Злая сказка

Соловьев Антон

Больше всего его интересовало изгнание бесов. В пустыне в бесплодном облике их бродило много. И люди часто страдали от них. Савваф жадно запоминал молитвы, знаки, ритуалы. Антоний был доволен. Здесь он оставляет хорошего преемника.

— Что молчишь, Савваф?

— Думаю, Антоний.

— О чем?

— О твоем уходе.

— И какие мысли тебе приходят в голову?

— Мне жаль.

— Ни о чем не жалей. Я уже говорил тебе: ни о чем никогда не жалей. Все, что случается, должно было случиться. Это часть пути. Помни, каждая минута, которую ты живешь, приближает тебя к Богу, если ты идешь правильным путем.

— Я боюсь, Антоний.

— Чего?

— Если ты уйдешь, то я сам не смогу изгонять бесов.

— Твоя сила не

от меня — от Бога. Пока в тебе горит огонь веры, ты можешь все. Имей мы ту Веру, что имел Иисус, мы только силой своей мысли заставили бы зацвести пустыню. И здесь поднялись бы тенистые сады и зажурчала вода. А вера наша сейчас похожа именно на пустыню. Ветер носит песок. И этот песок — наши сомнения.

Небо потемнело. Над пустыней нависли тучи. Надвигалась буря.

— Пора.

— Тебе пора умирать?

— Да. Надвигается буря. Я хочу умереть в ее сердце. Появился обычай почитать тела святых. Ты знаешь, меня тоже причисляют к ним.

— Но ты же и есть святой.

— Я человек. Так вот. Я не хочу, чтобы кто-то поклонялся моему телу. Это неправильно. Пусть поклоняются Богу. Я всего лишь посредник. Я человек. И мне пора, Савваф. Пусть Бог будет милосерден к тебе. Сила да остается с тобой. Изгоняй бесов, лечи больных. Только об одном прошу: всегда помни: ты просто человек. И проси у Бога. Он слышит. Часто мы просим лишнее, лишнее для своей души, и Он в милосердии своем освобождает нас от этой тяжести. Проси того, что просит не тело, а дух, и Бог поможет тебе.

Антоний оперся на палку и зашагал в глубь пустыни. Там, где было сердце надвигающейся бури.

Савваф провожал его со слезами на глазах. Он смотрел, как высокая, угловатая фигура уходит все дальше и дальше. Он стоял и смотрел. Пока небо не стало совсем черным.

Олег. Обычный день

По привычке, сложившейся за последние годы, Олег проснулся ровно в половине седьмого утра. В комнате звучала неторопливая готическая музыка, издаваемая музыкальным центром, в данном случае играющим роль будильника. Олег открыл глаза и огляделся по сторонам. Все было как обычно. Он перевернулся на бок, поскольку имел обыкновение спать на спине, зевнул, а затем, резко откинув в сторону одеяло, встал с постели. Пригладив пятерней длинные волосы, он проделал несколько простых упражнений из Шайтэ. Затем пошел на кухню, чтобы приготовить завтрак. Хотя ничего особенного готовить и не требовалось, поскольку завтрак был заблаговременно приготовлен и оставлен в холодильнике тетей Зиной. Олег лишь порезал овощи и вымыл яблоко.

Поставив чайник, он приступил к трапезе. Музыка продолжала литься из спальни. Она ничуть не раздражала Олега, даже вносила какую-то толику изысканности в завтрак на кухне. Тем более что он мог припомнить те далекие времена, когда даже за утренней трапезой его слух услаждала живая музыка.

После еды Олег оделся и, тщательно осмотрев себя в зеркало, собрался уходить. На часах было без десяти восемь. Все точно, как и всегда. Олег улыбнулся: еще оставалось несколько минут, чтобы покурить трубку на свежем воздухе около своего подъезда.

Однако стоило ему докурить трубку и специальным шильцем прочистить ее над урной, как некоторое событие сбило его сложившийся в преддверии нового рабочего дня настрой. Олег бросил случайный взгляд на стоящего неподалеку, по виду самого обычного, человека юных лет, и его внутреннее зрение тут же натолкнулось на барьер. Так и есть. Не прошло и трех дней, как у него появился новый наблюдатель. Куда делся прежний — оставалось загадкой. Впрочем, Олег иногда считал свои умозаключения насчет наблюдателей некой формой старческого маразма, укрепившейся в его сознании за долгие годы жизни. Но на этот раз о маразме не могло быть и речи: некий весьма запыхавшийся молодой человек, одетый в кожаную куртку и армейские ботинки, стоял и курил на дорожке, проходящей мимо его дома.

«Пусть

так. Тем более наблюдатели — это одна из привычек, которая никогда не дает мне забыть, кто я на самом деле». Олег положил трубку и шильце для чистки в боковой карман сумки. Закинув ее на плечо, он пошел по направлению к станции метро «Красногвардейская».

Наблюдатель плелся за ним следом. Олег чувствовал его, даже не оборачиваясь. Впрочем, один раз, на повороте, когда проходил мимо школы, он все-таки не удержался и посмотрел. Так и есть: у наблюдателя в уши были вставлены наушники.

«Привет!» — чуть слышно сказал Олег и ухмыльнулся, когда наблюдатель споткнулся на ровном месте.

Когда Олег вошел в холл метрополитена, на его часах «Rolex», сверенных с точным временем, было ровно восемь пятнадцать. В который раз, взглянув на часы, Олег улыбнулся. Они полностью отвечали его требованиям к небольшим личным вещам: бывшие в употреблении, имеющие некоторые индивидуальные особенности, типа небольших царапинок и выбоин, свою историю, — а кроме того, они были непревзойденного качества. Часы Олегу были подарены. О чем свидетельствовала надпись на обороте: «Шай-Ама! Лаймехашь кей-ме, италь я — ашь райме». Если переводить на местный язык — «Шай-Ама! Цени время, такова судьба». Надпись была сделана на родном языке Олега. Вернее, на языке, который он сам считал для себя родным. Олег снова улыбнулся, представляя гравера. Написание было так же сложно, как и произношение. Старый знакомый ушел. Умер, как говорят смертные. Но он, Олег, знал, что где-то совсем в другом месте появится новый пророк, который с поразительной легкостью будет разъяснять то, что не под силу и тысячам местных мудрецов. Светлый пророк.

В метро новый наблюдатель сел с ним в один вагон. Он, как и Олег, дождался очереди на сидячие места, поскольку это была конечная, она же первая станция. Дорога под землей пролетела быстро. Олег читал, изредка поглядывая на пассажиров. Сделав пересадку и проехав еще одну остановку, он по привычке вышел не у самой остановки троллейбуса, а из другого выхода метро. Прошел пивной бар, затем казино с машиной в качестве главного приза у входа, еще один бар с манекеном-швейцаром у дверей, компьютерный магазинчик, книжный и, перейдя Таганскую площадь, вышел к станции метро «Марксистская», где, по обыкновению, садился в маршрутку или троллейбус.

Троллейбусы шли полными, как и полагается в час пик. К маршруткам выстроилась небольшая очередь. Олег через некоторое время сел в одну их них. Его новый наблюдатель, часть жизни, часть реальности, ехал вместе с ним, старательно отводя в сторону глаза.

Выйдя из маршрутки недалеко от Птичьего рынка, Олег бодро зашагал к себе в контору. Пройдя мимо оптового рынка, а дальше дворами, он подошел к малоприметной двери с вывеской ООО «НИМФ». При виде Олега охранник по имени Миша, как всегда, вроде бы в шутку отложил газетку и встал навытяжку. Он сам упорно не понимал, зачем это делает: ведь сотрудник конторы был его ровесником и вовсе не начальником. Охранника не покидало странное чувство, что этот в общем-то обычный, если не считать не по уставу длинных волос, человек был военным, а возможно, и воевал в горячих точках. Хотя, скорее всего, это было каким-то наваждением. Сам Мишка, прошедший Чечню, знал, что Олег просто неплохой парень и не кидается понтами, а в армии был разве что на студенческих сборах. Но вот походка, умение держать себя выдавала офицера, причем не «пиджака», а кадровика. Может, батя у Олега был военным, и это передалось по наследству? В жизни все может быть. Однако в случае крайней нужды при разгадывании кроссворда Мишка обращался именно к Олегу. Он помнил, что в прошлый канун Нового года, после того как свалили все, в том числе и шеф, они славно попили водки. Мишка рассказывал, как его долбанул в лоб осколок снаряда, а Олег одобрительно кивал: мол, бывает. Эх, жаль армия сейчас не та! Такие, как Олег, были бы там очень даже при деле.