Златорогий череп

Бабицкий Стасс

Вострый побледнел, но тут же лицо его покрылось багровыми пятнами. Дважды открывал рот, чтобы сказать, но дыхания не хватало. Наконец, набрал побольше воздуха и с третьей попытки произнес:

– Ваша проницательность, господин Мармеладов, поистине впечатляет и даже немного пугает. Народная молва нисколько не приукрашивает ваш сыскной талант, в чем я убедился окончательно. Как вы разложили все по полочкам – залюбуешься! Кхе-х! Вы правы, я давно догадался, кто именно стоит за всеми убийствами. Ираклий не просто так выпрыгнул из кареты на ходу. Прежде он набросился на меня и стал душить. Я растерялся и поначалу не оказал

сопротивления, но когда в глазах потемнело, инстинктивно отбросил его в угол, на подушки. Как уже упоминалось ранее, Сабельянов гораздо субтильнее меня и силенок небольших. Поэтому он не отважился напасть снова, а вместо этого распахнул дверцу и бросился в лесную чащу. Еще и череп, лежавший под сиденьем, прихватил. Через пару секунд я пришел в себя, выглянул на дорогу. Злодея не увидел. Я предположил, что он скатился в овраг и кусты смягчили падение, но останавливаться и проверять не стал. Сказать по правде, испугался… Кхе-х!

– Немудрено, – кивнул Митя. – Одно дело сражаться на поле боя – тоже страшно, однако все по-честному: у обоих клинки, ружья. Или ты его, или он тебя. А когда враг подкрадывается со спины или нападает из-за угла…

– Именно что из-за угла! – Вострый снова побледнел. – После того случая в лесу прошел месяц, а я пережил уже три покушения. Сперва меня чуть не сшиб экипаж. Возница нарочно выехал на тротуар на всем скаку, чтобы затоптать меня конями или размазать по стене дома. Ему это почти удалось. Знаете дом на Маросейке, где на фасаде проделаны ниши для каменных ваз с цветами? Вот в такую нишу я сумел втиснуться в последний момент. Иначе – неминуемая смерть.

Почтмейстер шумно выдохнул, а кучер Спиридон зацокал языком. Мармеладов же вновь не отреагировал – такое впечатление, что угадав убийцу, он утратил интерес к дальнейшей истории.

– В другой раз прогуливался по Сретенке и с крыши углового дома мне на голову сбросили каменную плиту. Еще пара шагов и раздавило бы в лепешку. Но встречный прохожий задержал вопросом «Как пройти к бульварам?» Каждое утро молюсь за его здоровье! Третье покушение случилось вчера вечером. В подворотне у дома на меня напал бродяга с шипастой палицей. Но я, уже наученный горьким опытом, ношу кинжал в рукаве, – Макар Макарыч достал тонкий стилет с серебряной рукоятью. – Проткнул плечо бандиту и тот сбежал, истекая кровью. Не желая дожидаться новой напасти, я разузнал, кто лучший сыщик в Москве, и поспешил к вам за помощью!

– То, что вы называете покушениями, на самом деле, – Мармеладов выделил последние слова, – может оказаться обычным совпадением.

– Нет, нет! Там, на Маросейке, когда мимо промелькнуло окошко кареты, – клянусь! – я увидел в нем перекошенное от злобы лицо Ираклия. Поверьте, он не отстанет от меня. Единственный шанс на спасение состоит в том, что я разыщу нелюдя и сдам полиции раньше, чем он убьет меня. Но как это сделать? Сабельянов затаился, живет затворником. Я спрашивал общих знакомцев – никто не знает его адреса. Сможете ли вы помочь?

– Думаю, да. А вот и редакция «Ведомостей», – Мармеладов оглянулся на двухэтажный особняк, возле которого остановилась коляска. – Здесь мы найдем идеальный способ выманить преступника из той норы, в которой он прячется.

– Как? – три вопроса снова слились в один.

– Дадим в газету объявление: «Единственное выступление! Знаменитый ученый…» Макар Макарыч, как вы считаете, кто более интересен

из заграничных археологов – Брунн или Фальке?

– Однозначно, Брунн! Тут и думать нечего. Его работа об орнаментах этрусков этим летом наделала много шума в научных кругах.

– Так и запишем: «Знаменитый ученый Генрих Брунн из Мюнхенского университета выступит с лекцией об искусстве этрусков и редких экспонатах, найденных при раскопках…» Пропечатают в газете. Ираклий прочтет и если он впрямь так увлечен древними диковинками, то не сможет пропустить такое событие.

– А прочтет?

– Помилуйте, да разве есть в Москве те, кто «Ведомостей» не читает?! Обязательно прочтет. Лекцию назначим на три пополудни, в Казаковском корпусе на Моховой.

– И скрутим гада! – воодушевился Митя.

– Нет. Проследим за ним до логова, где хранится череп. А уже там скрутим.

– Зачем же рисковать? – заволновался Вострый. – Он сбежит. Он хитрый. Лучше привлечь десяток городовых и взять под арест…

– Не факт, что следствие сумеет доказать причастность Сабельянова ко всем злодействам. Безоговорочных улик ведь не найдут. Ваш рассказ в суде выслушают с интересом, но это лишь слова… Выйдет убийца на свободу да и останется при своей добыче. Поэтому прежде, чем арестовать, надо отобрать у него древний череп. То-то ваш Ираклий взбесится! А в возбужденном состоянии на допросе может и проговорится. Наистерит себе каторгу или смертный приговор.

– Вот это будет справедливо! – воскликнул почтмейстер.

– Кроме того, – подмигнул сыщик, – мне крайне любопытно взглянуть на золотые рога.

III

Главный корпус Московского университета с утра жужжал, напоминая улей, но к двум часам пополудни большинство «пчелок» разлетелись кто куда. Последними альма матер покидали «шмели» – прилежные студенты, отдающие учебе много времени и сил, а также нерадивые «трутни», которые задерживались, чтобы списать у отличников. Разницу между ними сразу не определишь. Вот спускаются по лестнице двое: оба бледные, худощавые, в чистых сюртуках, очки на носах поправляют. Поди, угадай, кто из них отлично учится, а кто посредственно. Да и важно ли это? Самим юнцам точно нет. Судя по разговору, их мысли занимают совсем не полученные оценки.

– Назначил Ирине свидание у памятника Пушкину. Не пришла! – сокрушался тот, что волосом потемнее. – Спрашиваю потом: «Чего ж ты?» А она в ответ: «Пушкин писал пошлые стишки, а раз зовешь меня к нему, значит и ты человек пошлый. Нечего с тобой время терять!»

– Это где такой памятник? – переспросил второй, смешно морща рябое лицо.

– На Тверском бульваре, – брюнет показал рукой, но ошибся с направлением и махнул в сторону Китай-города. Ага, стало быть, двоечник как раз он.

– Не видал.

– Как не видал? Летом поставили. Нынче все влюбленные там встречаются. Не понимаю, почему эта дуреха закапризничала.

– Может и к лучшему, – вздохнул отличник. – Хоть деньги сохранишь. Моя-то Наденька на все свидания приходит, а потом то морсу ей черничного хочется, то водевиль посмотреть. Я уж, вдобавок к стипендии, репетиторствую. В трех семьях уроки оболтусам даю, но дохода все одно не хватает.

– Это верно. Приличные барышни обходятся куда дороже продажных девок!

Оба захохотали, подталкивая друг друга локтями, и вывалились на крыльцо.