Златовласка (сборник)

Белая патрульная машина с выключенными фарами и мигалкой стояла у обочины рядом с домом. В час ночи улица была объята сном. Я остановил машину и направился туда, где под голым апельсиновым деревом стоял Джейми и разговаривал с полицейским. В заливчике, который был сразу за домом, послышалось урчание рыболовного катера. На мелководье по эту сторону моста водилась кефаль, но на крючок она не шла, так что рыбаки, бороздя

Джейми выглядел бледным и подавленным. Ему было сорок шесть лет — на десять лет старше меня, — но в молочном лунном свете он казался гораздо моложе, а может быть, такое впечатление создавала его хрупкость. Он был в голубой тенниске, белых брюках и синих летних туфлях. Стоявший против него патрульный взмок: волосы прилипли ко лбу, под мышками рубашки темнели большие пятна. Он наблюдал за мной с того момента, как я вылез из машины.

— Я Мэттью Хоуп, — представился я. — Адвокат доктора Парчейза.

Сам не знаю, почему я сразу обратился к патрульному, а не к Джейми. Очевидно, подсознательно я с самого начала пытался взять Джейми под защиту, дав понять представителям закона, что являюсь юристом и никаких фокусов с правами клиента не потерплю.

— Значит, он вам позвонил? — спросил патрульный.

— Да.

— Когда, сэр?

— Где-то без четверти час. Минут десять назад.

— Я принял сообщение по радио всего пять минут назад, — сказал патрульный. У него это прозвучало как обвинение.

— Все правильно, — заметил я. — Сначала он позвонил мне. Я посоветовал ему уведомить полицию.

— Ничего, если я войду сейчас в дом? — спросил патрульный.

— Да, конечно, — глухо ответил Джейми.

— Если не хотите, можете не ходить со мной.

— Я бы предпочел… не ходить, — сказал Джейми.

— Хорошо, сэр, — сказал патрульный, неожиданно слегка коснувшись рукой плеча Джейми. После этого он осветил газон фонариком и легко зашагал к передней двери, переступая через трубы дождевальной установки. Луч фонарика высветил медную дверную ручку. Патрульный настороженно повернул ее, как бы ожидая, что дверь будет заперта, но дверь оказалась открытой, и он вошел внутрь.

Оставшись наедине с Джейми, я тут же начал:

— Я бы хотел задать тебе тот же самый вопрос…

— Это сделал не я, — отчеканил он, не дав мне договорить.

— Скажи мне правду, Джейми…

— Это и есть правда! — опять перебил он.

— …потому что, если это твоих рук дело, мне нужно знать это прямо сейчас.

— Это не я.

— Хорошо… А как ты думаешь, кто это мог быть?

— Не знаю, Мэтт… Просто не имею представления!..

— А почему ты позвонил мне, а не обратился сразу в полицию?

— Не знаю. Наверное… ты мой адвокат, Мэтт, наверное, я подумал… что-то относительно… Ну, я не знаю… 

Еще одна патрульная машина деловито подруливала к обочине. Ни сирены, ни мигалки. Водитель выключил двигатель и вылез. Поддернув брюки, он не мешкая направился туда, где под голым апельсиновым деревом стояли мы с Джейми. Это был настоящий гигант. Во мне самом шесть футов два дюйма росту [1] , и вешу я сто девяносто фунтов [2] , но по сравнению с ним я вдруг ощутил себя карликом. На рукаве его рубашки были сержантские нашивки. А потел он еще обильнее, чем другой патрульный, — температура в этот день поднялась до девяноста двух градусов, так что сейчас было восемьдесят шесть [3] , да к тому же здешняя высокая влажность. Такая погода скорее подходила для августа, чем для последнего дня февраля. 

— Сержант Хэскомб, — представился он, прикоснувшись к козырьку фуражки. — Кто тут вызывал полицию?

— Я, — отозвался Джейми.

— Ваше имя, сэр?

— Джеймс Парчейз.

— Я выехал, как только услышал сообщение по радио, — сказал Хэскомб. — Ферли все равно бы вызвал меня. Ферли — позывной пять, а я его начальник.

Казалось, при таких габаритах он испытывает неловкость, общаясь с людьми меньше его ростом. Он вытащил из заднего кармана носовой платок, снял фуражку и вытер лоб, затем спросил:

— Он сейчас внутри?

— Да, — ответил я.

— Простите, сэр, а вы?..

— Мэттью Хоуп. Я адвокат доктора Парчейза.

— Понимаю, — произнес он. — Что ж, извините, — добавил он и направился к двери. Прежде чем зайти в дом, он вытер околыш фуражки носовым платком. Несколько секунд спустя он вышел и стремительно направился к машине. По спине у него расползлись пятна пота, напоминавшие развернутые крылья летучей мыши. Я разглядел его, когда он потянулся за рацией: лицо его было мертвенно-бледным…

Я адвокат не по уголовным делам.

Прежде чем переехать в Калузу, я семь лет работал адвокатом в Иллинойсе, и здесь, в штате Флорида, я последние три года занимался все той же адвокатской практикой, но мне никогда не приходилось представлять клиентов, которые были бы замешаны в уголовных преступлениях. Первое, о чем я спросил Джейми по телефону, это не хочет ли он, чтобы я связался с адвокатом по уголовным делам. Хотя это не совсем так. Сначала я спросил его, не он ли совершил эти убийства. Он заверил меня, что нет, но я все же напомнил, что не являюсь адвокатом по уголовным делам, и спросил, не хочет ли он на всякий случай пригласить хорошего адвоката. Джейми ответил: «Если я не убивал, тогда зачем он мне нужен?» В тот момент я не нашелся, что ему ответить. Просто посоветовал поскорей вызвать полицию и сказал, что еду. А вот сейчас, в час тридцать ночи, глядя на всех этих полицейских, шныряющих по дому и вокруг, я почувствовал себя совершенно выбитым из колеи и пожалел, что не настоял на помощи эксперта.

У обочины теснилось уже три полицейских машины, и патрульные поставили заграждение на обоих концах Джакаранда-Драйв. Внутри этих заграждений находилось четыре автомобиля из команды капитана, возглавлявшего Отдел расследований убийств, два детектива в штатском, которым было поручено это дело, и помощник медицинского эксперта. Представитель прокурора штата припарковал свою машину через дорогу сразу за фордовским фургоном криминалистов. Машина «скорой помощи» с раскрытыми задними дверями была развернута задом к дороге…