Злоба 2
Шрифт:
Осталось разобраться с остальными составляющими конфликта. Я уже рассмотрел, что там, но не рискнул сразу туда лезть, потому что… Тяжело, святые мне свидетели.
С другой стороны ближе всех стоял отец. Он смотрел тяжелым, серьезным и строгим взглядом. Бесконечно понимающим, мудрым, но строгим. Осуждающим… Как это так, его сын! Опустился до тупого насилия! Я поежился под его взглядом. Спасала мысль, что это не настоящий отец, а всего лишь мой глубинных страх перед его осуждением.
За спиной отца стояла мать. Со своей фирменной насмешкой, вызовом
Дальше, за родителями, виднелись школьные учителя и воспитатели. Мои старые друзья тоже там были. Как и весь Эдем, что маячил расплывчатой рябью. Я не самый умный, но хорошо понимал, что это значит.
Стоило оформить это понимание, как собравшиеся расступились и на сцену вышел… Я. О как… появление себя-хорошего я не ожидал. Он был чистым, в хорошей одежде, причесанный. Он так и светился чистотой. Отец тепло ему улыбался, как и мама. Остальные тоже его принимали и признавали.
— Странная картинка, — голос Аби разрушил мою концентрацию, — Кто этот парень? Он такой смазливый, что аж тошно.
— Это я.
— Ты?! — в голосе слышалось откровенное неверие.
Я промолчал. Слишком уж удивил образ. Как символично то… Картина отражала моё жгучее желание быть хорошим для родителей, учителей, друзей и всего эдемовского общества. Да-да, то, что родители мертвы, друзья мертвы, да и учителя тоже, а Эдем захвачен — моей психике видимо было плевать на это. Я очень желал быть хорошим, чтобы меня приняли, не осудили и не отвергли.
Настолько наглядно, что хочется плюнуть в себя хорошего.
Картинка продержалась несколько секунд, после чего разрушилась. Исчезли символы, исчез я окровавленный.
— Попробуй дверь создать, — сказал я устало.
Аби щелкнула пальцами и дверь появилась. Мы вышли в первый зал, и ничего нам не мешало.
— Ты справился? — тихо спросила она.
— Как видишь, — ответил я равнодушно, чувствуя внутри пустоту.
Я просто осознал, что не смогу быть хорошим. Особенно для тех, кто погиб. Это горькая, но правда. Я это смог признать и принять. Что прошлая жизнь кончилась, что я изменился, что мир не такой, как мне казалось. Я смог отпустить прошлое, что оказывало на меня влияние. Другие инсайты только укрепились.
Я обычный парень. Мне трудно и сложно. Я не знаю, как быть в большинстве ситуаций и мне приходится быть плохим, чтобы выжить. Я дерусь, сражаюсь, выживаю, как могу. Может я свихнусь, может обращаюсь, может погибну. Я не знаю. Мне лишь остается жить, поменьше париться и делать то, что могу. Вот и всё.
Что касается насилия… Оно теперь всего лишь инструмент. Не плохой, не хороший.
— Просыпаемся, — сказал я Аби, — На сегодня хватит.
Глава 26. Ставки
— Эрик-Эрик-Эрик!
Хол повторяло моё имя так часто, что это ощущалось, как десятки молоточков, бьющих прямо в голову.
— Тише, —
— Я наконец-то достучалась до тебя! — в голосе субличности звучали отголоски нешуточной паники и облегчения, которое пришло на смену.
— Всё в порядке. Я целый и живой. Вроде.
— Вроде? — возмутилась она, — Требую рассказ!
— Дай в себя прийти. Сейчас утро? — спросил я, открывая глаза и приподнимаясь. Соседи по жилью ещё спят, не видно, чтобы кто-то собирался на работы. Хорошо, значит можно ещё поваляться.
Я пересказал Хол то, что со мной произошло. Та ушла в задумчивость, анализируя услышанное.
— Ты не смогла наблюдать за мной?
— Нет. Всю ночь следила, что с тобой происходит, но в сон заглянуть не смогла. Как в завесу уперлась. Неприятное ощущение, знаешь ли.
— Привыкла иметь ко мне полный доступ? — хмыкнул я.
— Дурак! — сделала Хол вид, что обиделась.
— Ага, лучше скажи, что думаешь по этому поводу.
— Скажу, что это было рискованно, опрометчиво и безрассудно. Ещё и Абигейл хороша! Не умеючи полезла в глубины психики! Ты осознаешь, насколько тебе повезло?!
— Да тише ты. Обошлось же. Я ещё и в прибытке остался.
— Не знаю, не знаю.
— Есть сомнения? Вроде удалось решить внутренний конфликт.
— Пока мало данных для однозначных выводов. Возможно ты потерял себя, лишился базовых ценностей и кто знает, куда это заведет.
— Ценностей я не лишился. — ответ прозвучал холоднее, чем следовало, — Я просто отказался от идеи быть хорошим для тех, кто погиб. Признал, что не такой хороший, как хотелось бы думать.
— И почему ты на меня сейчас злишься? — заинтересовал Хол, — Не потому ли, что стал злее?
— Обычное раздражение на твою неоправданную панику, — ответил я спокойно. — Не нагнетай. Пожалуйста.
— Ну-ну… Посмотрим, что ты скажешь, когда начнешь убить людей налево и направо.
— Спасибо, что веришь в меня, — подумал я с максимальным сарказмом, на который был способен.
Этот день прошёл тихо. Если что-то и происходило вокруг, я не обратил внимания, погрузившись в свои мысли и ощущения. Изучал и привыкал к себе новому, отслеживал, как теперь реагирую на то, что раньше беспокоило меня. К концу вечера убедился, что и правда изменился. Спокойнее стал, устойчивее. Как бы Хол не беспокоилась, но разрешение внутреннего конфликта пошло на пользу.
Аби избегала меня. Каждый раз, когда я ловил её взгляд, она отворачивалась и убегала. Это было настолько наглядно, что я не стал приближаться. Не хочет общаться, пусть так, навязываться уж точно не собираюсь.
Ночью я снова увидел сон и смог осознаться. То ли моё собственное подсознание, то ли природа этого места опять бросили меня в решение внутреннего конфликта. В этот раз я плотно работал с разграничением собственных желаний и навешанных на меня ожиданий. Аби во сне не появлялся, разбирался сам. Отпустили только когда справился.