никудин Ниоткудович сидел за столом и надписывал адрес на конверте.
— Давай-ка, внучка, поужинаем и отнесём письмо в лесничество. Надо, чтоб письмо поскорее дошло… Очень мне не понравился сороконогий боров.
— А письмо кому?
— Ученому человеку Ною Соломонычу. Это, Даша, большой друг Златоборья.
Они поели и отправились в путь. Лесничий Велимир Велимирович сидел возле открытого окна и пил чай.
Никудин Ниоткудович и Даша опустили письмо в почтовый ящик и, подумав, дали ещё и телеграмму. Дедушка и внучка отправились было восвояси. Тут их и окликнул Велимир Велимирович.
— Никулин Ниоткудовнч, заходите чаёвничать!
— Благодарствую, Велимир Велимирович! Недосуг. У нас Королева недоена.
— Видите ли, Никудин Ниоткудович, покашливая, начал Велимир Велимирович, — я к вам с просьбой. С весьма необычной просьбой.
— Недогляд,
— Нет! Нет! — всплеснул руками Велимир Велимирович. — Дело в том, что мой друг, замечательный ученый лесовед, отправляется вместе с женою, тоже со степенью, в заграничную поездку набираться опыта. В Канаду, знаете ли… Их сына Антошу берут в прекрасный, на берегу тёплого моря интернат, а он объявил родителям, что сбежит в первый же день. Ситуация совершенно безвыходная. — Друг обратился ко мне, я не смог ему отказать. Но от нас, из лесничества, сбежать тоже можно. У Малашкина место отдаленное, но семеро детей, у Пряхина коровы нет, у Молотилова, наоборот, три коровы, свиньи, кролики…
— Сколько парню лет-то? — спросил Никудин Ниоткудович.
— Антоше — одиннадцать… Командировка заканчивается в сентябре.
— Привозите после Иванова дня, — сказал Никулин Ниоткудович и сконфуженно подёргал усы, — Раньше никак нельзя.
С тем и распрощались.
БЕСПОКОЙНОЕ СЧАСТЛИВОЕ УТРО
В грустные дни Даша всё о Белом Коне думала. Где он? Что с ним? Почему его бабка Завидуха ловит? Может, уж и поймала?
Однажды хорошим утром собралась Даша с Королевой по лугам, по лесам… Вышла Даша к Алатырь-камню. И опять повиделось ей, что кто-то внутри камня движется, живет. Разглядеть как следует не пришлось. Захрапела лошадь, вздрогнула земля под копытами. Поднимая брызги, мчался по самому краю Чёрного озера Белый Конь. Гнала Коня воронья стая, а на крупе его, вонзив когти, сидел, вертел башкой коршун.
— Кыш! Кыш! — закричала Даша на птиц.
Вороны оставили Коня и закружили каруселью над защитницей. Худо бы пришлось, но прибежала Королева, Даша нырнула под брюхо — и вороны её потеряли.
Вдруг упал с неба сокол. Ударил коршуна в крыло, сшиб в траву. Вскочил коршун на лапы — и бегом, бегом в лес, волоча крыло по земле.
Оставила Даша Королеву пастись, а сама скорее в сторожку, к дедушке: спасать надо Белого Коня.
Никудин Ниоткудович сидел за столом. Весь стол перед ним был завален пучками старых трав.
— Отнеси, пожалуйста, эту склянку с мазью, — дедушка вздохнул и покачал головою, — отнеси, пожалуйста, Матрёне Чембулатовне.
— А кто это? — удивилась Даша.
— Та самая, которую поделом прозвали Завидухой.
— Но, дедушка! — воскликнула Даша. — На Белого Коня опять напали. Дедушка, Белого Коня надо спасать.
Дедушка отёр ладонями усталое и всё же повеселевшее лицо и спросил:
— А ты в хлев не заглядывала сегодня?
— Да нет! — сказала Даша и — за дверь да через сени — в дом Королевы.
В белёхоньком, в свежерубленом стойле, погрузив голову в полные ясли, стоял высокий, белый, как сахар, шёлковый, с хвостом до земли — Конь. Конь, гуляющий над водами.