Зло с небес
Шрифт:
И все-таки он помнил о том, что происходило с опытными наемными солдатами, встававшими на пути Казье. Помнил окровавленный пластиковый пакет в руках улыбающегося Изидро. Как же в таком случае сложится судьба скромного адвоката из Спрингфилда? Будут ли у него хоть какие-нибудь шансы? Только два: вести тихую обеспеченную жизнь в экваториальной Бразилии или пойти к властям и столкнуться с Анри Казье, Томазом Изидро, Грегори Таунсендом и встретить почти неизбежную смерть.
Чтобы прийти к такому выводу, Теду Феллу не требовалось заканчивать гарвардскую юридическую школу.
МОХАВЕ, КАЛИФОРНИЯ,
ДВА ДНЯ СПУСТЯ
– Они прибывают быстрее, чем
Гарольд Лейк молчал, утратив дар речи от изумления. Он смотрел не на какие-нибудь конуры собачьего питомника или вольеры для скаковых лошадей, а на длинный, протянувшийся на две с половиной мили ряд самолетов всевозможных форм и размеров, пребывавших в различных стадиях ремонта, но преимущественно в очень хорошем состоянии. Казалось, все авиакомпании мира сочли своим долгом поставить сюда два-три самолета, что подтверждалось пестрым разнообразием эмблем на их хвостовом оперении. Даже Тед Фелл, ненавидевший все, что так или иначе относилось к воздушным перевозкам, был потрясен увиденным.
– О боже, мне и не снилось ничего подобного, – выдохнул он.
– Полагаю, как и многим другим, – заметил директор по техническому обслуживанию, с улыбкой посматривавший в окно комфортабельного “рейнджровера”. – У нас в Мохаве пересекаются маршруты большинства гражданских самолетов, как на базе ВВС “Дэвис-Монтана” у военных. После второй мировой войны мы их отремонтировали больше десяти тысяч.
Менеджер повернулся к Лейку.
– Но содержание современных авиалайнеров обходится гораздо дороже, поэтому, когда наступают тяжелые времена и никто не летает, компании присылают свои самолеты к нам – низкая влажность, почти нет дождей, в общем идеальные условия для хранения. Некоторые фирмы переправляют их сюда сразу после покупки. Три года назад, когда они подписывали контракт на постройку, индустрия процветала. Сейчас другое дело. Половина билетов на рейсы остается в кассе, доходы не покрывают расходов... Вот они и ставят своих красавцев в этот ряд. Когда дела пойдут на поправку, мы распеленаем этих младенцев. – Он показал на самолет, судя по размерам – DC-10 или L-1011, полностью Д закрытый серебристой полиэтиленовой пленкой. – Раньше мы их поднимали в воздух, чтобы поддерживать в рабочем состоянии, но теперь компании хотят хранить их как можно дольше, а для этого некоторые самолеты нужно защищать от песка и воды.
– Они в полиэтилене? – спросил Фелл, . – Вы шутите!
– Ничуть. Запечатаны, как свежий номер “Плейбоя” на прилавке в каком-нибудь магазине, – сказал директор. – Это недавнее изобретение. Полиэтилен очень технологичен и превосходно предохраняет самолеты от непогоды. Все швы тщательно запаяны, внутри вакуум, поэтому батареи не окисляются. В такой оболочке самолет может простоять десять лет и будет как новый. Собственно, это мы и гарантируем фирмам. Ни старения, ни запыления, ни коррозии.
– Невероятно! – воскликнул Лейк.
Разглядывая шеренгу самолетов, он не переставал восхищаться – среди них было лишь несколько MD-11, “боингов 757” и “боингов 767”. Очевидно, цвет американского самолетостроения даже в трудные времена был при деле.
– Думается, это хозяйство тянет эдак на четыре-пять миллиардов долларов.
– Почти угадали, мистер Лейк. – Директор улыбнулся. – Точная цифра – три миллиарда семьсот двадцать миллионов долларов. Мы каждую неделю проводим инвентаризацию. – Он повернул руль и остановил “рейнджровер” возле одного самолета. – Вот он, триста тридцать первый. Предпродажный осмотр почти завершен. Милая крошка, верно?
Лейка коробило, когда о неодушевленных предметах говорили как о людях. Взглянув
– Оборудован водометами, модификация восемьдесят восьмого года. И, кажется, в неплохом состоянии?
– G-222 – лучшая водометная машина, имеющаяся в распоряжении воздушного флота, – сказал директор по техническому обслуживанию. – Двигатели “роллc-ройс”, по четыре тысячи лошадиных сил каждый, максимальное ускорение на взлете – четыре вместо обычных двух с половиной – важное достоинство, если вашим клиентам придется тушить пожар на дне какого-нибудь глубокого каньона. Если он вам не нравится, то вы ничего не смыслите в подобной технике. Какую, говорите, группу вы представляете?
– Я защищаю финансовые интересы одного брокера, заключившего контракт с “Уолтер Виллис и компания”, – сказал Лейк. – Этот G-222 или любой другой самолет подобного типа, который я смогу найти в течение ближайших трех дней, он перегонит на свое ранчо в Колорадо, чтобы немного переоборудовать и, вероятно, пустить в дело, если лето и дальше будет таким же жарким и сухим.
Разумеется, в этих словах не было ни доли правды, однако за последние два дня он провел необходимую подготовительную работу, которая позволяла ему надеяться, что обман будет раскрыт лишь в случае дотошного расследования с привлечением множества государственных ведомств. Кроме того, несколько лет назад Лейк, уже тогда сотрудничавший с президентом “Юнивесл экспресс” Бреннаном Максорли, помогал финансировать покупку двух подобных самолетов для “Уолтер Виллиса” – крупнейшей частной пожарной компании мира. Позже он участвовал и в других финансовых сделках, связанных с торговлей авиационной техникой, поэтому в Мохаве к нему относились с доверием.
– Никогда не работал с самим мистером Виллисом, – сказал директор. – Как поживает этот старый индюк?
Фелл посмотрел на мужчину, затем на Лейка. Зная своего босса, он понимал, какие недобрые чувства тот должен был испытывать в эту минуту. Тед отступил на шаг и принялся изучать эмблему “Эйр Италия”, украшавшую хвост самолета.
– Хорошо поживает, – спокойно ответил Лейк. Он взглянул на директора, с явным подозрением смотревшего на него, затем добавил:
– Уолтер поживает хорошо – для человека, который уже одиннадцать месяцев лежит в могиле! Бездушный сукин сын, вот вы кто!
У директора открылся от изумления рот – он не ожидал такого яростного отпора. Лейк не дал ему опомниться:
– Компанией сейчас владеют его сын Бред Виллис и несколько частных вкладчиков. В январе я был шафером на свадьбе Бреда. Вы знакомы с семьей Виллисов?
– Нет, но...
– Тогда зачем вы спросили о самочувствии Уолтера? Мой друг Бред до сих пор не может свыкнуться со смертью отца. Лейк знал о Бреде только то, что тот за последний год успел зарекомендовать себя крайне безответственным прожигателем жизни. Бреннан Максорли и “Юнивесл” отхватили немалый куш, когда купили компанию у Бреда. – И, уж конечно, Уолтер даже перед смертью не был, как вы изволили выразиться, “старым индюком”, ему шел всего лишь седьмой десяток, и он до конца дней своих оставался в превосходной физической форме. – Лейк демонстративно отвернулся от директора. – А может быть, вы просто проверяете меня, мистер Адамc? Вы меня в чем-то подозреваете?