Зло торжествует
Шрифт:
Внезапно меня пронзило кинжальной болью.
Невидимый клинок вошел мне в живот и вспорол до груди. Я чувствовал его движение каждым ребром, словно тупая пила вгрызалась в мое тело. Я поднес руки к груди, но в тот же мир, когда пальцы коснулись кожи, и руку, и грудь пронзили миллионы расплавленных игл.
– Нет! Нет! – всхлипнул я, задохнувшись от боли.
Не долетев до меня, ожерелье остановилось в воздухе и растаяло. И как только оно исчезло, исчезла боль у меня в груди.
Но душевная боль осталась. Я хотел уничтожить Скрипичника и Пигмалиона потому, что сознательно отвергал неприятие законов, по которым
Но я всегда старался смотреть на мир не с вершины власти, а из пропасти беспомощности. Я видел отчаяние людей вроде Теда Фарбера. Я знал, какую страшную ненависть порождают бедствия и несчастья в душах "Арийских Воинов", приписывающих все свои беды проискам сионистов. Я видел, как страдает Синклер Мак-Нил от бессердечия собственного отца. Я знал этих людей; я мог считать их друзьями или врагами, но я не желал видеть их в качестве своих жертв.
Темных Властелинов в первую очередь отличает полное отсутствие совести. Люди для них то же самое, что пчелы для пчеловода, только с одной маленькой разницей: пчеловод делает все возможное, Чтобы устроить своим пчелам жизнь получше, потому что получает от них мед, а Темные Властелины считают медово-сладкими чужие страдания и страх, поэтому создания в их ульях живут хуже, чем души грешников в преисподней.
Я поднял голову и встретил взгляд Алмазной Императрицы.
– Даже если бы я пожелал принять твой дар, то не смог бы этого сделать. Скрипичник встроил в меня механизм, который убьет меня, если я приму власть Темного Властелина против воли моего создателя. Случай с Пигмалионом был ему уроком, и он не повторит ошибки.
– Скрипичник никогда не позволит тебе стать моим супругом, пока он жив. – Императрица хищно облизнулась. – По-моему, решение напрашивается само собой.
– Согласен. – Я соскользнул со своего ложа и выпрямился. – Когда Скрипичник уничтожит Пигмалиона, он станет моей главной головной болью. А чтобы убить Темного Властелина, нужен другой Темный Властелин.
– Ты уже мыслишь, как один из нас. Скрипичник утверждает, что он тебя создал, но, по-моему, ты получился бы таким же и без него. – Она снова подошла ближе и прижала ладони к моей груди. – Ты признаешь мой союз с Койотом? Когда вы со Скрипичником расправитесь с Пигмалионом, я помогу тебе уничтожить Скрипичника.
– Согласен.
Она подняла бровь, и на лице появилось весьма нетипичное для Нэтч выражение.
– У тебя уже есть план?
– Так, вырисовывается одна идейка. – Я улыбнулся. – Но сейчас мне необходимо вернуться на Землю. Я уже попытался отсюда выбраться, но ничего не вышло. Такое ощущение, будто это протоизмерение затвердело.
Алмазная Императрица кивнула:
– Так оно и есть. Природа этого протоизмерения родственна моему аспекту. Потратив какую-то часть своей силы, я могу возвести вокруг этого мира почти непроницаемую стену. Любой Темный Властелин может проделать то же самое, если его аспект совместим с природой
Я нахмурился.
– Несчастье? С Риухито?
– Да. И Пигмалион залег в свою берлогу. Но я убеждена, ты все равно найдешь способ его уничтожить. Можешь покинуть этот мир. А на прощание я хочу сделать тебе подарок. – Тело Нэтч привалилось ко мне и начало оседать, но я успел его подхватить, прежде чем оно сползло на пол пещеры.
В моем мозгу прозвучал кристально ясный голое.
Береги ее. Койот. Вы оба очень ценны для меня.
Когда я тебе понадоблюсь, скажи ей, и я буду знать. Вместе мы, станем непобедимы.
Глава 20
Пытаясь выбраться из измерения Титана в первый раз, я избрал местом назначения штаб-квартиру Галактического Братства не раздумывая. Но и по зрелом размышлении я решил войти в родное измерение в Японии, потому что, насколько я помнил, мы решили использовать японскую базу для переправки людей и оборудования в измерение, которое окажется подходящим плацдармом для наступления на Пигмалиона.
Я материализовался на территории комплекса Галбро во внутреннем дворе с межпространственными вратами. Казалось бы, мое возвращение на Землю, да еще с Нэтч Ферал, должно было произвести настоящий фурор, но меня попросту никто не заметил. Я стоял с бесчувственным телом Нэтч на руках, и никто не обращал на меня внимания. А на земле аккуратными рядами лежали окровавленные трупы. Из пространственных врат вышли двое с носилками и понесли раненого в здание. В воротах возникли еще двое.
– Кроули! – крикнул я и начал пробираться к нему. Он повернул голову, и я едва узнал его.
Знакомое лицо превратилось в маску гнева. Одной рукой придерживая безвольную руку спутника на своем плече, а другой крепко вцепившись в его пояс, Кроули приподнял раненого над бортиком у выхода из ворот.
Его лицо немного просветлело, когда Кроули меня узнал, но он покачал головой.
– Подожди минутку, – и повел раненого к зданию. Даже лежащие повсюду тела не поразили меня так, как окровавленный Бат, бредущий, тяжело опираясь на Кроули. Только сейчас я по-настоящему осознал, какая ужасная катастрофа постигла нас.
Два санитара забрали Бата у Кроули; еще один санитар взял у меня тело Нэтч. Он, несомненно, предполагал, что она жертва того же бедствия, от которого пострадали и остальные. Санитар, несомненно, заметил мой странный наряд, но я не уловил от него даже проблеска удивления – он излучал только сильную усталость и сосредоточенность.
Я подошел к Кроули:
– Что произошло?
Казалось, измотанный человек, стоящий передо мной, не испытывает вообще никаких чувств.
– Мы победили.
Я оглянулся на ряды тел и покачал головой.
– Мы предполагали, что будет опасно, но такого…
– Этим парням досталось по полной программе. – Кроули опустился на колени перед одним из трупов и отвернул серое одеяло. – Отец Мики.
Сломана шея. Быстрая смерть.
У меня внутри все похолодело.
– Мики уже знает?
– Как можно объяснить смерть пятилетнему ребенку?
– Раджани подружилась с мальчиком, может быть…
Кроули посмотрел на меня пустыми глазами.
– У меня даже не было времени сказать ей, что ее отец погиб.